— О, это такие пустяки, ваше превосходительство. Эта безделушка — одна из моих фамильных, — небрежно, с апломбом бросил великий авантюрист. — А это позволь­те вручить вам.

И Савин протянул другой футляр младшему турку.

—Чисто работает, — прошептал болгарин Цанков своим соотечественникам.

Те взглядами подтвердили это.

— Ну, господа, мы можем приступить к совещанию, — пригласил всех Цанков.

И когда все заняли места за круглым столом, про­дажный турецкий сановник начал первым.

— Я должен сообщить вам, господа, что по полученным мною тайным сведениям русское посольство что-то разнюхало и, кажется, послало донесение. Поэтому я советовал бы вам торопиться.

Граф Тулуз де Лотрек, претендент на Болгарский престол, чуть-чуть побледнел.

— Оно узнало, что я здесь? — спросил он.

— Да.

Савин-«граф» рассмеялся.

— О, ваше превосходительство, я этого не боюсь. Меня взять не так-то легко.

— Его снимут только с Болгарского престола! — стукнул рукой по столу один из присутствующих болгар. — Верно, братушки?

— Верно! Верно! — прокатилось по комнате дико нелепого, преступного совещания.

— Мы — политические эмигранты Болгарии. Мы должны были бежать, спасаясь от дикого произвола и зверств временного регентства, самовольно захватившего власть в свои руки. Но, покинув отечество, мы оставили там мас­су верных друзей-приверженцев. Они за нас, они за общее дело. Трон Болгарии теперь свободен. Мы только должны распорядиться им!

— А много ли вас, господа? — осторожно, мягко, дипломатично спросил турецкий сановник.

— Нас-то много ли? — вмешался Цанков. — Вполне достаточно для того, чтобы сломить регентство и одержать полную победу. Еще на днях я получил от своих известие, что большинство войск, духовенства, народа совер­шенно готовы примкнуть к нам.

Савин сидел и слушал с замиранием сердца.

«Вот оно... вот оно, это недосягаемое, волшебное! Не сон, а явь, явь!» — так все и пело, ликовало в нем.

— И мы, — продолжал оратор-заговорщик, — после зрелого обсуждения пришли к решению, что лучшего кан­дидата на Болгарский престол, как граф Тулуз де Лотрек, не может быть.

В эту секунду поднялся самозванный граф. Он был, по истине, великолепен, этот мошенник высокой марки!

— Господа! — начал он таким властным, уверенным тоном, точно уже чувствовал себя на ступенях болгарского трона. — Господа! Благодарю вас за то высо­кое доверие, которым вам было угодно почтить меня. Если судьбе будет угодно, чтобы я занял Болгарский престол, даю клятвенное обещание заботиться о судьбе и благе моего народа.      

Хитрый турецкий сановник еле заметно усмехался, лю­буясь блеском драгоценного перстня, уже одетого на палец.

— Я, — продолжал искренно вдохновляться Савин, — я уже наметил состав кабинета министров. Говорить ли вам, господа, кто эти избранные? Назвать ли их имена?

Молчание. И опять взволнованный, вкрадчивый голос «будущего болгарского князя»:

— Вы, Цанков, конечно, не откажетесь принять порт­фель первого министра?

— Если будет угодно вашему высочеству, — с низким поклоном ответил душа заговора.

— Вы, Малевич, — портфель военного министра?

— С радостью, ваше высочество!

— Вам я могу предложить, дорогой Маравелов, пост министра финансов...

И, называя всех поименно, «его высочество» распределял портфели, посты.

— Господа! Я, как вам известно, граф Тулуз де Лотрек. Но не забывайте, что я — славянин, русский, в котором бьется горячее сердце.

И он повернулся к турецкому сановнику.

— Болгария меня должна принять, ваше превосходи­тельство... Но, став ее князем, я буду должником Блистательной Порты, прошу вас верить этому. Вы меня понимаете?

— О, как нельзя лучше, ваше... ваше сиятельство! — зап­нулся паша.

— Я весь полон желанием поставить Болгарию на иной путь...

— Так! Так! — послышались голоса политических эмигрантов-заговорщиков.

— И я... я это сделаю! — закончил Савин.

— Теперь — «черная работа», ваше высочество... Необхо­димо выяснить детали и план.

— Да, да, это важно.

И тут, в этой темной комнате, началось таинственное совещание о деталях выполнения фантастического плана, равного которому — по безумной дерзости и утопичности — едва ли знала любая история любых стран.

«Прямо уже в полной форме»... — «Две казармы будут приготовлены»... — «Амнистия, самая широкая»...

Глаза гениального авантюриста сверкали торжеством...

Около четырех часов дня в служебном кабинете Путилина появилась фигура министерского курьера.

— От его сиятельства вашему превосходительству в собственные руки! — протянул он Путилину пакет.

Путилин вскрыл его, прочел и сказал курьеру:

— Ступай. Я сейчас еду.

В письме от важного сановника графа Т. содержалась просьба о «немедленном прибытии» Путилина.

—— Что-нибудь стряслось необыкновенное, — бормотал великий сыщик.

—... Дело необычайной важности, любезный Иван Дмитриевич! — взволнованно проговорил граф Т., встречая Путилина.

— Что случилось, ваше сиятельство?

— А вот садитесь, пожалуйста, мы побеседуем. — Сановник нервно закурил сигару.

— Вы, конечно, Иван Дмитриевич, Савина знаете?

— Знаю.  

— Так вот-с, чтоб черт его побрал, нам необ­ходимо его изловить. Чувствуете? Не-об-хо-ди-мо!

Путилин молча наклонил голову.

— Знаете ли вы, где он теперь находится?

— Нет. Я знаю только, что он удрал за границу и что его в России нет.

— Так извольте, я вам скажу: он в Константинополе.

— Ого! Вот куда попал, — усмехнулся Путилин.

— И вы... вы не можете себе представить, что он там делает!

Волнение графа Т. было так велико, что он даже си­гару выронил из пальцев.

— Что же именно?

— Он... он хочет сесть на какой-то престол! — выпалил сановник.

Путилин (как он потом мне рассказывал) еле удержался от смеха, настолько трагична была физиономия графа.

— Сесть на престол? Что же, он собирается совер­шить кощунство? — невозмутимо спросил Путилин.

— А нет, вы меня плохо поняли! — с досадой вырва­лась у графа. — Не на церковный сесть престол, а, так сказать, взойти на трон.

— Болгарский? — быстро задал вопрос Путилин.

— А вы... вы откуда же это знаете? — удивленно и расте­рянно спросил сановник.

— Положительно — я этого не знаю, ваше сиятельство, но ввиду того, что в настоящее время есть только один свободный трон, а именно болгарский, я и полагаю, что наш удалой экс-корнет точит свои зубы именно на него.

— Вы — удивительный человек, честное слово! — пробормотал всесильный человек, глядя на Путилина с искренним восхищением.

— О, вы преувеличиваете, ваше сиятельство!

— Да, вы не ошиблись. Вчера мы получили секретное донесение от посольской миссии. В нем говорится, что один турок выдал присутствие в Константинополе русского «эмигранта», составившего заговор с полити­ческими преступниками Болгарии о попытке взойти на Болгарский престол.

— И этот доносчик назвал имя...

— Савина.

— А не другое имя? Другого имени нет в донесении? — спросил Путилин.

— Нет. Позвольте, какое же другое имя вы ожидали встретить в донесении?

Сановник даже привстал.

— Графа Тулуз де Лотрек, ваше сиятельство.

— Как? Стало быть...

— Да, да... Я ведь слежу за этим господином, я только не знал о его прибытии в Константинополь и о его новой авантюре... Так чем могу служить вашему сиятельству?

— И вы… вы спрашиваете?

— Стало быть, ехать туда? Но у меня здесь есть не­сколько важных дел...

— А, это подождет! Поручите кому-нибудь. Вы ведь, дорогой Иван Дмитриевич, сами понимаете, насколько важно изловить этого молодчика. Ведь скандал-с произойдет, срам на всю Европу! Бывший русский офицер, а ныне — мошенник — и вдруг трон... Безумная полити­ческая авантюра... Черт знает, что такое!