Ричиус вскинул руки.

— Я этого совершенно не понимаю! — с горечью вымолвил он. — Война началась из-за Тарна. Неужели об этом забыли? Это он виноват во всех бедах — тем не менее люди идут за ним. Это совершенно непостижимо!

— Тарн объединил их, — терпеливо пояснил Люсилер. — Его одарили Небеса.

— Чепуха! Посмотри на это безобразие. Ничего этого не произошло бы, если б не он. Ты говоришь, он принес в Люсел-Лор мир, но я вижу только разрушения, вызванные войной. Он освободил Люсел-Лор от Нара только для того, чтобы его погубить. — Ричиус покачал головой. — Где Дьяна? Она живет здесь, с этими беженцами?

— Не тревожься. За женщиной хорошо присматривают. Она живет в верхних помещениях крепости, в отдельной комнате. Тарн о ней заботится.

«Не сомневаюсь, — гневно подумал Ричиус. — Так же, как он заботится обо всех остальных».

— Я хочу ее видеть, — требовательно заявил он. — Сейчас же!

— Сначала ты должен встретиться с Тарном, — возразил Люсилер. — В конце концов, Дьяна его жена.

— Ладно. Главное, чтобы все было поскорее.

Они начали спешиваться, когда из толпы отделился какой-то человек. Люди расступались, давая ему дорогу. Ричиус сразу понял, что это воин, и не просто воин. Он был выше остальных трийцев, но такой же худой, с гибким, как у кошки, телом. Некоторые пряди его волос были светло-зеленые, а сверкающие глаза стального цвета смотрели через зеленый пояс краски, который охватывал его лицо, словно повязка на глазах. На нем ловко сидела синяя таттеракская куртка, но стягивал ее не кушак, а широкая пятнистая шкура снежного барса. Такая же шкура была наброшена на плечи наподобие длинного, до земли, плаща. Здесь, среди оборванцев, этот человек выглядел поистине величественно, и Ричиус сразу же догадался, кто перед ним.

— Кронин!

Военачальник Таттерака и заклятый враг Фориса Волка двигался сквозь толпу с непринужденной грацией. Высоко и решительно подняв голову, он смотрел прямо в глаза Ричиусу. Две золотые цепи, застегнутые вокруг голенищ его сапог, позвякивали при каждом шаге, так же как браслеты и длинные серьги. В следующую секунду Кронин уже стоял перед ними. А потом военачальник Таттерака упал перед Ричиусом на одно колено и склонил голову к самой земле. Он взял Ричиуса за руку и бережно поднес к губам, запечатлев на его пальцах нежнейший поцелуй. В немалом изумлении Ричиус посмотрел на Люсилера, надеясь получить какие-то объяснения, но оказалось, что триец поражен не меньше его самого. Подобное приветствие можно было бы ожидать в Наре, а не от одного из военачальников Люсел-Лора. Ричиус был ошеломлен уже тем, что Кронину вообще известно о таком обычае.

— Джоала акка, — мягко проговорил военачальник. — Тью бэнни Тоттерак джин джоаннэй.

Он поднялся на ноги, не дожидаясь ответа, и смиренно посмотрел на Ричиуса.

— Кронин приветствует тебя, Ричиус, — перевел Люсилер. — Он говорит, что для него большая честь встретиться с тобой и что тебе в Таттераке всегда рады.

Ричиус искренне улыбнулся.

— Пожалуйста, скажи ему, что для меня это тоже большая честь. Скажи ему, что я много о нем слышал и что в Арамуре о нем говорят как о самом храбром из всех военачальников Люсел-Лора.

Кронин выслушал перевод Люсилера с явным удовольствием и вновь обратился непосредственно к Ричиусу.

— Он говорит, вы преувеличиваете его достоинства, — продолжал переводить Люсилер. — Он жалеет, что его не было с вами в долине и что тебе не удалось убить Фориса.

Ричиус рассмеялся, не зная, что ответить. Несмотря на заключение мира, Кронин казался воинственно настроенным по отношению к своему врагу-дролу. Звонкий хохот Кронина странно контрастировал с его худобой. А потом военачальник Таттерака заправил большие пальцы обеих рук за пояс и вздохнул.

— Иидгод, — печально произнес он.

Ричиус непонимающе пожал плечами, и Кронин повторил это странное слово, однако теперь указал на дракона, изображенного на груди у Ричиуса.

— Иидгод.

— Эдгард! — догадался Ричиус. — Да. Люсилер, скажи ему, что мы состояли в одном отряде.

Выслушав перевод Люсилера, Кронин кивнул, а затем разразился длинной речью, то воздевая и роняя руки, то прижимая ладонь к груди.

— Эдгард был великим человеком, — сказал Люсилер. — Военачальник говорит, что был глубоко потрясен известием о его смерти.

Ричиус безрадостно улыбнулся Кронину.

— Я понимаю. Спасибо вам, Кронин. Шэй cap.

Услышав из уст Ричиуса родные слова, Кронин издал по-мальчишески радостный крик.

— Трин? — спросил он.

Люсилер покачал головой.

— Эйа, — ответил он военачальнику и, обратившись к Ричиусу, пояснил: — Кронин спросил, говоришь ли ты на нашем языке.

Военачальник указал пальцем на себя, на Люсилера, а потом на Ричиуса. При этом он говорил очень медленно, словно давал нарцу время, чтобы понять услышанное.

— Что он говорит, Люсилер?

— Он говорит, что тоже будет рядом с тобой. Если тебе что-нибудь понадобится — обращайся к нему. А еще он приглашает тебя во время завтрашнего пира сидеть рядом с ним.

— Пира? Какого пира?

— В честь казада. Тарн пригласил весь Таттерак на празднование. Фалиндар будет открыт для всех, и в честь праздника устроят банкет. Кронин хотел бы провести банкет в твоем обществе.

Ричиус скептически указал на бедняков, заполнявших огромное помещение внутреннего двора.

— Как Тарн может позволить себе пир? Судя по виду этих людей, они голодают.

— Они оставляли самое лучшее на казада, — ответил Люсилер. — Всех, у кого есть еда, просят принести ее, чтобы разделить с другими.

Кронин кивнул, делая вид, что понимает их разговор. Он ждал ответа.

— Что мне ему сказать, Ричиус?

— Ответь, что я почту за честь пировать с ним завтра, но, возможно, мне придется уехать рано. Я буду счастлив находиться в его обществе, пока остаюсь здесь. А еще спроси его, готов ли он ответить на один мой вопрос.

Люсилер перевел его слова, и Кронин кивнул.

— Спроси его, пожалуйста, могу ли я увидеться с Тарном сегодня. Скажи ему, что мне многое надо обсудить с его господином.

Люсилер поколебался, но все-таки перевел вопрос Ричиуса. Кронин погасил улыбку. Он повернулся к Люсилеру и что-то сказал ему — тихо и встревоженно. Люсилер обменялся еще несколькими фразами с воином, а затем посмотрел на Ричиуса.

— Извини, Ричиус, — запинаясь, молвил он. — Кронин говорит, что сегодня ты не сможешь встретиться с Тарном.

— Но почему? Разве он не знает о моем приезде?

— Ему доложили. Но Кронин говорит, что он… занят.

Ричиус едва справился с негодованием.

— Занят? Как это понимать? Пожалуйста, задай ему этот вопрос еще раз.

Люсилер покачал головой.

— Не стану. Он уже все мне объяснил. Это невозможно.

— А тогда как насчет Дьяны? Могу я увидеть ее?

Люсилер странно поморщился.

— Это тоже невозможно.

Ричиус переводил взгляд с одного трийца на другого. Он мысленно сопоставлял обрывки услышанного.

— Он с ней, да?

— Тарн с женой, — ответил Люсилер. — Мне очень жаль, Ричиус. Но послушай меня: все не так, как ты думаешь.

Ричиус горько рассмеялся:

— Ах да! Конечно, ты прав. И чем, по-твоему, они заняты? В карты играют?

— Полегче, — предостерег его Люсилер. Кронин пристально смотрел на Ричиуса, явно озадаченный его вспышкой. — Ты должен мне верить. То, что ты себе представил, не соответствует действительности.

— Я — взрослый мужчина, Люсилер. Можешь меня не щадить. Скажи Кронину, что я принимаю его слова и что мы увидимся с ним завтра.

— Ричиус, позволь мне тебе объяснить…

— Просто передай ему это, Люсилер. Пожалуйста.

Люсилер выполнил его просьбу. Кронин вежливо выслушал перевод, а когда разговор закончился, поклонился обоим и исчез в толпе. Ричиус тяжело вздохнул.

— Я очень устал, Люсилер. Ты не найдешь для меня какую-нибудь комнату?

— Да, тебе следует отдохнуть. Пойдем, я отведу тебя в северную башню.

Люсилер провел друга через двор туда, где можно было оставить лошадей, и поговорил с человеком, которому велел за ними присматривать. Ричиус забрал с собой все свои вещи, сняв с Огня обе седельные сумки и арбалет. А потом они прошли по лабиринту коридоров, лишенных украшений так же, как огромный внутренний двор, и стали подниматься по бесконечной винтовой лестнице, на стенах которой горели масляные светильники, пока не оказались в новом запутанном клубке коридоров.