— У вас же на стройплощадке в субботу и воскресенье ни одной живой души нет. Так?

— Так, — неохотно подтвердили на другом конце провода.

— Чего же вы хотите? Вы сами создаете условия для хищения.

— Мы хотим, чтобы вы нашли прибор. Он дорогой, государственный и очень нам нужен.

Капитан Зянгов — сдержанный человек, поэтому он пропустил эти слова мимо ушей и сказал:

— Будем искать.

Где искать, он уже знал. Кому нужен нивелир? Наверняка подростки, забравшись на стройку, когда там никого не было, не могли побороть искушение. Он прикинул, кто бы это мог сделать, и, почти не сомневаясь, решил, что исчезновение нивелира — дело рук Тоомаса. Ох, уж этот Тоомас! Сколько крови он испортил участковому инспектору. И зло берет на мальчишку и чем-то он нравится капитану. Наверное, своей шустростью, неугомонностью. Эх, направить бы эту энергию да на полезное дело. Но как? Об этом еще думать и думать… А сейчас надо сделать так, чтобы растяпы — строители обрели вновь свой нивелир. Исподволь порасспросив мальчишек и убедившись в правильности своего предположения, капитан Зянгов как бы невзначай встретился со своим давним подопечным Тоомасом. Они поговорили о жизни, об учебе, о том, о сем, а под конец, прощаясь, инспектор как бы между прочим сказал:

— А нивелир-то снеси в вагончик, — и ушел, оставив на дороге опешившего от неожиданности мальчишку.

На следующий день позвонили со стройки:

— Нашелся нивелир. Его кто-то под топчан засунул. Извините за беспокойство.

— Пожалуйста. Звоните, — сказал довольный исходом инспектор. А про себя подумал: «Мне важно, чтобы Тоомас понял, что ни одна его проказа не утаится. Это на первый случай. А потом надо восстановить в нем критерий, что такое хорошо, что такое плохо… А потом.

Но все это потом. А пока с хутора увели корову, и участковый переключается на ее поиски. Молва всегда бежит впереди человека. Видно, дошел до похитителя слух, что за дело взялся сам Зянгов, и похититель дрогнул. В отделение прибежал радостный владелец коровы и сообщил, что его буренка преспокойно переваривает корм в родном хлеву.

А иногда «на потом» откладывать нельзя. Егерь нашел в лесу голову лося и ноги.

— Недавно стреляли, — сказал он Зянгову.

— Но ведь охота еще не разрешена?

— Браконьеры.

Через несколько дней ночью прибежал к Зянгову Юла Таммерт, председатель Вихтерпалуского общества охотников.

— В лесу стреляют!

Прихватили с собой Валмара Пяхна, тоже охотника, и в лес. В самой гуще обнаружили две легковые машины, а возле них — восемь вооруженных охотничьими ружьями мужиков.

— Что вы? — вполне естественно удивились они. — Мы же на зайцев охотимся. — А сами как бы ненароком стволы ружей повернули в сторону нежданных пришельцев. Нет, нелегко в такой ситуации соблюсти спокойствие и хладнокровие.

— Откройте багажник, пожалуйста, — вежливо попросил Зянгов. Когда подняли крышку багажника, там оказалось мясо лося.

— Сдайте оружие!

Подчинились…

У капитана Зянгова много помощников. Это Эндель Ярв, ветеран Великой Отечественной, начальник штаба сельсоветской народной дружины, это маляр Велло Аунпуу, это Юлло Таммерт, Валмар Пяхн и многие другие. Вместе они планируют и ходят в рейды. Один раз в месяц — районные. Да еще своих участковых несколько.

И тем не менее забот у инспектора немало. В этом году, например, заканчивается обмен паспортов. На его участке обмен в основном закончен. Но есть люди преклонного возраста, которые давно уже не выходят из своих домов. Зянгов сейчас думает над тем, как к каждому из них привезти фотографа, помочь заполнить необходимые документы и каждому доставить домой новые паспорта. Это — работа!

Редки праздники у Зянгова. Но когда они наступают, прикалывает к мундиру капитан орден «Знак Почета» и две медали «За безупречную службу». Но это бывает редко. Будни, будни… Вот и сейчас. Посмотрите на снимок.

Раздался телефонный звонок. Участковый снял трубку, слушает. Вот он уже поднялся и скоро будет там, где случилась беда. Он очень нужен людям, участковый инспектор милиции капитан Зянгов.

Инспектор районного ОБХСС старший лейтенант Тимур Жагин, проклиная дождливое лето — вот уж действительно ни дна ему, ни покрышки! — шел в районную прокуратуру. Ему позвонили, что он не оставил своей «закорючки» на одной из страниц протокола допроса. Обидно терять на это время, но ничего не поделаешь — виноват! Тем более что он и сам всегда добивается, чтобы в документах следствия все было точно, ибо по этим документам будет решаться судьба человека. Жагин считал, что работа у него не видная, но людям очень нужная. В его планшетке, туго перехваченной ремешком, с которой он никогда не расстается, хранилась маленькая записная книжечка, в которую он записывал фамилии тех преступников, коих отправил за решетку. Последним в списке под номером 19 был Симакин, заведующий бюро по ремонту квартир.

А сейчас, как это мы знаем, шел Жагин в прокуратуру. Еще издали у въездных ворот магазина «Овощи-фрукты», мимо которого ему надо было идти, Жагин увидел унылую фигуру магазинного подносчика Улькина. Давно тревожит его этот типчик. Здоровый молодой мужик с семиклассным образованием, а таскает ящики. Башка у него варит неплохо. Когда выпьет, любит даже философию развести о смысле жизни. Однажды Жагин сказал ему:

— Дура ты, Улькин, и по-дурацки жизнь свою тратишь. Пошел бы на завод, заимел бы там какую специальность, глядишь, и твой портрет в газете бы тиснули.

А тот скрипуче засмеялся и ответил:

— У меня должность имеется, я человек без определенных занятий, находка для милиции. Случись что в районе, хватай Улькина — он же никто, и вот будем шить ему дело. Что, разве не так? Уже два раза хватали, а только зазря…

И действительно, было так…

И сейчас Улькин издали улыбался Жагину:

— Добрый день, старлей. Все торопитесь, а я, между прочим, хотел бы иметь с вами служебный разговор по поводу хищения.

— У меня, Улькин, и без тебя службы хватает.

Жагин прошел мимо. И слышит за спиной сипатый голос Улькина:

— Зря, старлей, брезгаете, узнали бы — ахнули…

Жагин уже миновал магазин, и вдруг вернулся — что-то ему показалось, что у Улькина есть действительно серьезное дело, что не просто шутит.

— Что же ты, Улькин, хочешь сказать?

— Сперва спрошу. Вы любите фундук?

— Что это такое?

— Орешки, старлей, в поджаренном виде дико вкусные.

— Ну и что?

— Сегодня утром Красавчик (так он называл заведующего своим магазином Курмаева) получил с базы пять мешков этого самого фундука. Выгрузили во дворе. Я спрашиваю у Красавчика: таскать мешки в магазин? А он непонятно осерчал, говорит: «Я лучше знаю, что тебе делать, иди в подвал и перегрузи тару, чтобы проход стал шире». Часа два я перетаскивал ящики, после чего выхожу во двор перекурить и вижу: мешки с орехами грузят на полуторку. Орудуют дядьки в кепочках с усиками. Их двое. Я их по-хорошему спрашиваю: помочь? А они меня — к черту! Быстренько погрузились и уехали. Спрашивается в задачке: на какой рынок они повезли те орешки? А повезти им большой резон, в магазине фундук по рубь кило, а на рынке он идет от пяти до семи рублей. Вот тебе, старлей, и весь мой служебный разговор.

— Спасибо, Улькин…

Он сразу же вернулся в отдел, выпросил машину и поехал по московским рынкам и уже на третьем, на Тишинском, нашел тех, которые бойко торговали орехами, даже мешки клейменые не заменили. С рынка он свез их к Красавчику, и там за какой-нибудь час все было оформлено, как положено. Выяснилось, что такую же операцию с орехами проделывали не раз.

В субботу Жагин дождался часа, когда Улькин кончил работу, и пригласил его в пивной бар.

— Будете воспитывать? — усмехнулся Улькин, но пошел…

Жагин взял четыре кружки пива, и они сели за столик в дальнем углу бара. Оба с удовольствием отпили пива. После жары на улице в баре была приятная прохлада, даже кислый, затхлый воздух не ощущался.