— Меня? — иронически произнес Путилин. — С ка­кой стати меня? Я, любезный полковник, свое дело сделал. Я ведь гастролер у вас и, кажется, роль свою выполнил успешно. Теперь дело за вами. Я предостав­ляю вам, как местным властям, знакомиться впервые с тем гнусным притоном изуверов, который столь пышно расцветал и расцвел... у вас под носом, под вашим бдительным надзором. Имею честь кланяться! Моим московским коллегам передайте, что я не осо­бенно высокого мнения об их способностях.

Остаток ночи мы провели впятером в грязной гос­тинице, где остановились.

Мы были все настолько взволнованы, что о сне, об отдыхе никто и не помышлял, за исключением моло­дого Вахрушинского, которого я чуть не насильно уло­жил в кровать.

— Дорогой Иван Дмитриевич, как дошли вы до всего этого? — приставал старик миллионер к моему гениальному другу.

— С первого взгляда на комнату-келью вашего сына, господин Вахрушинский, я сразу понял, что сын ваш страдает известной долей того религиозного фанатиз­ма, которым так выгодно и плодотворно умеют поль­зоваться прозелиты всевозможных изуверских сект, орденов, братств. В проклятом старике, вашем стар­шем приказчике, которого мы застали в комнатке ва­шего сына, я распознал не особенно старого скопца. По-видимому, он перешел в скопчество года три-четы­ре, потому что еще не вполне преобразился в «белого голубя». Но уже голос его стал бабьим, уже щеки его стали похожими на пузыри, словно налитые растоп­ленным салом. Когда же я увидел на одной из стра­ниц тетради вашего сына свежее жирное пятно, для меня стало ясно, что по каким-то тайным причинам почтенный изувер залезал в тетрадь молодого челове­ка. У Обольяниновых бывшая невеста вашего сына допустила непростительный промах, сразу раскрыв, что она хлыстовка.

— Хлыстовка?! О, Господи... — содрогнулся Вах­рушинский.

— Волжская красавица, ха-ха-ха, забыла снять с головки белый коленкоровый платочек, одетый осо­бенным хлыстовским манером. Что исчезновение ва­шего сына тесно связано с приказчиком-скопцом и с экс-невестой — хлыстовкой — в этом я уже не сомне­вался, но являлся вопрос, куда он попал: в хлыстов­ский или же в скопческий корабль? Узнав о внезапном отъезде в Москву скопца и хлыстовки, я бросился за ними, послав предварительно в том же поезде господина X., который сидит перед вами. Он проследил, куда напра­вились с вокзала и волжская купеческая дочь, и ваш приказчик. На другой день я был на радении хлыстов. Среди них я не увидел вашего сына. Тогда я бросился к скопцам — белым голубям. Остальное вы знаете.

Молодой человек, оказывается, не спал. Раздался его вздрагивающий голос:

— Совершенно верно. А попал я к скопцам пото­му, что не понимал, в чем заключается та «чистота», о которой они все говорили и пророчествовали. Про­клятый Прокл якобы от имени Аглаи мне передавал, что она решила только тогда выйти за меня замуж, если я «убелюсь», восприму «Христову печать — ог­ненное крещение», если я сделаюсь «белым голубем». Об ужасе, который меня ожидал, я сообразил только в последнюю минуту, там, в этой страшной бане. Но было уже поздно, и, не явись господин Путилин, — я бы погиб.

Отец архимандрит Валентин, настоятель одного из богатейших монастырей в Петербурге, прислал в сыскное отделение следующее письмо:

Получив это письмо, Иван Дмитриевич Путилин не замедлил отправиться в монастырь. У ворот стоял сторож.

¾Скажи-ка, любезный, как пройти к отцу архимандриту, настоятелю здешнего монастыря? — спросил Путилин.

¾Пожалуйста, сначала прямо до собора и сверните налево. Там увидите длинный жилой флигель, в нем и живет отец настоятель.

Следуя указаниям привратника, Путилин вошел во двор. Там его встретил послушник.

¾Вы не к отцу архимандриту Валентину изволите следовать? — спросил он Путилина.

¾Да, к нему. А как вы догадались?

¾Отец настоятель приказал мне подождать вас и проводить к нему. У нас ведь легко запутаться свежему человеку.

И монах повел Путилина кратчайшей дорогой до монастырских келий. Это был огромный каменный флигель, расположенный полукругом.

¾Здесь кельи братьев, отче?

¾Да-с. А вот эти окна принадлежат помещению отца настоятеля.

Послушник вошел в подъезд и повел Путилина по ступеням отлогой лестницы на второй этаж и, пройдя длинным коридором, остановился перед дверью.

¾Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! — траекратно стукнув в дверь, проговорил послушник.

¾Аминь! — послышался ответ, и дверь отворилась.

На пороге стоял высокий, красивый, стройный юноша, одетый в черный подрясник. Это был келейник отца настоятеля.

¾К отцу настоятелю, — указывая на посетителя, сказал послушник.

¾Пожалуйте! — с низким поклоном пригласил в приемную келейник.

¾Как прикажите доложить о вас?

¾Скажите, что по письму отца Валентина.

Ждать пришлось недолго.

В дверях показался высокий тучный старик, сильно прихрамывая на правую ногу, с высокой палкой с золотым набалдашником.

¾Добро пожаловать, Иван Дмитриевич, — послышался мягкий старческий голос.

Путилин встал и подошел под благословение.

¾Какое у вас в монастыре стряслось дело? — спросил Путилин.

¾Такое дело, что я и не знаю, как вам и рассказать о нем...

¾Мы одни? — прервал его Путилин.

¾Там только мой келейник, послушник Серафим.

¾Нельзя ли его отослать куда-нибудь. О таких делах не говорят при свидетелях.

Минуту спустя келейник был отослан с каким-то сложным поручением.

¾Я вас слушаю, отец Валентин, — сказал Путилин.

¾Извольте видеть... У нас в монастыре появилось привидение. Дней десять тому назад, рано утром ко мне явились некоторые из братии. Они были все сильно испуганы и бледны и рассказали мне, что все они, в разное время, выходя из келий, в коридоре видели, что по коридору тихо двигалась фигура человека в сером плаще.

¾Я не поверил их словам и сказал, что это им просто причудилось. Но они все стали уверять меня, что это истинная правда.

Что привидение действительно ходит ночью по коридору — в этом убедился я сам. В следующую ночь, когда я только что заснул, послышался ужасный крик в коридоре. Я быстро набросил на себя ряску. Серафимушка, мой келейник, тоже оделся и оба вместе мы вышли в коридор. Там мы увидели почтенного старца монаха Досифея.

¾Смотрите, смотрите! На стене! — кричал он.

Я вглянул и сам задрожал от ужаса.

На стене огненными буквами было такое изображение:

В коридор вышли и другие монахи.

¾Господи Иисусе! Свят, Свят, Свят! — раздались испуганные голоса братии и они побежали обратно в келии.

—Скажите, отец Валентин, — спросил Путилин, — долго продолжалось это видение?

¾Не могу точно сказать. Мы были в таком душевном трепете.

¾Появление призрака и огненное видение повторялись после этой ночи?

¾Да, много раз. Серый призрак являлся только в коридоре, а огненное видение — и в церкви. Когда я вместе с братией на днях вошли в церковь на утреннее моление, мы увидели на стене тот же огненный крест и литеры.