Стоявший в ангаре чиновник зевнул и что-то сказал, обращаясь к своему компьютеру.

— Эй, на «Пройдохе», — прозвучал его голос с экрана. — Транспортная проверка. Подготовьте к инспекции документы на судно и багаж.

— Да-да. — Тинель нажала кнопку переговорного устройства рядом с экраном. — Сейчас.

— Только по одному, пожалуйста, — раздраженно произнес чиновник. — Сначала экипаж.

Тинель извлекла дискету с документацией из компьютера и вошла внутрь шлюзовой камеры. Шеррис и Чосс услышали, как синхронно повернулись внутренний рукав цилиндра и дверь внешнего выхода.

Чиновник кивнул сошедшей с металлического трапа Тинель, взял у нее дискету и вставил в свой компьютер. Затем проверил содержимое ее вещмешка и несколько раз провел ребром сложенного компьютера вдоль тела Тинель. Наконец он нажал на клавишу ввода и объявил:

— Следующий!

— Подождешь, — пробормотала Чосс.

Хмыкнув, она вошла в шлюз. Шеррис рассматривала свой револьвер, пытаясь припомнить, разрешается ли ввоз оружия в Икушлинг. Наконец она пожала плечами, решив, что в худшем случае револьвер у нее просто конфискуют, и спрятала оружие обратно в рюкзак.

— Следующий, пожалуйста, — послышался мужской голос.

Дверь отошла, и Шеррис вступила в шлюз. Цилиндр начал поворачиваться, но на полпути остановился.

Шеррис оказалась запертой в ловушке метрового диаметра. Она стала нажимать кнопки на пульте управления, но реакции не последовало. Вытащив револьвер, она закинула рюкзак за спину и припала к полу.

Послышался щелчок, цилиндр начал очень медленно поворачиваться. В щели показался корпус судна, и цилиндр опять остановился. Шеррис просунула ствол револьвера в отверстие.

Внезапно цилиндр дернулся, щель увеличилась сантиметров до десяти, и снаружи показалось пустое помещение ангара.

В отверстие влетела газовая граната. Она ударилась о стену позади Шеррис. Цилиндр снова повернулся, щель закрылась. Капкан захлопнулся.

Она стояла, точно парализованная ужасом, и смотрела на катившуюся по полу гранату.

На секунду Шеррис показалось, что она вновь стала пятилетним ребенком.

Над Икушлингом лил теплый дождь. Корабли стартовали и приземлялись, планируя, взмывая вверх обтекаемыми формами, точно металлические дельфины, мягко садились на стартовой площадке. То и дело взвывали и замирали двигатели. Временами глухой рокот, сопровождаемый ревом двигателей, возвещал о том, что труба индуктора приняла очередной корабль в атмосфере.

На краю искусственного поля космопорта отодвинулась длинная полоса бетона, открывая невысокий трап, ведущий на ярко освещенное пространство. Откуда-то из глубин порта на блестящую от дождя поверхность бетонки выехал высокий прямоугольный механизм на четырех громадных колесах, каждое из которых составляло метра три в диаметре. Сзади к нему был прицеплен еще один, такой же. За ним следовало гирляндой еще почти два десятка вагонов.

Двадцатисекционный эшелон начал поворачиваться еще до того, как на бетоне показался последний вагон. Колеса переднего механизма выдавливали из бетонных лунок и выбоин неглубокие лужи. Не успевала грязная вода успокоиться, как по ней тут же проезжали колеса другого вагона, следуя точно тем же путем, что и колеса предыдущего.

Наконец поезд подъехал к воротам Икушлинга, из которых открывался вид на унылый кустарник. Между бетоном и воротами был промежуток около двух метров шириной, но эшелон не замедлил хода. Передний вагон описал изящную дугу и приземлился на мокрую землю, спружинив на гибких сочленениях, соединявших вагоны друг с другом. За первым последовали остальные, по очереди мягко опускаясь на колеса — словно змея переползала с одной ветки на другую. Затем поезд покатил сквозь пелену дождя к темной линии, что виднелась в километре от порта, там, где искусственный солнечный полдень сменялся предрассветными сумерками тропического утра.

Шеррис смотрела, как капли дождя стекают по стеклу ее камеры, забранному стальными прутьями с пластиковым покрытием. Поезд увеличил скорость, и капли превратились в косые струйки. За толстым, подернутым испариной стеклом раскинулся плоский ландшафт с редким приземистым кустарником и островками жухлой травы, жадно впитывавшей дождь. Шеррис перевела взгляд на листок бумаги, который тюремщик просунул через отверстие, куда ей передавали пищу.

«Мы слышали, ты тоже на борту. Полицейские Суда взяли меня в Стэйджере по какому-то бредовому обвинению в терроризме. Следующая остановка должна быть в Пуне. Кто тебя поймал?

Целуем. С любовью Миц и компания».

Писать ей было нечем. Шеррис скомкала бумажку в кулаке. Снаружи резко наступила темнота, будто кто-то выключил лампу. Поезд окутал мрак.

Охотники, поймавшие Шеррис, были командой из двух человек — матери и сына. Сын работал в портовом управлении и имел возможность контактировать с космопортом в Гренче. Гакха внесли информацию о том, что Шеррис путешествует под именем Исул Демри, в базу данных, которой пользовались охрана, зарегистрированные наемные убийцы и охотники. А выяснить, на каком судне они прибудут, и переодеться в соответствующую униформу было уже совсем нетрудно.

Поезд, в котором она оказалась, принадлежал Всемирной Транспортной Компании Суда по наземной перевозке грузов и лиц, подлежащих охране. Такие механизмы называли попросту Эшелонами. Этот, например, носил имя «Заученный Урок»; он совершал регулярные рейсы Икушлинг — Йадайпум, перевозя товары и людей, с которыми остальные авиационные, транспортные и страховые компании предпочитали не связываться.

Вели «Заученный Урок» Сыны Мора — один из бесчисленных светских «Оскорбленных Орденов» Голтара, ставших неприемлемой частью новомодных веяний планеты. Каждый член экипажа Эшелона добровольно становился глухим и немым. Шеррис видела нескольких тюремщиков, у которых проблемы конспирации зашли еще дальше — их рты были зашиты. Видимо, беднягам приходилось принимать пищу через нос или внутривенно.

У некоторых оказался зашит один глаз, а у тюремного офицера — даже оба, так что по вагонам его водил специальный адъютант-поводырь. Пользовался он особым тактильным методом общения.

Эшелон… Миц однажды упоминал, что снял с одного из таких какой-то ценный груз. Но это произошло на полном бандитских шаек Спейре, где никогда не ощущалось недостатка в любителях приключений. Иное дело — Голтар. Здесь атаковать судебный поезд мог только сумасшедший или самоубийца. Теперь даже Джейс был не в силах ей помочь.

Как только рассвело, к Шеррис пришел поймавший ее вольный охотник — один из Сынов. Тип отвратительной наружности, с усталыми глазами и нездоровым цветом лица. Скривившись, охотник уселся на откидное сиденье напротив Шеррис по другую сторону камеры, выстеленной мягким синтетическим покрытием, и предусмотрительно наставил на нее станнер. На Шеррис болталась тюремная роба. Скрестив ноги, она сидела на скамье; голова все еще раскалывалась от неведомой отравы, которой была начинена газовая граната.

— Я только хотел вам сообщить, что ничего не имею против вас лично. — Посетитель изобразил слабую улыбку. Ему было под тридцать, худощав, гладко выбрит.

— Премного благодарна. — В ее голосе прозвучал неприкрытый сарказм.

— Я знаю про вас все, — продолжил охотник, откашлявшись, — я всегда стараюсь не пропускать ни одного сообщения, в котором упоминается ваше имя. И, должен вам сказать, я искренне восхищен вами.

— Рада до безумия. Что же мы тогда сидим здесь? Отпусти меня, сделай милость.

Мужчина покачал головой.

— Не могу. Слишком много поставлено на карту. Мы сообщили Гакха, что схватили вас, и они ожидают в Пуне. Если мы вас туда не доставим, они могут серьезно обидеться. — Он ухмыльнулся.

Шеррис глядела на него, слегка откинув голову.

— Катись отсюда, кретин.

— Не стоит так со мной разговаривать, леди, — предупредительно огрызнулся охотник. — Я могу оставаться здесь сколько душе угодно и говорить вам, что пожелаю. Или употребить вот эту игрушку, — он взмахнул станнером, — или снова отравить вас газом. Короче, теперь я могу делать с вами все, что захочу.