— Надень их на меня, — приказала Беатриче подруге, откинув с шеи длинные светлые локоны.

Девушки предпочитали высокие прически, скручивая длинные волосы в жгут. Но Беатриче не желала следовать моде. Ее волосами следовало восхищаться. Она залюбовалась собой перед зеркалом. Даже в самом простом платье она выглядела ослепительно, а печаль ее только красила.

— И ты дерзаешь носить подобные украшения? — прошептала ее подруга. — Ведь ты дочь торговца. Благородным господам это не понравится.

— Как только я стану женой человека, который ссужает им деньги, я буду делать все, что пожелаю.

— А когда свадьба?

— Скоро узнаешь, — бросила Беатриче.

Свадьба являлась ценой за золото и ткани. Но она вернет долг, когда захочет. Мать и отец не могли дождаться дня венчания дочери, но они уже не имели власти над ней. Ее жених дал ей полную свободу. Лишь ее брат, Пьеро, не стеснялся высказывать собственное мнение. Он говорил, что она ведет себя глупо и безрассудно.

— Удача улыбнулась тебе, — произнесла подруга.

— Наконец-то, — добавила невеста.

Хейвен очнулась. Она почувствовала, как жесткие волокна циновки царапают щеку.

— Что там произошло? — осведомилась Феба.

— Все ужасно, — прошептала Хейвен. Она еще не оправилась от шока. Видение ее потрясло. От запаха духов Беатриче слегка подташнивало. — Но вы не показали мне Наддо!

— Что ты видела? — потребовала ответа Феба.

— Это очень личное.

Хейвен не хотелось признаваться в том, что прежде она была тщеславной и алчной девицей со смазливой мордашкой и бесподобными светлыми локонами. Она не смела назвать имя жениха Беатриче. Несомненно одно — Беатриче Веттори должна была сочетаться браком с Адамом Розиером. Но Хейвен не собиралась выкладывать все Фебе.

— Я не получила никакой информации, нужной для поисков Бью.

— Уверена? — спросила Феба.

— Да, — буркнула Хейвен.

— Ты побледнела. Похоже, тебя что-то расстроило, — произнесла Пифия. — Не стоит ничего скрывать от меня.

— Пожалуйста, — умоляюще проговорила Хейвен. — Я неважно себя чувствую. Мне надо в отель.

Уголки губ Фебы едва заметно приподнялись. Хейвен показалось, что пожилая жрица готова отпраздновать победу.

— Хорошо, — согласилась Пифия. — Возвращайся в гостиницу. Мы навестим тебя через пару дней.

На улице Хейвен захотела поймать такси, но на заваленных мокрым снегом улицах было пусто — ни людей, ни машин. Стремясь как можно скорее убраться восвояси от Хор, девушка перебежала на противоположную сторону улицы. Потом она направилась к слегка покосившемуся белому особняку, который возвышался посередине квартала, к северу от Гарлема. Когда-то это был солидный загородный дом, возведенный на холме в девственном лесу. Тот, кто построил его в восемнадцатом веке, конечно, не мог себе представить, что настанет день и здание будет окружено громадными небоскребами Нью-Йорка.

Пробираясь через сугробы, Хейвен обогнула особняк. Хорошо хоть, что здесь ее не увидят Хоры. Заметив крыльцо с навесом, девушка решила укрыться там от ледяного ветра. Поперек ступенек была натянута желтая полицейская лента, но Хейвен поднырнула под нее и отряхнула снег с ботинок. Она вытащила из кармана пальто мобильник и позвонила Йейну. Увы, безрезультатно. Она не дождалась даже приветствия автоответчика голосовой почты. В отчаянии Хейвен села и прижалась спиной к кирпичной стене. Ей необходимо поговорить с кем-то, кому она доверяла, и она пробежала глазами список принятых вызовов. Обнаружив номер с региональным кодом Северной Каролины, нажала клавишу вызова.

— Алло?

Абонент ответил с полным ртом чего-то хрустящего. В детстве Леа Фризелл не расставалась с пакетиком чипсов и шоколадкой. Однако она не поправлялась ни на унцию — всегда была тощей. Казалось, внутри девочки живет какой-то зверь, которого ей приходилось постоянно подкармливать. Возможно, из-за слухов, ходивших насчет семьи Фризеллов, Хейвен часто воображала себе, что в животе у Леи свернулась гигантская змея. Именно она и заглатывала невероятное количество фастфуда своей хозяйки.

— Леа, это Хейвен. У тебя есть минута?

Рот девушки непроизвольно наполнился слюной. Она понятия не имела, что именно жует Леа, но отдала бы все на свете за крошечный кусочек.

— Ты разыскала Бью? — в конце концов спросила Леа.

— Нет. Но я сейчас в Нью-Йорке.

— Ты побывала у женщины, окутанной дымом?

— Ее зовут Феба. Я с ней встречалась три раза.

— И?

Из динамика телефона вновь послышался аппетитный хруст.

— Толку мало. Она возвращает меня к той самой реинкарнации, но я пока не попадала в нужные моменты. Жаль, что нет другого способа.

— Грустно слышать такое. Но ты не сдавайся.

— Ну, да. Просто… — Хейвен на миг умолкла. — Понимаешь, мои видения — они не особенно приятные. Оказывается, я была злой, тщеславной и алчной девицей. И у меня есть подозрение, что я согласилась на помолвку с Адамом Розиером. Похоже, это могло привести к гибели моего брата. Леа, если я погубила Пьеро… Я не знаю, как мне с этим жить.

— Не думаю, что ты и вправду сделала кому-нибудь что-то дурное. И вообще все осталось в прошлом. Кстати, сейчас двадцать первый век, и ты поумнела.

— Конечно, но…

— Вот в чем смысл реинкарнации, — произнесла Леа. — В том, чтобы учиться на собственных ошибках.

— Ну, не знаю, — протянула Хейвен. — Но мы же не становимся лучше?

— Ты уверена? — парировала Леа. — А может, люди сами хотят возродиться? Как говорится в физике, на всякое действие есть равное противодействие.

— На физику мне всегда не хватало времени, — вздохнула Хейвен.

— Жаль. Но боюсь, сейчас и у меня для объяснений времени нет.

— Нет?

Настал черед Леи вздохнуть.

— Мои видения стали такими ужасными, что я плохо соображаю.

— Тебе по-прежнему является тот старик в саду?

Хейвен обвела взглядом окрестности особняка и попыталась представить, как здесь будет красиво весной, когда растает снег. На Манхэттене — сотни садов. Любой из них мог быть тем, который узрела Леа.

— Да, — ответила подруга. — И он не хочет, чтобы я выжидала. Ему надо, чтобы я поторопилась. Прежде я ни разу не ощущала такого давления. Должно произойти что-то серьезное. Я бы уже сегодня примчалась в Нью-Йорк, но я и понятия не имею, где его искать. А ты?

— Аналогично, — произнесла Хейвен. Издалека раздался вой сирены пожарной машины. — Ты не дашь мне каких-нибудь подсказок? Ты ощущаешь странные запахи?

— Точно! Чудовищную вонь. Словно в карбюратор машины моего дяди Эрла забрался опоссум, а затем издох.

— В Нью-Йорке так летом пахнет, — усмехнулась Хейвен. — А насчет звуков? Ты слышишь церковный колокол? Фургон с мороженым?

— Нет, — после продолжительной паузы ответила Леа. — Ничего.

— Ни гудков машин, ни шума моторов?

— Ничего, — подтвердила Леа. — Полнейшая тишина.

В телефоне опять послышался хруст.

— Ситуация сложная, — пробормотала Хейвен, и у нее заурчало в животе. — Честно говоря, я и сама соображаю плоховато. Целый день не ела.

— Почему?

— Долгая история. В общем, пытаюсь устоять перед искушением.

— И моришь себя голодом? — с укоризной воскликнула Леа. — От гамбургера беды с тобой не случится, Хейвен. Перекуси чем-нибудь. Ты никого не спасешь, если будешь едва ноги волочить.

— Верно подмечено, — улыбнулась Хейвен.

— Еще бы. И я хочу дать тебе один совет.

— Да?

— Не переживай так сильно насчет искушения. Просто доверяй себе и будешь поступать правильно.

Войдя в метро, Хейвен помчалась по платформе и едва успела вскочить в последний вагон поезда. Все сиденья были заняты усталыми пассажирами, возвращавшимися с работы домой. Хейвен встала около двери кабины машиниста и уставилась на исчезающий вдали туннель. Даже на заброшенных участках имелись признаки того, что он обитаем. Грязная банкетка. Чемодан. Детская коляска. По обе стороны от рельсов жили люди. Они бродили в темноте, словно кроты.