На первом же совещании мы выяснили наши общие силы они состояли из броневого дивизиона, который содержался на наш счет, отдельных ячеек в частях, рабочих ячеек, охранного караула при литейно-пушечном заводе, организованного офицерства. Денег было мало, рассчитывали на помощь из союзнических источников, переговоры с которыми вел и «Союз возрождения» в Москве, и должен был повести Петроградский военный штаб.
Дня через четыре после совещания с Постниковым и Шкловским, как я уже упоминал, ко мне зашел А. Р. Гоц, который подробно ознакомился с положением вещей и заявил, что он также входит в военный штаб «Союза возрождения», а еще дня через три состоялось первое заседание военного штаба, на котором присутствовали генерал Суворов, А. И. Верховский, полковник Постников, А. Р. Гоц и я. Здесь мы обменялись взглядами на поставленную задачу борьбы с большевиками, на конструкцию будущей власти, на военное командование, на методы работы, район ее, на необходимые для этого средства. Прежде всего констатировали, что все мы являемся сторонниками соглашения, положенного в основу коалиции («Союза возрождения»). Район нашей деятельности был определен в границах Петроградской, Новгородской, Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний. В качестве будущего главнокомандующего говорили о кандидатуре генерала Лечицкого, выдвинутого Суворовым, но окончательного решения не приняли, поручив Суворову снестись с ним. Денежные средства решили брать от центральной военной организации «Союза возрождения» из Москвы и, кроме того, непосредственно от союзников, поручив генералу Суворову войти в переговоры с ними. Методы работы должны были свестить к накапливанию сил по всей области, к разложению воинских, красногвардейских частей, к добыванию оружия из частей и учреждений. Обязательным условием признавалась помощь союзников вооруженной силой, через высадку десантов, так как расшатанность дисциплины, по мнению военных, не обеспечивала возможности создания надежного военного кадра без иностранной помощи. Генерала Суворова выбрали казначеем, а мне было поручено быть посредником между военным штабом и всеми, с которыми пришлось бы иметь дело, политическими группами и партиями.
Весьма быстро генерал Суворов раздобыл первую сумму, очень небольшую, от генерала Герца из английского источника, которая была разделена между обеими составными частями военной организации «Союза возрождения» – коренной ее частью и военной организацией эсеров, через полковника Постникова.
Затем генерал Суворов вошел в переговоры с представителями французской миссии о денежных средствах. Ему там было сказано, что значительная сумма, в количестве нескольких сотен тысяч, будет на днях передана «Союзу возрождения» в Москве через генерала Болдырева. Действительно, вскоре от него поступило известие о том, что деньги получены и будут нам переданы; затем дополнительное извещение от Моисеенко, что 200 или 100 тысяч рублей (точно не помню) через эсеров посланы из Москвы мне и генералу Суворову. Из них тысяч 30 рублей я получил через незнакомого мне эсера с паролем из Москвы, а дальнейшая сумма не приходила. Деньги были нужны, организация ширилась.
Генерал Суворов пригласил двух генералов, которым дал задание разработать план по части снабжения и путей сообщения будущей армии; я с А. И. Верховским выезжал в некоторые районы для наблюдения за ходом работы. А. Р. Гоц выразил мне неудовольствие по поводу того, что из 30 тысяч слишком мало уделено эсерам, всего 10 тысяч, за которыми ко мне была прислана Коноплева. Я его попросил представить смету, по которой будут покрываться расходы военной организации эсеров. Смета эта была представлена (кажется, через Семенова).
Однако затерявшиеся где-то деньги все не поступали ни ко мне, ни к генералу Суворову. Так как лицо, передавшее мне 30 тысяч от Моисеенко, заявило, что остальная сумма передана через эсеров, то я обратился к А. Р. Гоцу, собиравшемуся поехать в Москву с просьбой выяснить, куда эти деньги делись, и направить их по адресу, на что Гоц и согласился. По поводу этих денег (так как я непрестанно напоминал о них через Постникова и Гоца) ко мне зашел член ЦК эсеров Иванов, который заявил, что деньги, действительно, посланы из Москвы, но почему-то в Петрограде не получены, но по назначению дойдут. Должен, к сожалению, констатировать, что так они к адресатам и не попали.
На эти получки содержались все наши военные районы. Других средств из отечественных источников у нас не было. Слышал только, что у Н. В. Чайковского были еще какие-то источники в Москве, но думаю, что до нас они не дошли, так как нам суммы из Москвы шли через военный штаб – Болдырева и Моисеенко, которые имели средства от союзников (главным образом).
Что касается методов борьбы с большевиками, то они сводились к подготовке вооруженного выступления против Советской власти собственными силами, если окажется возможным, или при посредстве союзнического десанта. Поэтому военный штаб интересовало, с одной стороны, все, что могло служить к накоплению боевых и материальных средств внутри северного плацдарма, и, с другой стороны, все, что могло обеспечить реальную помощь союзников.
Для достижения первой из указанных целей мы прежде всего стремились пополнить свои ряды воинскими частями, для чего в последние, а также в военные учреждения вливали своих соратников (один из таковых, например, впоследствии расстрелянный, капитан Гуровский, занял довольно видное положение в ведомстве Дзевалтовского,[87] так что я в Москву ездил по литерам, даваемы? им).
Затем мы интересовались теми районами Петрограда, которые могли дать нам демократическую боевую силу, – Нарвским, Выборгским и особенно Невско-Заставным, где район Обуховского завода был нам близок по своему настроению. Сюда я неоднократно выезжал, был такжесовместно с А. И. Верховским и Семеновым, причем последний своим ЦК даже не был осведомлен о том, что над партией эсеров стоял военный штаб «Союза возрождения». Говорил я также с Семеновым о военной работе и о денежных средствах и должен по совести сказать, что автор нашумевших разоблачений об эсерах производил на меня впечатление на редкость искреннего, чистого, несколько фанатичного работника. Подобной фигурой являлся и один из моих сотрудников по военной организации, ведавший связью, – Л. А. Каннегисер, будущий убийца Урицкого, только с большей выдержкой и твердостью характера, чем Семенов, но такой же энтузиаст.
В июне месяце прибыла в Петроград и стала у Обуховского завода морская минная дивизия, настроенная не в пользу Советской власти. Мы немедленно завязали с ней связь и ввиду исключительной важности района назначили сюда комендантом упоминаемого в брошюре Семенова штабс-капитана Ганджумова, энергичного работника. Вскоре представилась возможность испробовать наше влияние на обуховских рабочих и матросов минной дивизии: на завод должны были прибыть представители Петроградского губисполкома для агитации по созданию продотрядов; рабочие предупредили меня и провели как рабочего на общее собрание на завод, где были также и матросы минной дивизии. Своей речью я сорвал посылку продотряда, а матросы насильно удалили с собрания представителя губисполкома.
В это время шла усиленная эвакуация из Петрограда снарядов, пушек и другого военного имущества в огромном количестве по Мариинской системе. Имея в виду переговоры с союзниками в Москве и согласие последних на высадку в Архангельске, а также шедший набор офицерства на Мурмане английским генералом Пулем, мы проектировали еще до десанта захватить в свои руки военные грузы, шедшие по системе, создать здесь свою операционную базу. Агенты наши тут были, и сведения о передвижении грузов к нам регулярно поступали. Одновременно мы старались раскинуть сеть своих агентов и ячеек по линии Северной ж. д., что нам и удалось, с целью воспрепятствовать продвижению войск большевиков из Петрограда, если бы район Мариинской системы нами был бы захвачен раньше Петрограда. К тому же времени относится движение крестьян в Новгородской губернии (кажется, около с. Медведь), откуда нами был вызван полковник Г., который был снабжен деньгами, и ему было дано поручение продолжать организацию крестьянских отрядов для борьбы с продотрядами.
