— Кроме того, ты не знаешь финал, — заметил он.

— Отнюдь. Я помогла Хорам отправить тебя в заточение.

— Да, вы заперли меня. Но тридцать лет спустя ты передумала и выпустила меня на волю.

— Я? — выдохнула Хейвен.

В это самое мгновение раздался легкий шорох. А потом заскрипели стальные петли. Хейвен бросилась назад, в первую комнату, и увидела, как зимний свет меркнет. Дверь закрылась. Еле слышно повернулся ключ в замке, и наступила тишина.

— Перестаньте! — крикнула Хейвен и ударила по двери кулаками. — Я внутри! Прекратите!

— Никто не услышит тебя, — прозвучал у нее за спиной голос Адама. — Стены толще фута.

Хейвен резко обернулась. При свете фонаря глаза Адама ничего не выражали, его бледная кожа напоминала гипс. Тень, отбрасываемая им на стену, была огромной. Он становился все менее похожим на человека. Хейвен угодила в подземную ловушку. А заманил ее туда Адам — бессмертный Маг.

— Мы вели двойную игру, — улыбнулся он. — Хоры тоже тебе не доверяли.

На миг Хейвен лишилась дара речи. Слова застряли у нее в горле.

— Что ты сделаешь со мной? — прохрипела она.

— Пока не знаю, — рассудительно ответил Адам. Его хладнокровие пугало Хейвен сильнее, чем злость. — Не будешь ли так добра рассказать мне поподробнее о плане Хор?

Она растерялась.

— Необязательно сейчас. У нас с тобой в распоряжении вечность.

— Они осматривали склеп, изготовили ключ от седьмой погребальной камеры — той, в которой нет саркофага. Я должна была запереть тебя там.

— Умно, — произнес Адам. — Можно взглянуть на ключ, который тебе дали?

Хейвен вытащила его из кармана и протянула Адаму.

— Бесполезен, — поставил он свой диагноз и швырнул ключ на пол.

— Они и не собирались тебя выпускать из склепа, — подытожил он и направился к ней медленными, ровными шагами. Она опустила голову и ощутила, как от его ледяного дыхания шевелятся ее волосы. — А как бы ты поступила в ответ на просьбу Хор?

— Не представляю, — честно сказала Хейвен. — Но даже если бы Хоры не предали меня, я все равно не стала бы с ними связываться. Они похитили Бью. Зря я согласилась на сделку. Я до сих пор не знаю, где правда, а где ложь. И я бы не смогла запереть тебя, даже если бы была абсолютно уверена в том, что ты причастен к убийству Пьеро и Наддо.

— Значит, Бью у Хор?

— Их возглавляет Феба. Поэтому он находился в квартире Кэлума.

Адам громко рассмеялся.

— Просто блестяще! Конечно, ей известно о всех переменах в Обществе! Ей нужно было вернуть тебя в Нью-Йорк до завершения моих реформ. Она понимала, что я сделаю тебе предложение, от которого трудно будет отказаться. Феба боялась лишиться своего единственного оружия против меня.

— У тебя не было шансов завоевать мое сердце, — сказала Хейвен мягко. — Ты хотел произвести на меня впечатление. Давай будем честны друг с другом, Адам. Ты попросту манипулировал мной, а я оказалась очень глупой. Я поддалась на твою лесть и решила, что могла послужить источником вдохновения для такого могущественного создания. Но позже я непременно поняла бы, что тут нет ничего настоящего.

— Значит, чудесные цели, которых «ОУ» могло бы достигнуть, были напрасны, — заявил Адам. — Нравственного компаса у меня нет. Мне безразлично, как распространяется хаос. Вот почему я привлек к работе Оуэна Белла. Он бы компенсировал мои недостатки. Увы, Общество уничтожат… А Оуэн мог бы преобразить «Уроборос».

— Его надо непременно разрушить? — спросила Хейвен.

— А как его спасти, если мы торчим внутри этой гробницы? — парировал Адам.

— Мы выберемся, — с искоркой надежды в душе прошептала Хейвен. — Нас скоро найдут.

— Все, кому ты говорила о склепе, долго не проживут, — вымолвил Адам. — Хоры безжалостно заперли тебя здесь вместе со мной. Они убьют твоих друзей.

— Неужели? — ахнула Хейвен.

— Именно так, — произнес он. — В любом случае Хоры сделали бы твое существование невыносимым. Их двенадцать, если ты забыла. Они могут находиться повсюду одновременно.

Хейвен принялась нервно ходить вокруг фонтана. Паника охватывала ее все сильнее.

— Но есть один выход, — еле слышно проговорил Адам.

— Какой? — с тоской спросила Хейвен.

— Я отпущу тебя, и ты спасешь своих друзей. Но меня ты должна оставить здесь.

— Пожалуйста, не мучай меня.

— Не жалей меня, — продолжал Адам. — Знаешь, почему погребальных камер семь, когда тел захоронено всего шесть? Седьмая камера изначально предназначена для меня. Я ни разу не бывал в склепе, чтобы не нарушать покой твоих предшественниц. Но я всегда планировал вернуться сюда. Неподвижность и безмолвие — это для меня самое близкое подобие сна. Я велел построить склеп так, чтобы мог приходить сюда, когда пожелаю. — Словно иллюзионист, достающий монету из воздуха, Адам взмахнул рукой, и в его пальцах возник золотой ключ. — Им можно отпереть дверь. Возьми, Хейвен. Он твой.

— Но ведь с этой стороны нет замочной скважины! — воскликнула она.

— Маттео Сальвадоре считал склеп жемчужиной своего творчества. Особенно он гордился кладкой в этом помещении. Он замаскировал швы между камнями и хитро спрятал скважину, — объяснил Адам и снял с внутреннего края двери мраморную плитку. — Ты свободна.

— А ты?

Он невесело улыбнулся.

— Мне необходим отдых. Последнее столетие оказалось очень утомительным — даже для меня.

— У тебя есть запасной ключ?

— Нет, — просто сказал он.

Хейвен пристально посмотрела на Адама.

— Но ты будешь взаперти!

— Только так я сдержу клятву и позволю тебе жить, как ты пожелаешь. Поспеши! Ты должна спасти своих любимых. Включая и молодого человека, подарившего тебе перстень.

Хейвен не снимала перчатки. Адам не мог увидеть перстень на ее пальце.

— Как ты догадался?

— Ты сделала свой выбор. Как джентльмен я с ним смиряюсь. В ответ я прошу тебя лишь о двух вещах. Первое: пожалуйста, отдай ключ змеиной богине, и она выпустит меня, когда придет срок.

— Но Леа считает тебя почти что дьяволом.

— Змеиная богиня знает, что даже дьяволу порой кое-что полагается.

— А вторая просьба?

— Поцелуй меня, — вымолвил Адам. — Я на миг представлю, что ты принадлежишь мне. Воспоминания скрасят мое одиночество.

«Новая ужасная сделка, — подумала Хейвен. — Поцелуй в обмен на мою жизнь. Он заслуживает большего». Не сказав ни слова, она отдала Адаму частичку своего сердца. Все остальное принадлежало Йейну, но Хейвен нужно было хоть что-то оставить Адаму в уплату за его жертву.

Она шагнула к нему и закрыла глаза. Губы Адама холодили ее кожу. И поцелуй был совсем не таким, как тогда, в вестибюле гостиницы «Грамерси-Гарденз». В те мгновения Хейвен обнимала юношу из плоти и крови. А сейчас она оказалась в объятиях бессмертного существа. Адам втягивал в себя ее тепло. Ее сердце забилось медленнее. Смерть затягивала ее в бездну. Силы быстро покинули ее. Последняя ее мысль была о Йейне.

С неба плавно падали снежинки и ложились между могилами. Тропинки засыпало снегом. Хейвен брела по кладбищу в сумерках. В ее руке, как льдинка, блестел золотой ключ. Дорогу ей преградило надгробье с мраморным ангелом. Он молитвенно сложил ладони, а его глаза заклинали Хейвен остаться. Она попыталась обойти статую и почувствовала, что подкашиваются колени. Ее начало клонить в сон. Могильный холм манил к себе, словно кровать с мягкой периной.

Сколько времени она провела в склепе? Их с Адамом там заперли утром, а теперь уже стемнело. Она помнила, как губы Адама прижались к ее рту, но потом все смешалось, уподобилось клубам метели.

Она легла на снег лицом к небу, зажмурилась и расслабилась. Пусть ее укроет белый покров. Но вдруг она обнаружила, что находится на балконе своей квартиры в Риме. Сияло солнце, и она ощущала его жар. Внизу на площади кто-то насвистывал старинную песенку.

Мелодия еще звенела у нее в ушах, когда Хейвен разжала веки, поднялась и решила идти дальше. На вершине холма она увидела три ярких круга света. Они быстро приближались.