Для начала немцы прошли на малых кораблях от Тромсё до Вадсё, забирались в глубину фьордов, осматривали берега в бинокли и дальномеры, опоясывали большие и малые острова по всей круговой акватории. Но на берег нигде не спускались, чтобы не привлекать внимания жителей. Нигде признаков чужих дозорных постов не отыскали. И агенты, что доносили местной полиции, и те, которые снабжали информацией оккупационные власти, настораживающих сигналов не подавали. А пеленгаторы в северной Норвегии все же иногда засекали выходы в эфир неучтенных радиопередатчиков.

Тогда решили за дело взяться более основательно, без торопливости.

Тербовен, Фалькенхорст и Дитль привлекли к готовящейся операции самых квалифицированных и опытных специалистов, чтобы выработать общий совместный план, распределить цели и объекты между абвером, гестапо и службой безопасности. Если возникнет нужда, привлечь силы стоящих в Норвегии частей. И непременно вступить в контакты с норвежской тайной полицией, использовать ее средства и местную агентуру.

Военное командование, шефы службы абвера и гестапо на севере Норвегии даже в военной обстановке не слишком жаловали друг друга, не изъявляли желания к сотрудничеству, каждый избегал попасть в роль зависимого и подчиненного.

Однако опасность плавания для судов и кораблей не уменьшалась. Снабжение войск лихорадило. Пришлось на какое-то время отбросить амбиции, приглушить самолюбие и сесть за стол переговоров.

В Киркенесе собрались представители 210-й пехотной дивизии, чьи гарнизоны рассредоточились по Варангеру, чины из командования военно-морских сил, пятого воздушного флота, высокие посланцы абвера и гестапо.

Сначала, казалось, ведущая роль была у представителей армейского командования. Они первыми высказали свои соображения о цели встречи, назвали потери грузов и людей, которые не дошли до фронта, а оказались под толщей морской воды, и предостерегли о неизбежных новых утратах, если не обезопасить плавание кораблей и судов. Снабжение войск ведется с перебоями, пополнения поступают не вовремя и не полностью, гибель судов в море отрицательно сказывается на психологии солдат.

Но по ходу разговора участники встречи не торопились брать на себя главные обязательства, поглядывали и подумывали, кого бы заставить таскать каштаны из огня. В затеваемом деле могли быть не только удачи, никто не мог уберечься от промахов. А за провалы Берлин по головке не погладит.

Когда все выговорились, пришли к суждению, что руководить операцией будет гестапо. Предстояло старательно скрыть от неприятеля готовящуюся карательную акцию.

Таким образом, дирижером этого небольшого, предназначенного быть бесшумным оркестра оказался оберштурмфюрер СС Вилли Лакуа, возглавлявший немецкую контрразведывательную службу в северной Норвегии.

В начале оккупации ему достались документы неоценимой важности: картотека коммунистов и других симпатизировавших Советскому Союзу норвежцев в Финмаркене и картотека норвежской агентуры, служившей отечественной полиции и жандармерии. Он отладил прямой контакт с полицейским подразделением особого назначения. В слежку за растущим Сопротивлением вовлекли тех из местных полицейских, кто не гнушался служить любым хозяевам. Так складывался костяк агентуры из жителей прибрежных селений для надзора за соседями и за приезжими.

Почти весь сорок первый год Лакуа провел в должности офицера связи между Тербовеном и Дитлем. Но это не помешало ему, когда осенью каратели через своих соглядатаев и доносчиков выследили группу Кудрявцева, мгновенно появиться вблизи места события. Он расспрашивал не только гонявшихся за разведчиками солдат, но с глазу на глаз сидел с Хегалой, соглядатаем, проникшим в отряд разведчиков, сам вел допросы жителей прибрежных селений, заподозренных в связях с русскими. Его рук не миновал и Альфред Матисен.

Это был один из тех нечастых случаев, когда он позволил себе снизойти до рядового следствия. Обычно его правилом было стоять на высоте, но не впереди других. Он не афишировал свою фактическую власть.

Не надеясь на полноту и достоверность информации, которая поступала по официальным каналам и скрытными путями, абвер развернул свою службу и под видом нескольких фирм по закупке рыбы. Этим путем перепроверялись и официальная информация, и донесения негласных сотрудников.

Инструкции абвера по конспирации и зашифровке предостерегали членов этих подставных фирм от контактов с другими лицами и службами, занятыми разведкой и контрразведкой, заставляли вести дело строго самостоятельно.

А условия северной Норвегии не подпадали под параграфы инструкций. Селения здесь были редки, одно от другого отдалены иногда на десятки километров. Жителей в них можно пересчитать поименно, все друг друга хорошо знали, иногда поселки были малолюдными, правда, нередко семьи были многодетными. Вся жизнь теплилась возле моря, чуть отойдешь подальше от берега на километр-другой в горы — и не увидишь ни огонька, ни дороги, ни строеньица. А теперь, в войну, в некоторых городках пришлых властителей больше, чем местных жителей. В Киркенесе горожан стало намного меньше, чем чужеземных солдат. Замаскироваться тут было не так просто.

Как ни остерегались заправилы «рыбозакупочных контор», обойти стороной Лакуа не было никакой возможности. Даже пропуск для проезда без его ведома никто им не выдавал. От него соперничающая служба не укрылась. И вес его еще более возрос.

И на этой встрече, занятый мыслями, как с наибольшей пользой для себя ухватиться за предложенную ему роль рулевого на судне, нацелившемся в лабиринт темных ходов в поисках разведчиков, оберштурмфюрер остался верен себе: мнений не высказывал, предложений не вносил, но все обсуждение склонилось к тому, что операции по поимке русских разведчиков должен возглавить он. Власть и влияние сами шли к Лакуа.

Условились, что Лакуа проведет переговоры с норвежской полицией, а по своей линии сам решит, как ему действовать. Но русских оставлять без тайного наблюдения дальше нельзя.

Целью поставили отловить хотя бы несколько русских агентов, заброшенных из-за моря с советского берега. Попадут в поле зрения — не торопиться брать, подержать, сколько надо, под наблюдением, засечь связи. А потом уже захватывать с неопровержимыми уликами. Может быть, кого-то удастся перевербовать, заставить работать на пользу рейха.

Стоило заняться сбором таких фактов, которые могли скомпрометировать русских, показали бы в темном цвете сотрудничающих с ними норвежцев. Тень должна лечь и на тех, и на других. Устроить какой-то крупный политический процесс, вызвать большой общественный резонанс.

Но, заметили представители гестапо, надо дать суровый урок норвежцам, покарать тех, кто сотрудничал с русскими, помогал им. Следует посеять такой страх, чтобы раз и навсегда отбить охоту становиться поперек германских интересов, препятствовать вермахту.

Так начал рождаться план борьбы с советской разведкой на севере Норвегии. Был он пока едва обозначен. Пройдет еще немало времени, прежде чем он получит всестороннюю проработку и оформление, не скоро еще будет выдана команда привести его в действие. Позже эти планы назовут «Полночным солнцем» и «Тундрой».

Самым надежным помощником Лакуа стал один из крупных государственных чинов Норвегии Ионас Лиэ. Еще в довоенные годы ему доверялись наиболее сложные задания. После прихода национал-социалистической партии Германии к власти он набирался навыков в чине наблюдателя при начальнике прусской полиции в Берлине.

Потом он вернулся в страну, где ему доверили особо важное поручение: в середине 1935 года в Норвегию на жительство приехал Троцкий. Охрану его в местечке Сундбю, где поселился этот политический деятель, поручили Ионасу Лиэ. Когда Троцкий отправился из Норвегии в Мексику, Лиэ сопровождал его на пароходе через Атлантику до нового пристанища.

Потом он в должности начальника полицейского подразделения особого назначения занимался в Киркенесе созданием глубоко законспирированной жандармской агентурной сети. Ему удалось взять на учет всех коммунистов и сочувствующих им. Он отладил контакт с военной контрразведкой, составил картотеку всех жителей провинции, за которыми предполагалось установить наблюдение. Эту картотеку он привез в Осло.