4—06 руб. 89 к. – телефон Константина Герасимовича – члена организации, 4—03 р. 91 к. – телефон, не помню чей.

1—64–86 до 7 от 5; 2—62–70 (квартира); Упр. 163 – телефон Бориса Фомина, секретаря начальника жел. – дор. войск Федорова Ив. Ив.

Телефон Н. И. Раттеля записан потому, что я бывал в канцелярии по делам.

Числа 16 или 17 пришел ко мне Николай Ионович Ершов около 7 часов вечера и сказал, что приехал «некто» (фамилию не назвал) из Курска, посланный из организации. Между прочим, Ершов был у меня впервые. Он мне сказал, что свидание этому приезжему он назначил на завтра около 8 часов вечера. Я сначала отказывался, так как совершенно не мог понять своей роли в этом свидании, на что мне было заявлено, что нужно какое-нибудь лицо для большего веса.

Мне было сказано, что меня зовут другим именем и что меня никто знать не будет. Также было сказано, что человека этого он не знает, но что его прислал какой-то его знакомый. Не придавая особенно значения этому свиданию, я решил прийти в условленный час 19-го числа. Я пришел к Н. И. Ершову, который куда-то собирался. Мы решили с ним подождать с полчаса. Не дождавшись этого господина, мы вышли с ним во двор. При выходе со двора на Садовую улицу встретился нам какой-то молодой человек в штатской одежде и остановил Ершова. Как тут же я узнал, это был приезжий из Курска. Меня ему Ершов представил, причем назвал начальником штаба. В кратких чертах этот господин объяснил, что приехал в Москву с поручением от организации (количественность которой около 50 человек), с тем чтобы просить указаний от нас и с просьбой также финансировать. Последнее меня страшно удивило, и я ему ответил, что никаких денег у нас нет, а посему и разговоров денежных быть не может. Что же касается до директив, то я совершенно не знаю, что сказать, так как те лица, которые могли бы это сказать, в Москве не находятся в данное время и, «если вам желательно, то подождите несколько дней». На это мне он сказал, что ждать не может, так как прибывший в Москву второй гонец торопит его возвращаться. В это время подошел Зыков, который тоже познакомился. Посланный из Курска предложил мне повидаться с ним завтра, этот срок он считал для себя крайним, предложил же встречу потому, что с кем-то хотел познакомить. Я от этого наотрез отказался. Зыков же хотел попытаться встретить его, но я не знаю, сговорился ли он или нет. Мы простились.

Про поездку в Волоколамск, несмотря на то, что ездил туда я, знаю только со слов, так как разговаривать я ни с кем из крестьян не разговаривал, кроме только семейства, в котором мы были. Это в деревне Шишково. О Дмитриеве я узнал только в Москве, которому было назначено приехать, но который почему-то долго не приезжал, но потом я слышал, что он был здесь, но только, как потом сказали, что там ничего не выйдет. Больше я ничего не знаю. По-моему, Зыков Дмитриева в Москве не видел.

Фамилия Владислава Станиславовича мне не известна, и я его не знаю.

Армянина я знал Дадиана, но не считаю его армянином, т. к. он житель Москвы и совсем русский человек.

Зверев

12/Х – 1919 года

Победоносцева я знал, он был служащий Главброни. Он офицер пехотный. Он состоял в группе у Красавина, и Красавин его знает как сослуживца в той же Главброни. Относительно передачи Победоносцева, Красавина не помню, думаю, что это было автоматически при наших общих разговорах. Нефедьев был тоже служащим в Главброне, и о нем могу сказать в отношении организации то же, что и о Победоносцеве (тоже чисто автоматическим способом, так как мы все были знакомы). Красавин говорил мне о трех лицах, третьего лица я фамилию не помню. Деньги я получал непосредственно от Ивана Николаевича, и об источнике, из которого получались эти деньги, я никогда не спрашивал, а поэтому и не знал. Кривченко я не знаю, видел его только однажды на квартире Миллера, когда он вошел в комнату и его фамилию мне назвали, но Миллер сейчас же увел его в другую комнату и при нем не хотел говорить про дела (это так он нам сказал после, когда тот ушел). В Цупвосо Миллер был один раз, когда я его видел, но он был не у меня, и Кривченко тогда с ним не было. Мне было поручено познакомить огнеметчика с Талыпиным, эту просьбу я передал Широкову, которого я просил прислать его ко мне. Через кого Широков передавал, я не знаю, и фамилия Аджогов мне не известна. Член организации обманным способом не привлекался, а всякий ставился в известность о цели ее без указания будущего образа правления, т. к. это не была цель нашей дальнейшей работы.

Зверев

После регистрации офицеров в Алекс, училище[341] я узнал, что в Москве существовала «Алексеевская организация», во главе которой был генерал Алексеев.

В августе 1918 года со мною встретился в Армянском переулке Лев Львович (фамилию вспомню), старый броневик, служивший, кажется, в прожектерской роте, в Армянском переулке. Пригласил к себе в «Алексеевскую организацию», где он был начальником броневых частей. Предложил явиться для знакомства с кем-то на Никитский бульвар.[342] Л. Л. потом уехал в Воронеж для дальнейшего следования за кордон.

Позднее, когда я познакомился с Вартенбургом и Найденовым, я спросил, не Алексеевская ли это организация. Получил отрицательный ответ. На вопрос об ориентации мне ответили, что организация чисто русская, причем главу не сказали.

В. И. Соколов, как я слышал, был не в нашей дивизии. Всего было две дивизии. После ареста Соколова и других стали говорить, что дивизий нет больше, а есть «отряд».

О встрече в Армянском переулке знает Соедов.

Зверев

С Зыковым знаком по речному яхт-клубу уже года 2–3. В одно из посещений своих клуба в конце июля 1919 года я встретил Зыкова, где он и сообщил мне о существовании Добровольческой армии Московского района и предложил набрать количество людей около 50 человек, в которое бы по возможности входили специалисты по управлению автомобилями. Во второй раз я встретил его на Воробьевых горах,[343] на даче клуба, где он спросил, что мною сделано; я ответил, что еще ничего. Это происходило в воскресенье, дня через 3 или 4 после разговора. Потом он мне сообщил по телефону, чтобы я пришел в клуб и прислал туда Дмитрия Владимировича, через которого я и должен был давать сведения о количестве людей. Видеться с этим человеком я должен был при изменениях в наличном составе, для чего мне был дан номер телефона Д. В.

В первый раз Д. В. пришел в клуб недели через две после последнего свидания с Зыковым, часов в 8–8.30, и также обратился ко мне с вопросами, сколько у меня имеется в виду людей. Я ответил, что человек 20–15. После чего я увиделся на Пречистенском бульваре[344] со Скурятниковым Сергеем Ильичом и передал ему предложение Зыкова. Он согласился и обещал дать 10–15 человек с машиной из комиссариата (Киргизский комиссариат). Кроме Скурятникова, я сообщил также Дмитрию Павловичу Бирюкову, сотруднику штаба 43-й дивизии по артиллерийской части, он также хотел собрать некоторое количество людей, не более 7. Кроме этих двух, я никого не знакомил с существованием организации, переданной мне Зыковым, не имея на это свободного времени.

Второе свидание происходило на Пречистенском бульваре, У памятника Гоголю, по прошествии полторы недели со времени первого свидания в клубе. Д. В. был задан тот же вопрос о наличии людей. Я сообщил, что наберется человек 35–40 и один моторист (как говорил Скурятников). Число людей я прибавил, надеясь, что Скурятников и Бирюков подберут еще кого-нибудь, или если удастся сообщить кому-нибудь из знакомых, которые тоже могли бы набрать некоторое количество людей, но таковых не находилось.