— Остынь, Хейвен. Я все понял. Но в Нью-Йорке восемь миллионов человек. Рой учится в Колумбийском университете. Он живет в Морнингсайд-Хайтс,[4] я тебя умоляю. Я не собираюсь близко подходить к Грамерси-Парку и Обществу «Уроборос».

— Значит, его зовут Рой?

Хейвен не удержалась от улыбки.

— Рой Брэдфорд, — подтвердил Бью. — Звучит, как имя кинозвезды, правда?

— Ага. И ты будешь осторожен, хорошо? Не хочу, чтобы твои чувства пострадали. Вдруг он окажется психом?

У большинства людей ни за что не возникло бы потребности оберегать высоченного футболиста с взрывным темпераментом от житейских невзгод, но Хейвен знала, что ахиллесова пята Бью — его сердце. А теперь, после того как она обрела Йейна, ее друг всерьез занялся поисками спутника жизни. Беда в том, что за свою вторую половинку он принимал почти всех мужчин, с которыми знакомился. И как ни старалась Хейвен, она никак не могла избавиться от опасений, что Рой Брэдфорд — очередная ошибка Бью.

— Я не дам волю воображению, — пообещал Бью, словно прочел ее мысли. — А ты, Хейвен, не позволяй какой-то старушенции тебя ограбить. Повидайся с Вирджинией Морроу.

— Я подумаю, — произнесла Хейвен.

Вилла примостилась на заросшем холме, который возвышался посреди изумрудных тосканских полей. С шоссе Хейвен разглядела только глиняную черепицу на крыше, явно требующей ремонта. А свернув на подъездную дорожку, Хейвен обнаружила громадный раскидистый кипарис. Лозы дикого винограда, оплетшего стены, содрали с них последние остатки штукатурки и обнажили кирпичи.

Хейвен подъехала поближе к дому. Она надеялась побыстрей покончить с этой встречей и вернуться во Флоренцию до заката. Йейн был уверен, что она решила прогуляться по магазинам, и если она вернется часа через три, то у него не возникнет никаких подозрений. Вилла миссис Морроу оказалась заброшенной и покинутой.

«Интересно, куда подевалась хозяйка?» — подумала Хейвен, пробираясь к крыльцу через заросли дикого винограда. Холодный ветер шуршал листвой. Хейвен поморщилась от едва заметного запаха падали. Опустив глаза, она поняла, что стоит на краю бассейна. На дне, в лужице, зеленоватой от водорослей ледяной воды, плавал трупик птицы. Хейвен вздрогнула и едва не бросилась к машине, но заставила себя остановиться. Хватит глупостей!

Когда Хейвен подошла к входной двери виллы, из-под куста выбралась кошка и стала тереться о ее лодыжки. Девушка наклонилась и почесала ее между ушками. «Бедняжка, — пронеслось у Хейвен в голове. — Ребра торчат. Брошенная, голодная. Может, забрать ее с собой?»

— Кто там? — сердито спросили из-за двери.

Хейвен вздрогнула. Кошка поспешно скользнула в кусты.

— Миссис Морроу? — проговорила Хейвен.

— Я с репортерами не общаюсь.

— Я не репортер, и мне необходимо поговорить с вами, если у вас есть минутка. Меня зовут Хейвен Мур.

Послышался гортанный смешок.

— Я занята. Вам лучше связаться с моим адвокатом.

— Я надеялась, что этого не понадобится. Хотелось бы решить дело без суда. Я готова предложить вам сделку.

Женщина за дверью громко рассмеялась.

— И какую же?

— Я могла бы сказать вам, если вы меня впустите, — ответила Хейвен.

— Ладно. Забавная ситуация, — произнесла миссис Морроу, распахивая дверь.

В половине третьего мать Йейна все еще была в ночной сорочке. В правой руке она держала хрустальный стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью. «Виски», — догадалась Хейвен по аромату, который до нее донес налетевший ветерок.

Однажды ночью в Риме ей не спалось. Девушка переключала телевизионные каналы и случайно наткнулась на эпизод из старого кулинарного шоу «Изысканный повар», которое вела Вирджиния Морроу. Боясь разбудить Йейна, Хейвен убавила звук до предела и стала смотреть, как мать ее возлюбленного бродит по павильону, стилизованному под скромную тосканскую кухню. Стиль одежды и внешность ведущей соответствовали времени, когда снималось шоу — концу девяностых, незадолго до впечатляющего саморазрушения Вирджинии. Знаки приближающейся беды уже были заметны. Впалые глаза, слишком яркая помада. Она напоминала раскрашенный труп. Восстала из мертвых, чтобы отомстить живым.

Свернувшись калачиком рядом со спящим сыном миссис Морроу, Хейвен наблюдала за женщиной на телеэкране. Она знала, что Вирджиния в конце концов испоганит шоу, которое перейдет в разряд классики YouTube. Оператор, уставший от поведения ведущей, кое-что слил в прессу — кадры, на которых утонченная кулинарка швыряла в студийную публику яйца, свиные копчености и отборную ругань. В какой-то момент она кинула в зал увесистый окорок, и одна из зрительниц потеряла сознание. Когда скандальные кадры показали в вечернем выпуске новостей, Вирджиния бежала из Штатов. Сплетни о ее падении продолжались до сих пор, и время от времени какой-нибудь предприимчивый журналист пытался подкатить к ней в надежде заполучить интервью. Но миссис Морроу была непреклонна. Только Хейвен и Йейн знали всю правду. Вирджинию уничтожила любовь всей ее жизни — та, которую она нашла на дне бутылки.

И вот теперь она предстала перед Хейвен во плоти. Естественно, она постарела, но возраст был ей к лицу. Резкие черты лица смягчились, фигура утратила пухлость. Несомненно, именно ей сын обязан своей красотой. Волосы Вирджинии поседели раньше времени, но по-прежнему ниспадали до плеч мягкими волнами. В белом пеньюаре, необычайно бледная, она была похожа на призрак. Прекрасный, но не слишком дружелюбный.

— Ты моложе, чем я ожидала, — заявила Вирджиния, смерив Хейвен оценивающим взглядом. Затем она развернулась и исчезла в глубине прихожей. — Иди за мной.

Ее слова прозвучали, как приказ, но Хейвен замерла на пороге. Теперь она увидела, что внутри дом пребывает в таком же плачевном состоянии, как и снаружи. Как ни странно, здесь царил холод. «Вилле не меньше двухсот лет, — подумала Хейвен, — а Вирджиния ее угробила за два десятка». Заметив мясницкий нож, воткнутый в стену прихожей, Хейвен поняла, что часть разрухи произведена человеческими руками.

— Понимаешь, как я вынуждена жить? — спросила Вирджиния, не оборачиваясь. — Вот что я получила, истратив свою молодость на Джерома Морроу. Ну, ты идешь или нет?

— Да, конечно.

Хейвен опомнилась и последовала за матерью Йейна.

Вскоре они оказались в комнате, обставленной пыльной старинной рухлядью. Хейвен не переставала удивляться — ведь все помещения, которые они только что миновали, были пусты. Здесь же плешивые коврики прикрывали подгнившие половицы, а в камине чахлый огонь облизывал ножку стула. Хейвен ждала, что Вирджиния предложит ей сесть, но та не обращала на нее внимания. Подлила себе виски из бутылки весьма дешевого вида и облокотилась о каминную доску.

— Ну, и какую же сделку ты мне собралась предложить? — спросила Вирджиния, разыгрывая полное неведение. — Надеюсь, достаточную сумму, чтобы тут все починить?

— Мне сказали, что по завещанию Йейна вам оставлено пять миллионов долларов, — произнесла Хейвен, опасаясь глубже вторгаться на территорию Вирджинии.

— И, наверное, ты гадаешь, что же стало с денежками? — хмыкнула миссис Морроу. — Налоги и долги, дорогуша. Когда Йейн умер, мне сразу начали названивать из международной службы взыскания налогов. Кредитные компании тоже не отставали. В итоге — все отобрали.

— Уверена, я смогу дать вам достаточно денег для того, чтобы…

Девушка умолкла. Мать Йейна медленно качала головой. Она предупреждала гостью о том, что ее старания бессмысленны. Похоже, Вирджиния собралась выжать состояние Морроу до последнего цента и ни за что не согласится на меньшее.

— Сколько времени вы с Йейном прожили до его смерти? — осведомилась мать возлюбленного у Хейвен. — В этой жизни, я имею в виду.

— Вы знаете?

Вопрос миссис Морроу застиг ее врасплох.

— Сколько? — повторила Вирджиния с довольной усмешкой.