Подполковник Сункович говорит, что они знали, сколь трудно сложились дела у десанта первого броска. Бойцы бригады понимали, что судьба разведчиков и автоматчиков зависит от них. Перед выходом бригады из Владивостока во всех ротах солдаты собирались на митинги, повсюду коммунисты и комсомольцы провели свои собрания. Таких горячих собраний никогда до этого в бригаде не бывало. Морские пехотинцы не хотят отставать от своих ушедших вперед товарищей.
— И мы надеемся — и вам об этом вовсе не стесняемся сказать, — не посрамим себя, не запятнаем флотской чести, — расставаясь с разведчиками, закончил начальник политотдела бригады.
Прощаясь с нами, Трушин сказал, что сейчас высадилась первая часть его бригады, в ближайшие часы подойдет следующий эшелон — еще несколько тысяч бойцов, прибудут танки, полевая артиллерия и крупные минометы. Тогда положение японских войск в Чхончжине и вблизи него станет безысходным — либо гибель, либо плен.
Наша миссия по разведке обстановки, захвату и удержанию плацдарма выполнена.
Раненых перенесли на эскортный корабль, там уже развернут походный лазарет, квалифицированные врачи в условиях, совсем отличных от полевых, оперируют, оказывают другую медицинскую помощь.
Собрав оружие и снаряжение в одно место, сбросив с себя лишний груз, с наслаждением расстегнув пояса, а многие даже сняв гимнастерки, бойцы отряда сгрудились в центре причала. Ждем, когда возвратятся наши проводники, посланные показать путь батальонам бригады морской пехоты.
Снова яркий солнечный день. Жаркое солнце сушит наши гимнастерки, пропекает полосатые тельняшки. На бревне присели Денисин и Леонов, а вокруг, обступив их полукольцом, стоят наши матросы. Хоть и не спали несколько ночей, усталость опять забылась, уступив место радости победы. Удачный исход почти двухсуточного боя во вражеском кольце, только что подошедшие крупные десантные силы — все это взволновало людей. Матросы оживленны, громко, перебивая друг друга, разговаривают, размахивают руками, показывают, кто как полз или бежал. Кое-кого утомление все же сморило, и они, выбрав укромное местечко в тени, завалились подремать.
Ждем приказа о возвращении на базу.
Около полудня у причалов военного порта в Чхончжине ошвартовались еще четыре торпедных катера. На них прибыл командующий Южным морским оборонительным районом генерал-лейтенант Сергей Иванович Кабанов со своими ближайшими помощниками. Адмирал Юмашев только что образовал этот новый оборонительный район, в его зону входит все побережье Кореи от советской границы и до Чхончжина, в том числе освобожденные частями флота и 25-й армии Унги, Начжин и Чхончжин. Забегая вперед, следует сказать, что через несколько дней в состав этого района была включена и Вонсанская военно-морская база, после того как десант Тихоокеанского флота пленил находившийся там японский гарнизон.
У нас с генералом Кабановым давнее знакомство. Это опытный военачальник, хорошо знающий особенности боевых действий на приморских участках фронта. В первый период войны с Германией под его командованием была выдержана героическая оборона военно-морской базы на Ханко. (На этом отдаленном полуострове воевал тогда молодой выпускник Ленинградского морского политического училища Иван Гузненков.)
Был Сергей Иванович и командующим Северным оборонительным районом. Там, на Рыбачьем, Кабанов знал каждую нашу операцию. Встречался он с нашими командирами, не однажды беседовал со многими десантниками-североморцами.
Поэтому встретились мы с командующим новым оборонительным районом как со старым знакомым.
Тут же на причале Сергей Иванович сразу начинает входить в курс дел. Денисин и Леонов доложили ему, как был высажен наш десант первого броска, как сводный отряд удержался в городе, не только отразив многократные атаки противника, но и сохранив плацдарм для высадки бригады генерала Трушина. А высадилась бригада спокойно и без потерь. Кабанов подробно интересуется, какое впечатление мы вынесли от боя с японскими солдатами, чем отличаются приемы боя немцев и японцев, расспрашивает о вооружении, о плотности огня, о наших потерях, просит рассказать, осталось ли в городе местное население и как оно отнеслось к десантникам.
После этого генерал Кабанов вызвал к себе майора Бараболько и заставил доложить о действиях его батальона. К тому, что мы знали из переговоров по радио, из беседы с Беспаловым, теперь мы узнали некоторые новые подробности о положении батальона морской пехоты.
Как уже было нам известно, батальон вел тяжелые бои. Однако удалось захватить несколько высот. Около часа дня 14 августа японцы предприняли наступление и нарушили связь между ротами, изолировали их друг от друга. Создалась опасность окружения каждой поодиночке. За сутки боя то одну, то другую роту японцы отрезали от остальных неоднократно. Десантники дрались в окружении. В ночь на пятнадцатое неприятель на некоторое время отрезал штаб батальона от подразделений. Взвод охраны штаба прорвал кольцо окружения, но потерял много убитыми и ранеными. Как раз в это время начали обстрел берега подошедшие корабли. Японцам не удалось захватить штаб.
В своем докладе командованию Бараболько доносил, что батальону очень помогла артиллерийская поддержка стоявших в бухте кораблей, а также действия нашего отряда, когда днем четырнадцатого августа мы отвлекли часть неприятельских сил в юго-западную часть города. За сутки батальон понес весьма существенные потери: более шестидесяти человек убито и ранено свыше ста.
Позднее адмирал Юмашев писал: «…встретив сильное противодействие противника, батальон не смог выполнить поставленную задачу и перешел к обороне».
Кабанов спросил Денисина и Ходера, почему рота Яроцкого понесла большие потери и каково самочувствие командира. Ходер ответил, что Яроцкий тяжело ранен, близкий разрыв гранаты обсыпал его осколками. В бессознательном состоянии, потерявшего много крови, старшего лейтенанта вынес в безопасное место комсорг роты Александр Комаров. Врачи считают, что командир будет жить.
Автоматчики роты Яроцкого заслуживают одобрения и всяческой похвалы. Это хорошие, напористые ребята, они старательно удерживали захваченный плацдарм — так аттестовал их Кабанову Денисин. Но почти все они в настоящем бою оказались впервые. Ведь обстрелянный, опытный боец — это уже не сырой материал, а обработанная драгоценность. С ним считаются, на его опыте и генералы учатся. А этим как раз и не хватало опыта, находчивости, они еще не научились быстро схватывать и понимать обстановку, находить укрытия, еще не разобрались, какое грозное оружие их автомат для ближнего боя. Противник же превосходил нас не только численно. Он показал завидное упорство, вел прицельную стрельбу и часто контратаковал. Поэтому в роте погибло более сорока автоматчиков и свыше тридцати человек ранено, только одна треть бойцов осталась в строю.
— С ротой Яроцкого пошел в десант комсорг батальона сержант Мишаткин, — как бы желая подкрепить оценку Денисина, добавляет Ходер. — Днем четырнадцатого, когда японцы предприняли наступление против десанта, Мишаткин с небольшой группой бойцов оказался отрезанным от своих. Расстреляв все патроны, комсорг последней гранатой взорвал себя и приблизившихся японцев. Рядом с ним сражался и погиб член комсомольского бюро солдат Джапаров. Комсорг роты Комаров, до этого вынесший с поля боя раненого Яроцкого, сам был позже ранен, но боевые товарищи сумели спасти его и доставить к месту стоянки кораблей.
Кабанов интересуется у Леонова потерями отряда разведчиков. Леонов ответил, что разведчики потеряли трех убитыми и семеро ранено.
Действия нашего отряда в Чхончжине получили в то время самое наилучшее признание со стороны командования. Так было и в последующие годы. Об этом убедительно сказано и в «Истории Великой Отечественной войны», и в других официальных публикациях. И потому-то вызывает досаду и недоумение оценка роли отряда кандидатом военных наук, доцентом Л. Н. Внотченко. В своей работе «Победа на Дальнем Востоке» он пишет: «Таким образом, ни разведотряд, ни высаженная вслед за ним пулеметная рота задачу по разведке боем фактически не выполнили. Силы обороны противника для основных сил десанта, вышедшего 13 августа в 13 час. 35 мин. из бухты Новик, оставались неизвестны». Здесь автор явно не в ладах ни с фактами, ни с выводами. Днем 13 августа вышли не основные силы, а лишь первый эшелон — 355-й батальон морской пехоты. Основные силы — это второй и третий эшелоны — 13-я бригада и 335-я стрелковая дивизия, доставленные в Чхончжин морем.
