— Я не дьяволенок! Дьявол — это страшное чудовище!

— Ну конечно, дорогой! — Надя погладила его по спине. — Мама просто глупость сказала. — С печальным вздохом она обернулась к Шарлотте: — Здесь страшный кавардак, но все же — добро пожаловать. — И она взмахнула рукой, приглашая Шарлотту пройти первой. — Я до сих пор вещи не разобрала. Но ведь мы оба работаем, а потом я еще и заболела… — Она двинулась вслед за Шарлоттой. — Мне кажется, эта уборка никогда не закончится.

— Тебе лучше? — спросила Шарлотта.

Надя кивнула:

— Лучше, чем вчера.

Даниэль вошел последним и захлопнул за собой дверь.

Гостиная была большой, с высоким потолком и двумя громадными окнами по обе стороны камина. Один угол заставлен коробками с вещами, а под окном, на полу, возвышалась стопка детских книжек, но, не считая этого, в комнате царили безукоризненный порядок и чистота.

— Здесь мало что изменилось с моего последнего визита, — проговорила Шарлотта, повернувшись к Даниэлю. Тут взгляд ее упал на диван: — Какой красивый! Намного лучше прежнего. Новый?

Даниэль кивнул.

— Так точно, мэм. Мы все не могли решить: забрать старый диван из Надиного дома или оставить мой. В конце концов, пришли к заключению, что наилучший выход — выкинуть оба и завести новый.

— Замечательно! И выбрали как раз то, что нужно!

— Спасибо, — отозвалась Надя. — Он очень Удобный. — И она махнула рукой в сторону того самого дивана: — Присаживайтесь. Попробуйте, как, мягко? А я принесу вам чего-нибудь попить. Кофе? Чай со льдом?

Шарлотта замялась: а когда и как именно, по мнению Даниэля, должна она сообщить Наде новости о Рикко? Даниэль, будто прочитав ее мысли, немного подвинул Дэви, который по-прежнему сидел у него на руках, и проговорил:

— Милая, давай немного подождем с напитками. Боюсь, я явился с плохими новостями.

Шарлотта протянула руки:

— Может, я пока заберу Дэви в кухню?

Надя устремила настороженный взгляд сначала на Даниэля, потом на Шарлотту:

— В чем дело?

— Подожди минуту! — остановил ее Даниэль. — Сейчас я все объясню. — И, обернувшись к Шарлотте, добавил: — Да, тетя, думаю, сейчас лучше всего так и сделать. — Он опустил ребенка на пол и, став на колени, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, сложил ладонь чашечкой и осторожно ухватил Дэви за подбородок:

— Но Дэви ведь уже взрослый, правда, дружище?

Дэви радостно ухмыльнулся, и Даниэль отвел руку.

— Я взрослый! — повторил Дэви, оживленно кивая.

— А взрослые сами ходят, да?

Дэви снова кивнул.

— Так что, парень, давай, покажи тете Чарли, где у нас кухня, договорились? А она, может быть, найдет там тебе печенье… — он взглянул на Надю, — если, конечно, мама не против.

— Не против, — отозвалась та. — Он уже поужинал.

— Хорошо. — Шарлотта протянула руку Дэви. — Тогда пойдем-ка мы с тобой на поиски печенья.

Дэви ухватился за ее ладонь.

— Я тебе покажу, тетя Чалли. — И он потянул Шарлотту за собой. Та, бросив на Даниэля сочувственный, но ободряющий взгляд, вышла вслед за малышом.

— Так что случилось? — услышала Шарлотта Надин голос, шагая вместе с Дэви через холл. Но Дэви без умолку щебетал, и продолжение ей разобрать не удалось.

Шарлотта изо всех сил пыталась оттянуть момент возвращения, чтобы дать Даниэлю и Наде время поговорить, но как только Дэви получил обещанное печенье, трудно было найти еще предлог, чтобы задерживать его на кухне. Малыш обожал Даниэля, и раз уж его любимый «папа Дэнни» был дома, он непременно должен находиться рядом.

Когда Шарлотта и Дэви возвратились в гостиную, Даниэль сидел на диване рядом с Надей, обнимая ее за плечи. Надя, бледная как полотно, смотрела перед собой невидящими глазами.

Дэви немедленно устремился к Даниэлю и забрался ему на колени. И, кажется, лишь в эту секунду Надя заметила, что Шарлотта с малышом вернулись. С потерянным видом она переводила взгляд с Даниэля на Шарлотту.

— Они ведь решат, что это я сделала, да? — сдавленным шепотом произнесла она.

— Пока они всего лишь хотят допросить тебя, — решительно произнесла Шарлотта.

— Но… ведь все равно они подумают на меня! — голос ее сорвался на крик.

— Надя, дорогая, не надо… — Даниэль потянулся к ней, но она тряхнула плечом, сбрасывая его руку, и резко поднялась.

— Ну почему? — выкрикнула она и, заламывая руки, принялась ходить от двери к дивану. — Все, о чем я мечтала, — немного счастья нам с Дэви. И что теперь! — Она внезапно остановилась и быстро обернулась к Шарлотте: — Боже, Шарлотта, что, если они меня арестуют? Если заберут у меня Дэви?

Шарлотта быстро подошла вплотную к ней.

— Надя, перестань! — И она крепко взяла девушку за плечи, а затем медленно, отчетливо произнося каждое слово, проговорила: — Они всего лишь хотят поговорить с тобой. Не впадай в панику, детка, от этого будет только хуже. И Дэви у тебя никто не заберет, — добавила она.

— Ты права, — пробормотала Надя. — Знаю, что ты права, но… — На глазах у нее выступили слезы и покатились по щекам.

Шарлотта притянула ее к себе и крепко обняла, почувствовав, как Надя всем телом вздрагивает от беззвучных рыданий.

— А почему мама плачет? — Дэви глядел на мать, широко распахнув глаза, а нижняя губа у него уже начала кривиться.

— Маме просто грустно, — объяснил ему Даниэль. — Взрослым иногда бывает грустно и нужно, чтобы кто-то обнял.

— Я обниму маму!

— Подожди минутку, дружок. Всего минутку. И мы с тобой оба обнимем маму.

Шарлотта пробормотала, поглаживая Надю по спине:

— А теперь постарайся успокоиться, милая, хотя бы ради Дэви. Все хорошо. Все обязательно будет хорошо!

Но, произнося эти успокаивающие, ободрительные слова, сама она никак не могла избавиться от гнетущего страха, который свинцовой глыбой угнездился у нее в желудке.

Когда несколько минут спустя Шарлотта собралась уходить, Надя, казалось, почти сумела взять себя в руки. И все же, когда Даниэль, Дэви и Надя, выйдя на веранду, помахали ей на прощанье и Шарлотта отъехала в своем фургоне, страхи, одолевавшие ее весь день, навалились с новой силой.

Что, если они арестуют меня? Что, если заберут у меня Дэви? Горестные возгласы Нади все еще звенели у нее в ушах. Вопреки ее недавним успокоительным речам, вопреки всем попыткам убедить саму себя в том, что Надины страхи безосновательны, тяжкое предчувствие подступающей беды упорно не оставляло Шарлотту.

В ту ночь Шарлотта спала беспокойно, урывками и проснулась гораздо раньше, чем обычно поднималась утром в субботу. Хотя она и пыталась свалить вину за это на острые такос, которыми перекусила после визита к Даниэлю, и на то, что поужинала гораздо позднее привычного времени, Шарлотта твердо знала: истинной причиной ее беспокойства были Даниэль и Надя.

Гадая, пронюхали уже газетчики об обнаруженном в вазе скелете или нет, она, поспешно умывшись, схватила халат и устремилась на кухню, а оттуда, включив кофеварку, побежала на веранду за газетой.

Хотя уже рассвело, небо затянули мрачные тучи, поэтому казалось, что еще стоят сумерки. В теплом липком воздухе разлился запах надвигающегося дождя.

Шарлотта вышла на веранду. Газета лежала на нижней ступеньке. Как только Шарлотта потянулась за ней, соседский доберман из дома через дорогу зарычал, залаял и принялся подпрыгивать, пытаясь перескочить через забор.

— Вот надоедливая псина!

Взвизгнув от неожиданности, Шарлотта резко обернулась на звук и увидела Луи, стоящего на пороге своей квартиры. На нем был толстый пушистый халат и, судя по тому, что из-под халата выглядывали босые волосатые ноги, — больше ничего.

— Ты хоть понимаешь, что до смерти меня напугал? Опять, — добавила она, вспомнив эпизод с лестницей.

— Ну, я же не нарочно. И вообще, почему ты последнее время такая нервная? Ты разве не слышала, как я открыл дверь?

Шарлотта слабо махнула рукой в сторону дома напротив: