Закончив рассказ о просвещенном махарадже, полковник проводил нас до самой нижней башни крепости. Там попрощался с нами и сердечно пригласил посетить Биканер еще раз.

После осмотра крепости мы поспешили вернуться в гостиницу. На ужин мы заказали яичницу, а в дорогу прихватили чай. Затем мы расписались в книге для гостей и, не торопясь, отправились на вокзал. К вечеру песок, наконец, осел, воздух очистился и на небе засияли яркие звезды.

Когда поезд, покидая станцию, начал набирать скорость, перед нашим взором промелькнул силуэт биканерской крепости, освещенный прожекторами и украшенный гирляндами цветных лампочек. Мы мысленно распрощались с крепостью.

В отличие от западноиндийских низинных пустынь, где расположены древние государства Джайсалмер, Марвар и Биканер, южные раджастханские области плодороднее, а также и более гористы. Здесь проходят отроги главного хребта горного массива Аравали. В неприступных долинах и степных впадинах издавна жили мевы, полудикие племена горных разбойников. Благодаря им эти суровые, отдаленные от центра Индии места получили название Мевар — «Страна Мевов». Родственные мевам племена жили также в нескольких сотнях километров к северу в горах около города Альвар, через который проходил древний торговый путь в центральные районы Раджастхана, эта область получила название Меват — «Дорога Мевов».

Меварцы до настоящего времени гордятся тем, что их правители встали во главе борьбы всех раджпутских земель против мусульманского завоевания. Самые доблестные из них отклоняли заманчивые предложения Великих Моголов занять высокий пост при императорском дворе даже тогда, когда все остальные индусские правители уже покорились могольским императорам.

Наиболее упорно сопротивлялся рана Пратап Сингх, правитель крепости Читор (Читоргарх). Он так и не склонил голову перед императором Акбаром и стал истинно легендарным символом раджпутского сопротивления чужеземным захватчикам.

Столицей Мевара вот уже четыре столетия является Удайпур, город Удая, его называют также «Городом восходящего солнца». Удайпур раскинулся на склонах протянувшейся здесь возвышенности в красивом окружении лесистых вершин и голубоватых озер. Его правители, принцы из рода Сесодиев, были единственными из раджпутской знати, кто имел право носить титул махарана — «великий рана». Меварские махараны почитаются родоначальниками так называемой «солнечной» династии раджпутов, при этом считается, что их родословная берет начало где–то в туманной древности. Место, где расположен Удайпур, было выбрано в качестве резиденции меварских правителей после того, как Великие Моголы в конце XVI в. завоевали их древнюю родовую крепость Читор. Тогда по приказу махараны Удай Сингха на берегах искусственного озера был построен новый удобный замок.

Благодаря озерам и многочисленным каналам Удайпур иногда «называют «индийской Венецией». Несомненно, это один из прекраснейших городов Индии. С того времени как Удайпур был включен в сеть внутрииндийских авиалиний, он привлекает к себе с каждым годом все большее количество европейских и американских туристов, которые на своем суетливом пути вокруг света приезжают сюда, чтобы взглянуть на дворец махараны и походить среди сказочных летних дворцов на островах. Когда я собирался посетить Мевар, во время своей первой поездки в Индию, аэропорта в Удайпуре еще не было, и я решил попробовать добраться до него ночным поездом.

За несколько рупий с помощью друзей мне удалось достать билет в спальный вагон третьего класса, и в одну из дождливых мартовских ночей я прибыл на железнодорожный вокзал. Попав в вагон, я стал устраиваться на самой верхней полке одной из шестидесяти четырех клетушек этого крольчатника на колесах, который, вопреки здравому смыслу, Северо–западная железная дорога называет «slеереr», что значит спальный вагон. Спать здесь, даже если у пассажира слипаются глаза от усталости, почти невозможно. Тряска в плохо амортизированной тележке вагона, скрип твердых досок и смесь острейших запахов — все это надежно лишает сна.

Да и как тут удобно пристроиться среди такого количества тюков, чемоданов и сундуков? На заводе, который производит эти вагоны, наверняка не принимают во внимание то, что самый бедный паломник не пустится в странствие без постели, нескольких чемоданов, огромного числа узлов и груды посуды. Со стуком колес сливаются бряканье висячих замков на чемоданах новобранцев, скрип подставок для жбанов с питьевой водой, а весь этот шум перекрывает отчаянный плач ребенка в соседнем купе.

Мне, по крайней мере, не надо беспокоиться о багаже. С собой в дорогу я не взял ничего, кроме тощего портфеля, который в поезде и послужил мне в качестве подушки. Перед тем как лечь спать, я снял ботинки — но что теперь с ними делать? Я тщетно искал место, куда бы их поставить. Наконец, взгляд мой упал на потолок, откуда свешивалась целая батарея решетчатых вентиляторов. Всего здесь их было восемь, чтобы каждый из пассажиров мог направить один из них в свою сторону. «В такой холод, конечно, никто вентилятор включать не станет», — сказал я себе и перекинул туфли через решетчатое ограждение вентилятора. Наконец я с наслаждением вытянул на полке ноги и удобно устроился, если это вообще возможно сделать на голых досках.

Паровозик пыхтел по своей метровой колее, и за черными окнами убегали назад расщепленные вершины гор Аравали. То тут, то там к вершине взлетали вклинившиеся между бастионами зубчатые стены. В полудреме у меня мелькнула мысль, что с тех вершин защитники, наверное, сбрасывали на головы неприятеля каменные глыбы.

Трах! Мне на голову шлепнулось нечто тяжелое. Каменная глыба?! Надо побыстрее убираться отсюда — первое, что мне пришло в голову, и я с ужасом вскочил, однако, больно ударившись головой о крышу вагона, снова упал на полку. Снизу послышались топот и крик, кто–то рвался к выходу. Я выглянул в окно и увидел, что поезд стоит на какой–то большой станции. На перроне предлагали горячий арахис и чай. Ко мне наверх протянулась чья–то рука и тормошила меня за рукав:

— Ап ка джута гир гайа, бхаи джи (Ваш ботинок упал, уважаемый брат).

Я растерянно поднял ботинок и, кажется, начал понимать, что произошло. Когда солдат с нижней полки собирал свои вещи, он хотел, вероятно, включить свет, но случайно нажал на выключатель вентилятора. Пожалуй, лучше надеть ботинки, все равно уже светает, и через час поезд прибудет на конечную станцию. В проходе какой–то мусульманин расстелил коврик и, стукаясь лбом о пол, неистово молился. За окном картина восходящего солнца, пробуждающего к жизни ярко–оранжевые цветы сухих кустарников. Вскоре вся степь загорелась единым ясным пламенем, которое неожиданно погасло, когда поезд проезжал через высохшее, усыпанное серой галькой, русло, где вокруг больших камней протекал небольшой ручеек сине–зеленой воды. На другом берегу уже показались ровные крыши домов. Мы в Удайпуре.

На привокзальной площади я долго выбирал тонгу. Мне надо нанять ее на целый день сегодня и еще завтра на утро, так что выбор должен быть точным. Наконец, я заметил бойкого морщинистого старика в чистенькой рубашке и в желтом тюрбане на голове. Он наверняка не впервые сталкивается с иностранцем, и с ним легко можно договориться. Мы быстро с ним сговорились, что за пятнадцать рупий он покажет мне весь город.

Сначала я хотел бы обеспечить себя удобным ночлегом, ведь завтра и послезавтра мне придется провести ночь в поезде. Узнав, что мне нужно, старик, даже не спросив, заказан ли для меня номер в гостинице или нет, повез меня по отличной асфальтированной дороге прямо к лучшему отелю с почтенным названием «Удай Вилас» («Отрада Удая»). Удивительно, но название отеля не обманывало. Действительно, это один из бывших дворцов махараны, поставленный на каменной террасе высоко над озером. Мне быстро предоставили номер, и я сразу же отправился принять душ, чтобы поскорее снять с себя усталость.

Интересно, все ли номера здесь так прекрасно оборудованы, или мне дали самый лучший? Рядом со спальней располагалась не ванная комната, а просторный зал, выложенный карминовым мрамором. Вместо ванной — бассейн из блестящего гладкого мрамора, спуститься в который можно по ступенькам небольшой лестницы с латунными перилами. При этом царское великолепие не противоречило прогрессу XX века. Я нажал на блестящую кнопку, и бассейн быстро заполнился горячей водой. На стене у зеркала я обнаружил элегантную розетку для электробритвы.