— Что вы, это вовсе не металл, — как будто прочитав мои мысли, сказал господин Хамид и подал мне вместительное блюдо. — Взвесьте его на руке — и увидите, как мало оно весит. Основным сырьем для наших изделий служит глина, правда необычная. Собирают ее либо в развалинах старых зданий, либо под корнями старых деревьев, которым по крайней мере лет четыреста. Глину смешивают с древесной смолой и касторовым маслом, затем с расплавленным цинком и медью. После этого раскаленную смесь выливают в формы и получают то или иное изделие. На еще не остывшей поверхности металлическими перьями выгравировывают узор, а в полученные углубления вчеканивают золотые и серебряные проволочки. Готовое изделие снова нагревают и на него наносят смесь старой глины и сернистой соли аммония, которая чистит золото и серебро, а остальную поверхность делает глубоко черной.
Жаль, что мы не смогли заехать непосредственно в Бидар и посмотреть мастеров за работой. Я купил на память красивую брошку с серебряным узором и пообещал порекомендовать бидарский кооператив своим друзьям в Хайдарабаде. Распрощавшись с господином Хамидом, я засветло отправился посмотреть на самую значительную аурангабадскую достопримечательность — гробницу Рабии Дуррани, жены могольского императора Аурангзеба. Она умерла здесь еще совсем юной, когда ее супруг, в то время еще принц, управлял южными областями империи.
Этот по времени последний большой мавзолей могольского периода ;не имеет возвышенного названия и известен просто как Биби ка макбара («Гробница госпожи»). Своей формой и планом Биби ка макбара напоминает известную гробницу Тадж–Махал в Агре, а кое в чем даже превосходит ее: отверстия в сводах ловят порывы ветра, лучи солнца и капли дождя, которые отводятся к обособленному рву, как это и требуется в соответствии со строгими указаниями мусульманской веры.
От магазина господина Хамида до «Гробницы госпожи» всего несколько минут ходьбы. Машина остановилась возле мраморной лестницы, ведущей к длинному узкому парку, тяпнувшемуся вдоль центрального канала с фонтанами. На противоположном конце на приподнятой квадратной площадке расположена собственно гробница. На того, кто ожидает увидеть здесь удивительное изящество Тадж–Махала, этот мавзолей не произведет сильного впечатления. Массивная гробница точно насильно выталкивается наверх по направлению к главному куполу, а крошечные минаретики в углах здания как будто поддерживают ее.
— Вижу, вам не очень нравится наш неудавшийся Тадж–Махал, — заметил поэт. — А я его люблю, он мне кажется более интимным и милым, чем гробница госпожи Мумтаз. Иногда кажется, что строители этого мавзолея как будто хотели подчеркнуть, что тут спит вечным сном не обожаемая любовница, но верная и преданная жена, которая была рядом с супругом и в добрые, и в злые времена.
Когда мы вошли в мавзолей и остановились у могилы, имитирующей гроб, но без крышки сверху, мой знакомый сказал:
— Не хватает здесь надгробной доски. Думаю, что то место, которое не закрыто глиной и выставлено словно напоказ в окружении всего этого мрамора, хорошо выражает лицемерность аскетичного и неуживчивого мужа Рабии, который сдерживал распад ранее мощной империи лишь за счет своей фанатичной жестокости. Такую же слишком явную аскетичность демонстрирует и могила самого Аурангзеба, которая для столь могущественного императора кажется невероятно скромной. Нам надо спешить, чтобы успеть осмотреть это место до того, как стемнеет. Оно находится недалеко отсюда.
Действительно, через несколько минут машина остановилась на Хулдабадской площади рядом со строгим мощеным тротуаром, ведущим от дороги к башне мавзолея мусульманского святого Зайн–уд–дина. Кто видел пышные гробницы других Великих Моголов, тот никогда бы не поверил, что это весьма скромное строение может скрывать останки последнего из них.
Говорят, перед смертью Аурангзеб распорядился, чтобы на его похороны израсходовали лишь те средства, которые будут получены от продажи шапочек, которые он шил сам в свободное время. Его наследники выполнили последнюю волю императора и похоронили его тихо и скромно во дворике гробницы святого. И хайдарабадский низам, который позднее обнес гробницу ажурной мраморной решеткой, с уважением отнесся к его воле. Он распорядился вытесать на отполированном надгробном камне лишь лаконичную надпись с указанием имени того, кто покоится под камнем, дату его рождения, вступления на трон и смерти.
На несколько минут мы задержались перед пуритански скромным надгробием свирепого и коварного императора, который в течение пятидесяти лет своего жестокого правления пытался обратить колесо индийской истории вспять и слишком поздно осознал наивность таких попыток.
Лишь перед смертью Аурангзеб понял, как он сильно ошибался. «Не знаю, почему и для кого пришел я в этот мир, — писал он своему сыну. — Нехорошо обходился я со своей страной и ее людьми. Мои года пролетели без пользы. Жизнь преходяща, потерянное мгновение никогда не возвратится, и у меня нет никакой надежды в будущем. В моем сердце был, вероятно, бог, но я смотрел на мир сквозь затуманенные очи, которые мешали мне распознать свет…»
Город развлечений
Еще будучи в Дели, я решил, что на этот раз я постараюсь все–таки не упустить возможность посетить старый мусульманский султанат Мальву и его столицу Манду, расположенную далеко от признанных туристических дорог. От ближайшей станции Мхау до Манду почти девяносто километров по сравнительно труднопроходимой местности, да и прежде чем доберешься до Мхау, надо часов десять потрястись в вагончике местной узкоколейки.
Я уже собирался покинуть Бхопал, но все еще не представлял, каким образом устроить поездку в Манду. И вот почти в последний момент неожиданно пришла помощь: один из моих знакомых в Бхопале в разговоре случайно обмолвился о своем брате — полицейском начальнике из Индаура, — вот кто мог мне помочь! Слово за слово — и в Индаур полетела телеграмма, а в ответ пришло заверение, что гостя с радостью примут, пусть скорее приезжает.
Рано утром я вылетел из Бхопала на небольшом самолете и пробирался сквозь утренний туман к расчлененным долинам, сглаженным отрогами гор Виндхья. В разрывах облаков, глубоко внизу, виднелась блестящая лента реки Нарбады, за которой поднимались гряды гор Сатпуры. Полет длился недолго, и вскоре самолет мягко коснулся поверхности аэродрома в Индауре. Из утреннего тумана рождался орошенный свежей росой день, обещавший быть жарким. Возле здания аэропорта ко мне подошли четверо симпатичных молодых людей и пригласили в открытый полицейский джип. Они оказались родственниками местного полицейского начальника и приехали в аэропорт только для того, чтобы встретить европейского гостя, пожелавшего посетить провинциальный городок Манду.
Уже в джипе я узнал, что начальник полиции дистрикта вчера отправился в инспекционную поездку, но он будет ждать нас в Дхаре, а там, если позволят обстоятельства, он с удовольствием присоединится к нам и лично будет сопровождать до заброшенной столицы султанов Мальвы.
Около 9 часов утра наш джип остановился перед полицейским бунгало в Дхаре. На террасе в окружении своих подчиненных завтракал седой господин средних лет.
— Рад, что могу отплатить своему ученому брату за оказанное внимание, по крайней мере теперь полиция снова возьмет верх над наукой. Знаете, вряд ли какой историк нашел бы возможность отвезти вас в Манду. Теперь же вы увидите, как поступает полиция, когда она особенно благоволит к кому–нибудь, — такими словами встретил нас местный полицейский начальник.
Он предложил нам чашку крепкого чая с молоком и весело продолжал в том же духе:
— Делается это так: официальным путем мы вызовем служебный джип с охраной, а местному инспектору отдадим приказ о неожиданной инспекции полицейских участков в интересующем гостя районе. Инспектор сядет рядом с водителем и, предложив гостю расположиться на заднем сиденье, отправится выполнять задание. Прибыв в первую сравнительно большую деревню, где есть полицейский пост (тхана), инспектор тут же приступит к своим обязанностям — начнет проводить ревизию. Заодно он прикажет по телефону начальнику ближайшей тханы, чтобы вовремя поставили чайник и сварили яйца. Когда же усталый гость вернется с прогулки, перед ним навытяжку предстанет тханедар (начальник тханы) и доложит, что стол уже накрыт в саду. Затем достаточно будет лишь приказать, чтобы на обратном пути была согрета вода, а в ванной комнате приготовлены ведра с водой и кувшин для поливания и, конечно, застелена резервная казарменная койка. Благодаря такой образцовой работе всех звеньев местной полиции наш гость, за которого мы в ответе, может без проблем переезжать с места на место. А сейчас вы увидите, как все это выглядит в деле.
