— Чтобы узнать, что творится за рекой, надо, как говорят корейцы, реку переплыть, — свертывая карту и укладывая ее в планшет, заканчивает Денисин.

Время идет к полудню, солнце почти над головой и нещадно печет. Матросы стараются выбрать хоть маленькую тень и прикорнуть, кто за торпедными аппаратами, кто за рубкой. Лишь немногие бодрствуют. Усталость сваливает с ног, сказываются два предыдущих походных дня и две беспокойные, почти бессонные ночи. Команды катеров бдительно несут свою вахту, и нашим бойцам разрешено поочередно хотя бы немного подремать.

Остался примерно час ходу. Прямо по носу, постепенно увеличиваясь, вырастают четыре белых буруна. Денисин, когда излагал нам задание, сказал, что нас должны встретить торпедные катера, производившие разведку подходов к бухте Чхончжина, и провести по заливу, сопроводив в порт вплоть до высадки. Им приказано разведать незаминированный проход.

Немного замедлив ход, поджидаем, когда они подойдут вплотную. Став почти борт о борт, возглавляющий эту группу катеров командир дивизиона капитан третьего ранга С. П. Кострицкий передает, чтобы следовали по его курсу. При подходе к Чхончжину надо развернуться «всем вдруг» и веером на полной скорости ворваться в бухту.

Катера снова набирают скорость, идя впереди, справа и слева от кораблей с десантниками.

Люди наши изготовились, подстегнули и закрепили рюкзаки, подтянули сумки с боеприпасами и гранатами, держат в руках автоматы и пулеметы. Большинство полуприсели по бортам, у лееров, остальные вдоль борта у торпедных аппаратов, около рубки. Взгляд старательно оставляет в памяти каждый кусочек быстро приближающегося берега.

Вот катера развернулись и стремительно рванулись в бухту. В тот же миг в нескольких местах свечками взмыли вверх водяные всплески, со свистом пронеслись осколки разорвавшихся в воздухе шрапнельных снарядов. Вражеская артиллерия начала обстрел десанта. Похоже, что батареи стреляют откуда-то из глубины полуострова, загнутой клешней охватывающего бухту, а также и с противоположной стороны бухты, с материка, оттуда, где, судя по плану, стоит металлургический завод. Ведется отсекающий кинжальный огонь и с запада и с востока.

Чувство неизвестности и смутной тревоги прошло, начавшийся обстрел и неизбежный бой жгутом стягивают нервы, но мелкую, чуть уловимую дрожь в руках никак унять не удается. От нее не избавишься, пока не побежишь по земле, пока не будешь стрелять, пока не забудешься в схватке с неприятелем.

Катера из всех пулеметов поливают по береговым постройкам, по причалам. Маневрируя на скорости по бухте, делая довольно крутые повороты, чтобы уклоняться от артиллерийского обстрела, они приближаются к пирсам. Очень впечатляющее зрелище, когда стайка юрких, стремительных катеров носится по бухте и от них тянется к берегу множество нависающих дугой пунктирных линий. Море живое, бурлящее от корабельных винтов, разрывов снарядов и взъерошивающих воду тысяч пуль. Нитки трассирующих очередей тянутся и с берега к катерам. Сразу как-то тобой овладевает нетерпение, хочется скорее выброситься на твердую землю и не быть скученной мишенью на маленьком корабле.

Четыре катера принимают влево, к причалам рыбного порта, а немного правее нас, на участок между рыбным и военным портом, устремляются катера с остальным десантом. Корабли прикрытия продолжают маневрировать по бухте и обстреливают ближайшую береговую полосу. До причалов осталось менее ста метров. Теперь по катерам стреляют из припортовых зданий и с надвигающихся на нас глыбой пирсов.

Десантники присели, прижались, к чему можно, но огня еще не открывают. На прибрежные постройки порта перебросили свой огонь пулеметчики.

Снизив скорость, катера проходят вплотную вдоль стенки, и десантники как горох высыпаются на пирс, не дожидаясь, пока будут вынесены швартовы.

Чуть ступив на причал, бегом отрываемся от береговой кромки, стараясь проскочить зону обстрела и выбрать укрытие, поскорее добраться до складских построек и каких-то других зданий. Неумолчные очереди из множества автоматов и хлопки винтовок слышатся с разных сторон. Японцы стреляют откуда-то из складов, из-за грузов на пристани. Но обстрел какой-то беспорядочный, несосредоточенный. Трудно разобраться, бьют ли по заранее пристрелянным площадям или выбирают на прицел десантников. Но сбить нас и положить плашмя на причал им не удается. Наша огневая завеса значительно плотнее. Под покровом этого огневого щитка мы перебегаем от одного укрытия к другому.

На бегу вижу, как несколько человек падают, не разглядел — ранены или убиты, их должны подобрать санитары, находящиеся поблизости.

Катера, продолжая огрызаться из пулеметов, отходят от причальной стенки и не спеша идут к выходу из бухты. Наш десантный отряд остался на вражеском берегу.

Японские посты в порту удалось смять с ходу. В нескольких местах огневые точки забросали гранатами. Раз-другой гулко ухнули противотанковые: десантники вышибают пулеметчиков из их гнезд.

На пути попадаются убитые и раненые японские солдаты. Пробегаю мимо длинного большого пакгауза, у раскрытых широких ворот его валяются два изрешеченных японца и исковерканный ручной пулемет: тут их настигла метко брошенная кем-то из матросов граната.

Причалы, складские постройки теперь наши. Мы выскочили на припортовую улицу. По ней, отстреливаясь, прижимаясь к домам, убегают японцы мелкими группами. Кричу, чтоб пулеметчик прочесал улицу. Сергей Бывалов сам схватил пулемет и запустил сразу чуть не полный диск. Японцев как ветром сдуло с улицы. Двое или трое упали, остальные скрылись за домами.

Успех захвата причалов сам собою тянет нас вперед. Отставать и отрываться от отходящего противника сейчас никак нельзя. И матросы без задержки бегом проскакивают на ближайшую городскую улицу. Позади остались один, другой, третий дом. Японцы не задерживаются, лишь постреливают из укрытий. Но их немного, и они не могут закрепиться. Так, наседая на бегущих, взвод успел проскочить несколько кварталов. Посылаю связных передать по отделениям, чтобы не зарвались, хорошенько осматривались, не оставили бы за спиной укрывшихся японцев.

Никандров забирает правее моего взвода, в припортовой же зоне, продвигаясь среди складских построек и жилых домов. Потом тоже углубляется в городские улицы. Между нашими взводами перебегают в город Денисин, Леонов и вся их группа. Но мне теперь уже не видно ни их, ни взвода Никандрова. Доносится только непрерывная трескотня автоматов и винтовок.

Частая стрельба слышна еще дальше, за концом причалов рыбного порта, там, где высадился со своей ротой автоматчиков Яроцкий. Перестрелка захватывает все более широкую полосу, удаляясь от берега в городские кварталы. На крайнем правом фланге роты Яроцкого наступают два взвода под командованием старшего лейтенанта Мухамедова.

Стараясь не оторваться от японцев, взвод все более принимает влево, в юго-западном направлении, к берегу реки Сусончхон. Разрыв с группой Леонова и взводом Никандрова расширился настолько, что непосредственного стыка у нас теперь нет. Отделения рассыпались широкой цепью и прочесывают улицы, застроенные мелкими, в основном одноэтажными домиками.

По нескольким мостикам проскочили канал, он тянется параллельно реке от залива в глубь города, к высотам.

Перед нами открылось довольно широкое поле, во многих местах перерезанное несколькими дорогами. Теперь взвод снова развернулся, и канал, который мы только что миновали, стал не позади, а справа. По левую руку вытянулась высокая земляная насыпь, что-то вроде дамбы или дорожной отсыпки. Вместе с отделением Виктора Максимова взбираемся на нее. Это дамба, за ней снова низина и берег речки, впадающей в залив. Это Сусончхон. Остальная часть взвода продвигается по лощине между насыпью и окраинными домами.

Пока мы одолевали канал и разворачивались по низине, противник от нас оторвался. Метрах в двухстах-трехстах видны люди, бегущие к высокой насыпи, которая тянется из города на стык с дамбой. Они торопятся к туннелям, широкой пастью зияющим в высоком земляном валу. На короткое мгновенье остановившись и обернувшись в нашу сторону, вражеские солдаты делают по нескольку выстрелов и спешат нырнуть в туннель, чтобы укрыться за дорогой.