Теперь толпа заколыхалась, словно море, над которым пронеслось первое дуновение шквала.
¾ Это подлость... Он врет... Как он смеет! — послышались голоса одних.
¾ Правда, правда! Это подозрительно... Что за постоянное совпадение!.. — раздались голоса других.
¾ Господа, прошу немедленно разойтись! — резко приказал начальник станции. — Следственная власть все расследует.
¾ А вас я попрошу на минутку в жандармскую комнату, — тихо обратился к гражданину в фетровой шляпе жандармский офицер.
ЕВРЕЙСКАЯ ДЕПУТАЦИЯ У ПУТИЛИНА. ИЗРЕШЕЧЕННЫЙ ТРУП. РИТУАЛЬНОЕ ДЕЛО
— Что ты скажешь на это, доктор? — спросил меня мой гениальный друг Путилин, показывая мне телеграмму о таинственном исчезновении близ Минска из вагона поезда семилетней девочки Сенюшкиной.
¾ Что я могу ответить тебе на это, Иван Дмитриевич? — пожал я плечами. — Я, как и ты, мы держимся одинакового взгляда на ритуальные убийства: их нет, их не может быть, ибо это идет в корне вразрез с известным отвращением иудеев к христианам. Величайший нонсенс — допускать мысль об употреблении евреями христианской крови в качестве пасхального причастия. На мой взгляд, это — одно из самых страшных наследий-пережитков средних веков, когда ликующее христианство в бешеном гонении «избранного народа» возвело на него такой безумно-ужасный извет. Это разгул изуверского фанатизма. Слова «кровь моя на вас и на детях ваших» извращены в смысле: кровь моя, великого пророка Нового учения, будет в вас и в детях ваших. Отсюда страшная легенда об употреблении христианской крови.
¾ Я очень заинтересован этим делом, — задумчиво произнес великий сыщик. — Как тебе известно, мне ни разу не приходилось принимать участия в разрешении и проверке этой проклятой загадки человеческой жизни. Я сделал запрос минским властям. С минуты на минуту я ожидаю ответа.
Прошло несколько минут и Путилину подали депешу.
Я следил за выражением его лица и заметил, как он вдруг побледнел.
¾ На, прочти! — подал он мне телеграмму.
«Сегодня, в два часа дня, во дворе дома еврея Губермана, в люке выгребной ямы отыскан труп исчезнувшей Евгении Сенюшкиной. Труп девочки весь изрешечен ранами-уколами ножа. Вся кровь выпущена, очевидно, в результате заколки трупа. Губерман арестован».
Когда я прочел это, ледяной холод пробежал у меня по спине.
Я молча поглядел на великого сыщика, но сказать ему ничего не успел, так как в эту секунду дежурный агент доложил:
¾ По экстренному делу, ваше превосходительство, вас домогаются видеть трое.
¾ Евреев? — быстро спросил Путилин.
¾ Да-с... — удивленно ответил тот.
¾ Впустите их, — отдал он приказ.
В кабинет вошли три господина, несомненно, евреи, что сразу можно было определить поих типичной, характерной наружности.
Особенно обращал на себя внимание один из них — высокий симпатичный старик с длинной седой бородой, обрамляющей открытое, умное лицо. Это был настоящий тип библейского пророка. Он низко поклонился Путилину, равно как и два его спутника, и проговорил дрожащим голосом:
¾ Простите, ваше превосходительство господин Путилин, что мы дерзаем...
¾ Прошу покорно садиться, господа! — любезно пригласил великий сыщик. — Что привело вас ко мне?
¾ Страшное, необыкновенное дело... — взволнованно начал старик. — Мы явились к вам по поручению, которое получили телеграфом от барона Г., господина П. и господина В-го.
Старик еврей назвал три громких фамилии еврейских крезов-воротил.
¾ Изволили ли вы читать о таинственном исчезновении христианской девочки из поезда?
¾ Читал.
¾ Так вот, с быстротой молнии по городу Минску разнеслась весть, неизвестно кем пущенный слух, что это исчезновение — дело рук евреев, будто бы укравших ребенка. Весь город в панике. Озлобление христиан против нас ужасное. Того и гляди может разразиться погром. А ведь вам должно быть известно, какой это ужас — погром. Ни для кого из нас не тайна, какой вы великий человек, господин Путилин. Мы получили предписание обратиться к вам с горячей мольбой взяться за расследование этого дела. Только вы один, с вашей проницательностью, с вашей гениальной прозорливостью можете раскрыть эту тайну, можете снять с нас мрачное и гнусное обвинение, которое нас преследует столько лет, столько веков. О, господин Путилин, мрачная туча собирается над головой несчастного племени, и когда? В то время, когда мы собираемся встречать великий праздник! Сжальтесь над нами, возьмитесь за это дело — и наша благодарность будет безгранична. Оценитеее сами...
¾ Я вас прошу, — резко отчеканил гениальный сыщик, — не говорить мне ни о какой цене. Я не беру никаких вещественных знаков благодарности.
Он погрузился в продолжительное раздумье.
¾ Я должен вам заявить, господа, — громко начал Путилин, не спуская глаз с лиц евреев-депутатов, — что, к сожалению, моя помощь уже бесполезна. Вы явились слишком поздно.
¾ Как поздно? Почему поздно? — заволновался, вскакивая, старик еврей. — О, господин Путилин, для вас не может быть ничто и никогда поздно!
¾ Поздно потому, что похититель и убийца...
¾ Убийца? Разве девочку уже убили?
¾ И убийца уже найден.
Старик еврей высоко простер руки.
¾ Благодарю тебя, Боже! — вдохновенно вырвалось у него. — Не за то, что погиб бедный ребенок, а за то, что Твоя десница указала гнусного похитителя и убийцу малютки! О, скажите нам, кто этот злодей?
¾ Гу-бер-ман! — невозмутимо покойно, по слогам, произнес гениальный сыщик.
Если бы здесь, вот в эту секунду разорвалась бомба, она бы не могла произвести более потрясающего эффекта, чем одно это слово.
Старик еврей в ужасе попятился от Путилина, два других, вскочив со своих мест, замерли-окаменели.
¾ К... как? Губерман?! Вы говорите: ребенка похитил и убил Губерман, уважаемый минский житель Иосиф Соломонович Губерман?
¾ Да.
Старик заметался.
¾ Это жестокая шутка, ваше превосходительство... — с трудом слетело с его трясущихся губ. — О, это ужасная выдумка!
¾ Вот то донесение, которое я, сильно заинтересованный этим делом, только что получил. Потрудитесь послушать.
И Путилин громко, внятно прочел содержание депеши.
¾ Этого быть не может... Это подвох со стороны какого-нибудь нашего заклятого врага! — исступленно заревел библейский старец и вдруг грохнулся перед Путилинымна колени. — Ваше превосходительство! Господин Путилин! Теперь более, чем когда-нибудь, мы умоляем вас взяться за расследование этого страшного дела! Клянемся вам именем Бога и святой Торы, клянемся нашими детьми и потомками — у нас не существует ритуальных убийств! Спасите нас, пролейте свет на это мрачное происшествие!
Старик судорожно старался поймать и поцеловать руку великого сыщика.
Путилин, человек чрезвычайно мягкий, доброжелательный и сердечный, был растроган и поражен этим страшным взрывом отчаяния.
¾ Что вы... Что вы... Встаньте... Ну, хорошо, ну, хорошо... — мягко забормотал он. — Я возьмусь за ваше таинственное дело и постараюсь сделать все, что смогу. Теперь слушайте: там, у вас в Минске, знают, что вы обратитесь ко мне?
¾ О нет!.. Хотя, если... А, впрочем, может быть...
¾ Так вы вот что сделайте: немедленно дайте знать, чтобы ваши посланцы всюду раззвонили, что Путилин наотрез отказался вмешиваться в это дело. Поняли? Ну, а теперь прощайте, господа!
Когда обрадованные евреи вышли, великий сыщик написал шифрованную депешу следующего содержания:
«Сильно заинтересованный делом о предполагаемом ритуальном убийстве, выезжаю сейчас экстренным заказным. Труп девочки оставьте до моего приезда.
Путилин».
