Затем к перрону подошел самый комфортабельный пакистанский экспресс «Тезгам», который поглотил нас в одном из своих кондиционированных вагонов. Раздался гудок локомотива, и бахавалпурские друзья в мгновение ока пропали в темноте тропической ночи.

В районе Кохатского перевала, что находится на афганско–пакистанской границе, можно, правда, увидеть такую авторучку, из которой можно выстрелить не какими–то там холостыми патронами, а настоящими боевыми. Конечно, точность попадания такого мини–пистолета в виде авторучки или карандаша невелика, зато ее можно носить пристегнутой к карману пиджака, так чтобы она в случае необходимости была всегда под рукой.

Место, где такие небезопасные игрушки производят, находится высоко в горах, точнее, на пустынных склонах Белых гор (Сафид кух) в Западном Пакистане. Там живут горные племена пуштунов, известные своей гордостью, силой, отвагой и живым умом. Пасут ли они скот или возделывают свои небольшие поля, всегда при них на ремне винтовка и патронташ с патронами.

Те из них, кто уходит за лучшим заработком в низинные области и в города, ищут там такую работу, при которой они могли бы проявить свое мужество и сообразительность. Встретить их можно по всей земле Пакистана в виде охранников банков и правительственных учреждений. Они стоят с винтовками в руках перед входами в здания, как будто вытесанные из камня, всегда готовые неустрашимо защищать вверенные им ценности. Состоятельные пакистанцы нанимают их в свою личную охрану, ночными сторожами своих вилл, шоферами или же расторопными слугами. В больших городах можно увидеть традиционные пуштунские шапочки на головах почти всех водителей такси, а в деревнях люди в высоких пуштунских тюрбанах управляют тракторами и тяжелой строительной техникой.

В окрестностях Пешавара пуштуны из племени африди и шинвари захватили в свои руки весь грузовой и автобусный транспорт, и здесь вы можете услышать, как о них говорят: если раньше они отбирали деньги у проезжавших через Хайберский проход насильно, то теперь это им делать легче: они просто продают билеты.

С гордыми и честными представителями племени африди я познакомился во время своих поездок по историческим местам пешаварского края. Однажды нам потребовался дешевый и быстрый транспорт, а так как до провинциальных городов и пограничных гор протянуты отличные дороги, построенные по стратегическим соображениям еще англичанами, наш выбор пал на машину. Мы нашли совсем новую черно–желтую «шкоду» с толковым водителем–пуштуном Мухаммедом. Он знал, где находится та или иная историческая достопримечательность или красивый уголок природы, и был доволен, что нашел сахиба, которому может обо всем рассказывать, и тот его понимает. В свою очередь, мы радовались, что машина у него еще совсем новая и можно было надеяться, что она в хорошем техническом состоянии. Кроме того, Мухаммед наверняка будет ее беречь и не сбросит нас в какую–нибудь бездонную пропасть.

Итак, мы решили посетить Кохат, столицу бывшего независимого княжества. Мы знали, что дорога проходила через так называемые «племенные» земли пуштунов, где изготовляют самодельное стрелковое оружие, и Кохатский перевал на высоте почти тысячи метров разрешено проезжать только в дневное время. Эта горная область заселена воинственными африди из рода Адам–хель, которых английским колонизаторам никогда не удавалось подчинить. Африди, как и другие пуштунские племена, сохраняли в течение многих столетий свободу и в свои неприступные горы не впустили ни одного чужака.

Да и сегодня, по сравнению с другими жителями Пакистана, они имеют немало преимуществ, сохраняя свой независимый образ жизни. Пакистан заключил с ними договор, по которому африди обязались обеспечивать свободное передвижение людей, скота и транспорта по горной дороге, ведущей из Пешавара в Кохат, а за это правительство должно воздерживаться от вмешательства в жизнь племени. Если раньше ни один иностранец не был уверен в сохранности своей жизни в этих местах, то теперь здесь можно относительно спокойно передвигаться, правда лишь по дороге. Если кто–нибудь пожелает сойти с дороги, то должен быть готов к тому, что недоверчивый пастух–пуштун может в него выстрелить из–за соседнего скалистого утеса.

При въезде в племенную область африди нас остановили пограничники. Пакистанские солдаты проверили наши документы и спросили, не везем ли мы оружие, и, конечно, поинтересовались, куда мы едем и зачем. Наконец шлагбаум подняли, и мы еще раз обратили внимание на укрепленную на шлагбауме большую доску с надписью на английском языке: «Осторожно, вы въезжаете в племенную область. Правительство не гарантирует безопасность пассажирам, покидающим дорогу. До наступления темноты область необходимо покинуть».

Стояло прекрасное солнечное утро, и наша машина без боязни устремилась вперед, и вскоре мы уже карабкались по склонам голых каменистых вершин. Дорога с частыми поворотами вела вверх, и по ее краям появились предостерегающие знаки: «15 миль в час», то есть 24 км в час, а под знаком надпись на урду: «Ахиста» (медленно).

Мухаммед продолжает вести машину со скоростью 50 километров в час.

— Вы что, не умеете читать? — обратился я к нему с упреком.

— Нет, уважаемый сахиб, не умею, — ответил он чистосердечно. — Вы не беспокойтесь, я эти места знаю. Камнепады бывают чуть подальше, но там уже построили новую дорогу. По старой ходят лишь верблюды.

Действительно, вскоре мы подъехали к перекрестку со странным дорожным знаком: обязательное направление движения для автомашин налево, для верблюдов — направо. Мы свернули налево и через несколько километров проехали мимо большой глинобитной крепости.

— Это крепость Маккесона, — сообщил Мухаммед. — Полковник Маккесон около ста лет назад был комиссаром Пешавара, а крепость приказал построить в этом месте для того, чтобы совершать вылазки против нас. Все равно ему это не помогло. Один наш человек его все–таки убил.

Тем временем мы миновали глинобитные домики, разбросанные по обе стороны дороги. Долина немного расширилась, а вокруг деревни зазеленели на полях всходы. На каменистых лужайках паслись овцы и несколько буйволиц. Все дышало спокойствием мирной жизни.

— Здесь находятся самые большие наши мастерские по производству оружия, — омрачил Мухаммед своим высказыванием наше настроение и тут же предложил: — Если хотите, покажу их вам.

Мы напомнили ему, что не имеем права сойти с дороги, но он на эти слова лишь отмахнулся:

— Ведь вы же здесь со мной. Ни один африди еще не обидел гостя своего земляка. Это мог бы сделать лишь кто–нибудь из чужого племени. Если они застрелят двух наших гостей, мы в отместку застрелим четырех. Так что можете идти спокойно.

Мы оставили на дороге машину незакрытой, со спущенными стеклами. На сиденье лежали наши фотоаппараты, которые мы по совету Мухаммеда с собой не взяли. Вокруг машины уже собралось много детей и взрослых.

— У нас не воруют, — успокоил нас водитель, — спокойно можете оставить там все, что хотите. Все вещи останутся нетронутыми.

Он повел нас по узенькой улочке к длинному приземистому сараю, который оказался своеобразным заводом по производству оружия. Правда, здесь не слышно было заводского гула станков, изнутри доносился лишь скрежег напильников, свист дрелей и удары молотков. С согласия хозяина мы вошли в мастерские, расположенные в деревянном здании в просторном дворе.

Внутри помещение похоже на небольшую деревенскую слесарную мастерскую или старую кузницу, однако люди здесь делали оружие. В основном тут копируют известные европейские и американские образцы винтовок и пистолетов, но иногда изготовляют и псевдостаринные красивые образцы восточных ружей, предназначенные, пожалуй, для коллекционеров. Работа, как в настоящей мануфактуре, разделена на отдельные операции, но до настоящего времени немало пуштунов еще умеет без посторонней помощи создать оружие со всеми необходимыми деталями, как это делали в Европе оружейные мастера.