¾ Я не знаю «пана Ржевусского», я знаю графа Ржевусского, — резко проговорил он с сильным акцентом.

¾ Равно как я не знаю «пана Путилина», а знаю его превосходительство Путилина, начальника петербургской сыскной полиции, — насмешливо ответил ему Путилин.

¾ Попрошу вас ближе к цели. Что вам угодно?

¾ Прежде всего сесть. Не знаю, как принято в Варшаве, но у нас, в Петербурге, я это любезно предостав­ляю каждому из моих посетителей-гостей.

Магнат побагровел от неловкости и гнева.

¾ Прошу вас, — сделал он величественный жест рукой, точно феодальный герцог, принимающий своего ленного вассала.

¾ Изволите ли видеть, граф, возвращаясь из-за гра­ницы и очутившись в Варшаве, я случайно узнал об исчезновении вашего сына, молодого графа Болеслава Ржевусского, — начал Путилин, не сводя пристального взгляда с лица старого магната.

¾ Случайно? Должен сознаться, что случайность играет большую роль в вашей профессии, — саркастически прервал его граф.

¾ Вы правы: в деле раскрытия массы преступлений и поимки многих негодяев случай — могущественный пособник правосудию.

¾ Ну-с?

¾ Узнав об этом, я решил проверить справедли­вость этих слухов и с этой целью явился к вам.

¾ Прошу извинить меня, но... для чего?

¾ Для того, чтобы предложить вам свои услуги, если эти слухи справедливы.

Путилин чувствовал на своем лице острый, пронизывающий взгляд надменного магната.

¾ Могу я узнать, ваше превосходительство, откуда до вас донесся слух об исчезновении моего сына, графа Болеслава Ржевусского.

¾ Случайно, в зале первого класса вокзала до меня долетели обрывки разговора компании молодых людей, принадлежащих, по-видимому, к лучшему обществу Вар­шавы.

¾ Прошу извинить пана... pardon! генерала, но мне было бы любопытно узнать, отчего вы так заинтересованы участью пропавшего, как вы говорите, графа — моего сына.

¾ Если вам угодно, я скажу вам совершенно откро­венно. Еще совсем недавно судьба помогла мне спасти от смертельной опасности исчезнувшего таинственным образом сына петербургского миллионера-купца Вахрушинского.

¾ Я знаю этот блестящий ваш розыск, — почему-то очень взволнованно проговорил старый граф.

¾ Тем лучше. Так вот, услышав об исчезновении вашего сына, у меня мелькнула мысль: а что, если и в данном случае, мы имеем дело с каким-нибудь тайным преступлением? Я поспешил приехать к вам, граф, и признаюсь, ожидал с вашей стороны более любезного и сердечного приема. Прошу вас не забывать, что я действую совершенно бескорыстно.

Старый магнат взволнованно поднялся с золоченого кресла и нервно стал ходить по залу.

Видимо, какая-то упорная, глухая борьба происходила в душе этого гордого, надменного человека. Моментами он останавливался, словно хотел подойти и что-то сказать своему непрошеному гостю, но то, что боролось в нем, противилось этому.

Путилин сидел бесстрастно спокойный, скрестив руки на груди.

Вдруг старый граф круто остановился перед Путилиным и хрипло произнес:

¾ Да, мой сын, мой единственный сын, действительно, исчез бесследно вот уже девять дней...

¾ И вы не тревожитесь этим исчезновением, граф?

Горький смех, в котором зазвенели сарказм, гнев, обида, тревога, пронесся по роскошной зале замка старого магната.

¾ А, будь вы, кто хотите: пан-генерал, черт или свя­той, а я вам скажу, что я не тревожусь особенно потому, что я знаю, где находится мой сын!

Граф хрустнул пальцами.

¾ Вы... вы знаете, где находится ваш сын? — в сильнейшем изумлении даже привстал Путилин.

¾ Да. Лучше, чем кто либо, лучше, чем сыскная полиция всего мира.

¾ Вы простите меня граф, но — ради Бога! — почему же вы не пытаетесь отыскать его, вызволить из того плена, куда он попал по неосторожности или по неосмотри­тельности? Еще раз повторяю: мои, может быть, непрошенно-нескромные вопросы продиктованы только чувством искреннего желания помочь вашей беде.

¾ Га! — бурно вырвалось у старого Ржевусского. — Выспрашиваете: почему я не делаю попытки спасти моего сына, мою гордость, мою единственную утеху в жизни. Извольте, я вам скажу тоже откровенно: потому, что это бесполезно, потому что этого плена сам желал и добивался мой сын.

¾ Я вас не понимаю, граф, — искренно вырвалось у Путилина.

Жилы напружились на шее и висках старого магната.

¾ Его сгубила проклятая любовь! — исступленно вырва­лось у него. Исчезновение Болеслава — дело рук проклятых Ракитиных. Это они, папаша с дочкой, спрятали моего сына, чтобы скорее состряпать свадьбу.

¾ Что?! — переспросил Путилин. Он провел рукой по лбу, словно стараясь привести свои мысли в порядок.

Граф Ржевусский с удивлением поглядел на него.

¾ Что с вами?

¾ Вы... вы даете мне честное, благородное слово графа Ржевусского, что все, что вы сказали сейчас — святая правда?..

¾ Я никогда не лгал! — гордо ответил один из варшавских феодалов.

¾ В таком случае... я боюсь, что ваш сын, дей­ствительно, или уже погиб, или на краю гибели.

¾ Во имя Пречистой Девы, что означают ваши слова?! Вы что-нибудь знаете?

Как изменилось это холодное, надменное лицо! Сколько чисто отцовской любви и страха засветилось в глазах!..

¾ Знаю. Слушайте, граф.

И Путилин, шаг за шагом, начал рассказывать оше­ломленному графу о приезде Ракитина, о том, как этот человек умолял его спасти молодого человека.

Лицо графа было смертельно бледно. Пот проступил на его лбу.

¾ Это... это — правда? — с трудом пробормотал он, дослушав рассказ великого добровольного сыщика.

¾ Правда, граф.

Маленький золоченый столик, на который опирался маг­нат, упал на блестящий паркет зала.

¾ Так... так где же мой сын, ваше превосходительство? — с ужасом прошептал он.

¾ Вот для того, чтобы узнать это, я и приехал к вам в Варшаву. Как видите, ваше сиятельство, моя профессия не всегда заслуживает такого обидно-пренебрежительного отношения, каким вы одарили ее.

Граф взволнованно подошел к Путилину.

¾ Простите меня. Вы, как умный человек, отлично поймете те чувства, которые обуревали мной. Я — против этого брака. Кто может осудить меня за это? Разве каж­дый отец не относится любовно-ревниво к своему детищу?

¾ Простите, граф, теперь нам некогда говорить об этом. Надо спасать вашего сына.

¾ Да, да! — рванулся польский магнат к своему врагу-начальнику русской сыскной полиции. — Теперь и я вас умоляю, спасите Болеслава!

¾ Я весь к вашим услугам. Угодно вам переехать из гостиницы в мой замок? Распоряжайтесь, как вам угодно.

¾ Благодарю вас, но как раз этого не надо делать. Если вам угодно, чтобы я спас вашего сына — если это только не поздно — я вас попрошу держать мой приезд в Варшаву в полной тайне. Я буду являться к вам, когда мне потребуется. Мой пароль — «Рго Christo morior» — «умираю за Христа».

Путилин, сопровождаемый графом, направился к двери. В ту секунду, когда он взялся за дверную ручку, послы­шался голос:

¾ Libertas, serenissime?[7]

 ¾ Amen! — ответил граф. — Аминь!

Быстрее молнии Путилин прикрыл рукой свой орден и, когда отворилась дверь и на пороге ее показалась фи­гура толстого, упитанного патера-ксендза, громко, по-поль­ски обратился к магнату:

¾ Имею высокое счастье откланяться вашему ясновель­можному сиятельству...

Низкая, сырая комната со сводчатым потолком тонула в полумраке. В этой тьме скрывались очертания каких-то странных, непонятных предметов: высокой лестницы, жерновов, жаровень, колодок.

Чем-то безконечно унылым, страшным веяло от всей обстановки этого непонятного помещения.

Колеблющийся свет длинных толстых свечей, вставленных в высокие подсвечники-канделябры, бросал багровые блики на каменные стены, на сводчатый потолок, с которого порой сбегали капли воды и падали со стуком на плиты комнаты.