— Но не отстранил.

— Нет. Наоборот, он решил использовать такой поворот событий в пользу дела.

— А что ты решил?

— Я решил охранять тебя, как никого еще не охранял, будь то от черта, от наводнения или самого старшего сержанта Ранульфа, Джиллеспи.

— Почему? — спросила она.

— Потому что из-за тебя я вновь ощутил себя живым человеком. Я уже не смогу жить иначе. Теперь я принадлежу тебе, если ты, конечно, этого хочешь.

Лорел сжала в кулаке яркий пакетик, доказывающий, что Круз слишком заботился о ней, в то время как она сама была чересчур безрассудна. Задрожав, Лорел закрыла глаза. Ее приводили в трепет улыбка, взгляд, каждое движение Круза.

— Я все еще хочу тебя, — прошептала она, — больше, чем когда-либо.

Лорел услышала всплеск воды, а когда открыла глаза, Круз был уже раздет и ждал ее. Она принялась неловко снимать блузку, но, прежде чем ей удалось это проделать, Круз уже был рядом и, целуя, помогал ей. Тонкие пальцы, скользнув по ее груди, скрылись под водой, лаская живот и забираясь под узенькие трусики Лорел.

Круз целовал ее, покусывал от неудержимой страсти до тех пор, пока на ней не осталось ничего. Тогда он опустился на колени:

— Обними меня.

Лорел улыбнулась, вновь услышав его бархатный голос, который обволакивал ее и приводил в трепет от предвкушения.

Круз исчез под водой, а через секунду Лорел почувствовала, как он слегка укусил ее за живот, а потом ощутила его дыхание еще ниже. У нее подогнулись колени, и Круз подхватил ее. Его полыхающие, несмотря на то что кругом была вода, губы искали губы Лорел.

Затем все закипело и забурлило… Когда наступила тишина, Лорел сообразила, что Круз сидит на высоком камне, а она — лицом к нему — на его коленях. Круз снова страстно поцеловал ее. Они молча наслаждались друг другом.

Левой рукой Круз обнимал ее за талию, а правой плавно скользил вдоль ее обнаженного тела. Дойдя до заветного места, он пальцем проник глубоко в ее плоть. Несколько мгновений Лорел оставалась неподвижной, но вот, затрепетав, она еще сильнее прижалась к Крузу, впившись пальцами в его сильные плечи. Круз поцеловал ее и получил в ответ еще более жгучий поцелуй. Лорел снова не управляла собой.

Круз сильнее нажал своим пальцем у нее внутри, продолжая ласкать и подготавливать к тому, что вскоре должно было произойти. Она застонала и затряслась, как будто вода внезапно сделалась холодной.

Сделав над собой последнее усилие, Круз перестал ее целовать. Лорел в изумлении посмотрела на него, но его руки снова стали ласкать ее, и он снова ощутил горячее, отвечающее взаимностью тело женщины.

— Ты сжигаешь меня заживо.

Лорел хотелось ответить, но его ласки мешали говорить, и она только дрожала в его руках.

— Теперь или никогда, — прохрипел он, — надень это на меня, дорогая.

— Тебе нужно остановиться…

Ее слова оборвались под напором его страсти.

— Я не хочу останавливаться. Мне нравится все, что ты делаешь со мной. Господи, ты такая нежная, шелковая, воздушная!

Лорел вертела в руках тонкий, скользящий пакетик. Руки дрожали, и она никак не могла его открыть. Но вот наконец удалось справиться с этим, хотя, прежде чем все оказалось на своем месте, Лорел достаточно помучила Круза своей медлительностью и суетой.

— Тебе понравилось, не так ли? — улыбаясь, спросил Круз.

— Да, — призналась Лорел, беспечно покусывая его нижнюю губу, — все до последнего мгновения.

— А как насчет вот этого?

Она хотела ответить, но в эту минуту Круз навалился на нее, словно хотел поглотить. Их тела так переплелись, что теперь уже никто не понимал, чьи губы целовали, чьи руки ласкали и чей голос кричал. Существовало только тело, один ритм, один голос.

Они испытали наслаждение, быстрое, неудержимое, экстаз, сжигающий их заживо.

Вестибюль отеля «Беверли-Вилшир» был центром космополитизма. Троих японских бизнесменов, приехавших в город, чтобы проверить свои, последние приобретения, встречали несколько администраторов студий, энергично болтавших на чужом языке и раскланивающихся каждую минуту. Две отдельные группы людей с Ближнего Востока, явно враждебно относящихся друг к другу, обменивались нелюбезными взглядами, стоя в соседних очередях для регистрации. Окружение бывшего британского премьер-министра — помощники, поддерживающие связь с прессой и общественностью, личные ассистенты, а также полицейские в штатском из Лондона, Вашингтона и Лос-Анджелеса — все словно крупный рогатый скот толклись, проверяя свой собственный багаж и осматривая багаж остальных, чтобы удостовериться в отсутствии взрывных устройств.

Алексей Новиков был очень доволен. В такой толпе ему можно было легко казаться незаметным. Георгий Гапан поджидал его в темном углу бара. Несмотря на то что рабочий день давно закончился, там было по-прежнему многолюдно.

Гапан нервно катал между ладонями пустой фужер.

— Где ты был? — тихо спросил он Новикова. — Я звонил тебе час назад.

— Вместо того чтобы играть с пустым фужером, тебе следовало бы заказать полный, — ответил Новиков. — Бармен наверняка запомнил тебя.

— Я… у меня пуст кошелек, — признался Гапан. — Лос-Анджелес слишком дорогой город. Я потратил пятьдесят долларов, только чтобы два раза проехаться на такси до стоянки, где можно взять напрокат автомобиль.

— Бедная заблудшая овечка! — Новиков закатил глаза к потолку. — Тебе следовало оставаться дома вместе с остальными крестьянами.

В ответ на оскорбление Гапан только прищурил темные глаза. Достав из кошелька несколько сотен долларов, Новиков помахал ими бармену. Заказав в два раза больше того, что было заказано Гапаном, Новиков расплатился стодолларовой банкнотой, а триста отдал Гапану.

— Где она? — спросил Новиков, как только бармен принес им выпить.

— Наверху. Номер 612. Думаю, она одна. Я видел, как мужчина, с которым они были вместе, спустился на лифте и вышел на улицу десять минут назад.

Новиков не спеша попивал слабую американскую водку: крестьянский напиток.

— Ты узнал, кто он? — спросил Новик.

— Он зарегистрирован под именем Джонсон, — ответил Гапан. — Большего мне узнать не удалось. Лет сорока, одевается небрежно, под рубашкой спрятан пистолет.

— А что скажешь о том загадочном лимузине. Кто в нем ехал?

— Это был «кадиллак», но пассажиров я не смог разглядеть из-за темных стекол.

— Да, это обычное дело, — язвительно ответил Новиков.

— Либо водитель, либо компаньон, должно быть, заметил меня. Они направлялись к крытой автостоянке одного из тех а торговых центров.

— И ты потерял их из вида, сказал Новиков.

— Извини, — Гапан грустно почесал редкую бороденку. — Я сделал все, что мог привык водить машину. К тому же уличное движение здесь просто ужасающее.

Выругавшись, Новиков залпом допил фужер и кивнул бармену, желая сделать очередной заказ. Гапан, поморщившись, выпил до дна.

— Итак, мой юный полицейский, — ты нашел предмет своих поисков — соблазнительную американскую журналистку. Очень хорошо. Однако вскоре потерял ее. Это не очень хорошо. Тебе не удалось выяснить, с кем она встречалась. Это еще хуже.

Но теперь она снова под твоим прицелом. Как тебе вновь удалось выйти на ее след?

— Я подумал, что им захочется переехать в другой отель, после того как они заметили за собой слежку. Тогда я возвратился в «Сенчери Плаза» и дождался, пока коридорный уложит их багаж.

— Разумно, — произнес Новиков, с удивлением посмотрев на Гапана. — Как ты догадался?

— Мне ведь всегда поручают багаж, когда мы путешествуем, — ответил Гапан.

— Ах, ну да! — заметил Новиков. — Логика крестьянина. — А как ты узнал номер комнаты?

— Коридорный недавно эмигрировал из России, — сказал Гапан, — я пригрозил, что, если он не скажет мне номер комнаты, его братьям и сестрам не поздоровится.

— К сожалению, мы больше не можем действовать подобным образом, — заметил Новиков. — Теперь они тоже стали жить в новом цивилизованном мире, и закон на их стороне.