Я выполнил задание. Нашел, где находятся пропавшие ракетные комплексы. Через несколько минут я передам эту информацию Корвету, и нейтрализацией угрозы займутся крутые ребята из СМЕРШа. Те самые, что взорвали лабораторию. Уверен, им нетрудно будет подорвать и здание в центре Лондона. На фотографии, которую я подготовил для передачи, виден логотип «Кингстон Роял Банка» на стене и штабель из двадцати пяти чемоданов с маркировкой «ВСС-18». Этого будет достаточно, чтобы понять все без слов.

Я отключил телефон и не отвечаю на звонки Камала. С семи утра я на ногах, вещи оставил в гостинице, будто вышел на минуту, и с тех пор кружу по городу, останавливаясь иногда в небольших ресторанчиках, чтобы отдохнуть и хлебнуть чашечку горячего кофе для бодрости. А бодрость мне нужна. Ноги гудят от непривычно долгой ходьбы, и начинает ломить спину – все же я кабинетный работник и просиживаю за компьютером десять часов в день, поднимаясь только, чтобы налить себе чаю. Когда все закончится, обязательно займусь спортом. Скорее всего, займусь. Я обещал себе это не раз. Как и бросить курить.

Сворачиваю из узкой улочки на заполненную автомобилями Хайд-Парк-Гейт. На часах шестнадцать пятьдесят девять. Шаги непроизвольно замедляются. Где-то впереди, всего в сотне метров, на парковке за углом меня ждет в красном «Ягуаре» самая прекрасная девушка мира. Ее волосы безупречно уложены, но упрямая тонкая прядь, наверное, как всегда, щекочет ей ушко. Изящные пальцы лежат терпеливо на рулевом колесе автомобиля. И в салоне автомобиля тот же умопомрачительный, тонкий, изысканный аромат ее духов. Она ждет Чингиза, назначившего ей встречу вчера ночью коротким звонком на автоответчик. Нескладного агента-неумеху, сошедшего с ума от ее красоты.

Нужно будет сказать ей… Что-то нужно будет сказать. Это наша последняя встреча. Она вновь исчезнет из моей жизни всего через несколько минут. И больше мы не встретимся. Может быть, мне еще раз выпадет шанс невзначай увидеть ее издалека. Но поговорить с ней я уже не смогу. Никогда. До скончания времен. Странно, что мы встретились здесь. Со мной произошло за последние пару месяцев множество удивительных событий, но самой изумительной все же была двухминутная встреча под барабанящим лондонским дождем на парковке вокзала Ватерлоо. И у меня осталось только две минуты. Здесь и сейчас. Две минуты счастья находиться с ней рядом.

Впрочем, может статься, она лично займется подготовкой моей переброски домой, в СССР. И увезет меня сейчас со стоянки на своей красивой красной машине куда глаза глядят. И у меня будет еще уйма времени, чтобы поговорить с ней и все-все рассказать.

Останавливаюсь. До поворота на парковку осталось десять шагов. Часы показывают три минуты шестого. Она уже должна быть там. Она наверняка уже там. В голове туман, и сердце прыгает не в такт, как ему хочется – то зачастит, то замрет. Что же ей сказать… Я должен что-то сказать, иначе мне придется жалеть об этом каждую оставшуюся мне на земле секунду.

«Я видел тебя в Москве случайно, ты мне понравилась».

Неплохо, кажется. К подобному началу просится пионерское продолжение: «Давай дружить».

Может так: «С тех пор как я тебя увидел, я все время думаю о тебе».

Банально. И глупо. И нечестно. Иногда я все же о ней не думал. Когда ломал сеть Верховного Совета Революционного Командования под прицелом Камала, например. И ей эта фраза покажется пресной, словно эпизод второсортного фильма с плохими актерами, изображающими любовь.

Она живет своей жизнью. Она – офицер СМЕРШа. У нее шикарные ноги, дорогие автомобили и удивительная двойная жизнь, полная лжи и импровизации. Я для нее – одна из мелькающих в потоке событий встреч. От семнадцати до семнадцати пятнадцати в условленном месте по телефонному запросу. Пара кодовых фраз. Расставание без прощания. Встал и ушел, словно стерся из памяти. Источник информации. Или не намного больше. В какой-то мере – коллега, работающий нелегально в той же стране, что и она. И опасности у нас схожие. Значит, и сочувствие есть. Понимание.

Даже если так, представить только – коллега по опасной работе на второй деловой встрече садится в автомобиль и начинает, сладенько улыбаясь, говорить о любви. Бред. Она меня пошлет. В крайнем случае, выслушает вежливо и пошлет. В самом крайнем случае – и выслушает вежливо и пошлет вежливо. Но путь у меня один.

Минутная стрелка, дрогнув, ложится точно на двенадцать. Пора.

Подхожу к углу здания. Красный «Ягуар» припаркован в сорока метрах за широким внедорожником. Я вижу ее профиль, и понимаю вдруг, что признаний таких она слышала немало, и смешных и грубых, и… будь что будет. Посмеется. Повеселится. Пошлет. Пусть! Подумаешь. Не слышал я никогда, что ли, куда и зачем нужно ходить? Чего бояться-то?

У меня еще восемь минут. Я расскажу ей о прекрасной фее в окне на апрельском бульваре. О трех грациях, завидовавших выходящей из подъезда девушке. О снах в тревожных сполохах салюта, отражавшихся в распахнутых глазах. О том, что всегда буду ранен ее присутствием на земле и ослеплен ее совершенством.

И делаю шаг вперед.

– Алекс!

Поворачиваю голову. У противоположной стороны Хайд-Парк-Гейт стоит Камал в коричневой кожаной куртке рядом с синим «Passat».

– Алекс! – повторяет он. – Садись в машину.

Силой растягиваю губы в улыбке. Между нами метров двадцать, и, к счастью, он вряд ли увидит выражение моих глаз. Если я побегу, он все поймет. Может быть, он уже все понял и ждет меня, только чтобы вывезти за город и без свидетелей пристрелить в лесу.

Камал что-то говорит коротко, я не слышу из-за треска пролетающего мотоцикла, но вижу, как он открывает для меня приглашающим жестом заднюю дверцу автомобиля. За моей спиной, всего в сорока шагах сидит девушка, ожидающая Чингиза, несущего важную информацию. И если я не приду, если Камал ждет меня, чтобы убить, она никогда не узнает о том, что случилось. О том, что я чувствую. Никто не узнает, где же находятся дремлющие до поры в металлических чемоданах ракеты с ядом. Просто Чингиз не пришел на встречу. Просто сгнил в сточной канаве. Исчез. Испарился.

Мгновение растягивается в бесконечность, и я вижу, как медленно опускаются веки Камала. Застывают автомобили, летящие по дороге. Останавливаются размытыми пятнами голуби в сером небе, не закончив взмах крыльев. Замирает сердце, и я слушаю тишину внутри, которую никогда не слышал.

Если я побегу к девушке, Камал все поймет. Едва только я обернусь и брошусь со всех ног от него. Если он не уложит меня до того, как я доберусь до красного «Ягуара» и мне удастся прыгнуть к ней в автомобиль – он убьет нас обоих. Если застрелит или ранит меня раньше, через пять-десять шагов – неизвестно, как поведет себя девушка. Надеюсь, она найдет в себе силы пройти мимо и сможет передать, что Чингиз вышел из игры. Но если она хоть как-нибудь себя выдаст – они убьют и ее.

Поднимаю одеревеневшую ногу и опускаю на проезжую часть. Отчаянно визжит клаксоном автомобиль, скрипят тормоза и длинное-длинное мгновение лопается. Я на дороге, передо мной остановившийся «Бентли», испуганные глаза водителя, побледневшее лицо. Вытягиваю предупреждающе руку и бегу стрелой к синему «Passat», стараясь не попасть под колеса, под ревущие сигналы и визг тормозных колодок. Прыгаю в открытую дверь на заднее сиденье головой вперед, Камал мгновенно опускается рядом с водителем, щелкает дверцей:

– Поехали. Быстро!

«Passat» разворачивается, нарушая все возможные правила, и через мгновение уже летит вдоль ограды парка. Лежу на сиденье лицом вниз, мозг лихорадочно просчитывает варианты. Автомобиль заносит на повороте, и я бьюсь макушкой о дверцу. Не встаю, выжидая, пока «Passat» не сделает еще пару поворотов. Поворачиваю голову. Камал смотрит на меня сверху вниз, чуть повернувшись назад. Я поднимаю вверх большой палец, так, чтобы он видел.

– Сворачивай во двор, – командует Камал водителю, поднимает к губам небольшую коробочку рации, – Второй, продолжай, мы выходим.