«Ваша позиция, — отвечал Молотов, — глубоко неправильная, небольшевистская. Мы большевики, и мы не можем отодвигать нужды государства ни на десятое, ни даже на второе место, это определено нашими партийными постановлениями».
Несколько дней спустя Политбюро направило местным властям циркуляр, предписывающий немедленное лишение колхозов, не выполняющих свой план заготовок, «всего зерна, включая семенные запасы»!
Вынужденные под угрозой пыток сдавать все свои скудные запасы, не имея ни средств, ни возможностей покупать что бы то ни было, миллионы крестьян из самых богатых в Советском Союзе сельскохозяйственных регионов остались голодными, при этом они даже не могли выехать в город. 27 декабря 1932 года правительство ввело общегражданский паспорт и объявило об обязательной прописке городских жителей в целях ограничения исхода крестьянства из деревень, «ликвидации социального паразитизма» и остановки «проникновения кулаков в города». Столкнувшись с бегством крестьян в города с целью «выживания», правительство издало 22 января 1933 года распоряжение, в котором миллионы фактически приговаривались к голодной смерти. Подписанное Сталиным и Молотовым, это распоряжение предписывало местным властям и в, частности, ОГПУ запретить «всеми возможными средствами массовое передвижение крестьянства Украины и Северного Кавказа в города. После ареста «контрреволюционных элементов» других беглецов надлежит вернуть на прежнее жительство». В этом распоряжении ситуация объяснялась следующим образом: «Центральный комитет и Правительство имеют доказательства, что массовый исход крестьян организован врагами советской власти, контрреволюционерами и польскими агентами с целью антиколхозной пропаганды, в частности, и против советской власти вообще».
Во всех областях, пораженных голодом, продажа железнодорожных билетов была немедленно прекращена; были поставлены специальные кордоны ОГПУ, чтобы помешать крестьянам покинуть свои места. В начале марта 1933 года в донесении ОГПУ уточнялось, что только за один месяц были задержаны 219 4бО человек в ходе операций, предназначенных ограничить массовое бегство крестьян в города. 186 588 человек были возвращены на места проживания, многие арестованы и осуждены. Но в докладе замалчивалось состояние, в котором находились вынужденно покидавшие свои дома крестьяне.
В продолжение этой темы приведем свидетельство итальянского консула из Харькова, города, находившегося в самом центре охваченных голодом районов.
«За неделю была создана служба по поимке брошенных детей. По мере того, как крестьяне прибывали в город, не имея возможности выжить в деревне, здесь собирались дети, которых приводили сюда и оставляли родители, сами вынужденные возвратиться умирать у себя дома. Родители надеялись, что в городе кто-то займется их отпрысками. (…) Городские власти мобилизовали дворников в белых фартуках, которые патрулировали город и приводили в милицейские участки брошенных детей. (…) В полночь их увозили на грузовиках к товарному вокзалу на Северском Донце. Там собрали также и других детей, найденных на вокзалах, в поездах, в кочующих крестьянских семьях, сюда же привозили и пожилых крестьян, блуждающих днем по городу. Здесь находился медицинский персонал, который проводил «сортировку». Тех, кто еще не опух от голода и мог выжить, отправляли в бараки на Голодной Горе или в амбары, где на соломе умирали еще 8000 душ, в основном дети. Слабых отправляли в товарных поездах за город и оставляли в пятидесяти — шестидесяти километрах от города, чтобы они умирали вдали от людей. (…) По прибытии в эти места из вагонов выгружали всех покойников в заранее выкопанные большие рвы».
В деревнях смертность достигла предельной точки весной 1933 года. К голоду добавился еще тиф; в селах с населением в несколько тысяч человек насчитывалось не более нескольких десятков выживших. Случаи каннибализма отмечены как в докладах ОГПУ, так и в донесениях итальянских дипломатов из Харькова.
«Каждую ночь в Харькове собирают 250 трупов умерших от голода или тифа. Замечено, что большое число из них не имеет печени, и эти деяния приняли солидный размах. Полиции удалось схватить охотников за печенью, которые признались, что готовят из этого «мяса» пирожки и торгуют ими на рынке».
В апреле 1933 года писатель Михаил Шолохов, проехав по многим станицам Кубани, написал два письма Сталину, в которых подробно рассказал о том, как местные власти изымают под пытками все колхозные запасы, оставляя крестьян голодными. Он просил первого секретаря послать на Кубань продовольственную помощь. В своем ответе писателю Сталин изложил свою позицию: крестьяне справедливо наказаны за то, что бастуют и саботируют, они, оказывается, «ведут тихую «тайную» войну с советской властью (…) на измор». Только в 1933 году миллионы крестьян умерли от голода, а советское правительство продолжало поставлять зерно за границу; 18 миллионов центнеров пшеницы были вывезены из страны ради «нужд индустриализации».
Отрывки из письма И. Сталину, направленного автором «Тихого Дона» Михаилом Шолоховым 4 апреля 1903 года
т. Сталин!
Вешенский район, наряду со многими другими районами Северо-Кавказского края, не выполнил плана хлебозэготов[ок] не потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним справиться, а потому, что плохо руководит краевое руководство. (…)
В декабре крайком направил в Вешенский район особого «уполномоченного», чтобы «ускорить» дела, тов. Овчинникова. (…)
Овчинников провел следующие мероприятия: 1) приказал изъять весь хлеб, по всем хозяйствам района, в том числе и выданный в счет 15 % аванса по трудодням; 2) задолженность каждого колхоза по хлебозаготовкам приказал разверстать по дворам. (…)
Какие же результаты дали эти мероприятия? Когда начались массовые обыски (производившиеся обычно по ночам)… крестьяне стали прятать и зарывать хлеб, чтобы не отобрали. (…) Теперь, несколько слов о результатах этих обысков… всего 5930 цент[неров]. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 573 тонны хлеба, часть которого была зарыта… с 1919 г.! (…)
Сажание «в холодную»… Колхозника раздевают и босого сажают в амбар или сарай. Время действия — январь, февраль. Часто в амбары сажали целыми бригадами.
В Вашаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили, и снова начинали…
В Наполовском колхозе «уполномоченный» РК кандидат в члены бюро РК Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку… а потом «прохладиться» выводили на мороз и запирали в амбар…
В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы…
Примеры эти можно бесконечно умножить. Это — не отдельные случаи загибов, это — узаконенный в районном масштабе «метод» проведения хлебозаготовок. Если же описанное мною заслуживает внимания ЦК — пошлите в Вешенский район дополнительных коммунистов, у которых хватило бы смелости разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное строительство района… Только на Вас надежда.
Ваш Михаил Шолохов.
И. В. Сталин — М. А. Шолохову 6 мая 1933 г.
Дорогой тов. Шолохов!
Оба ваших письма получены, как вам известно. Помощь, какую требовали, оказана уже.
Для разбора дела прибудет к Вам в Вешенский район т. Шкирятов, которому очень прошу Вас оказать помощь.
Это так. Но это не все, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов.
Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь увидеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих. Красную Армию без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), — этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с советской властью… Войну на измор, дорогой тов. Шолохов…
Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло показаться издали.
Ну, всего хорошего и жму Вашу руку.
6. V. г. Ваш И. Сталин.
