И жмет на часах кнопку таймера.
Запускаю на экране секундомер, вытягиваю в верхний правый угол экрана табло с летящими в ничто секундами. Может статься, последними для меня секундами. Щелчок мышкой по файлу. В тексте четыре слова: «Совет Верховного Революционного Командования». Больше ничего.
Адреналин бьет пульсом кончики пальцев. С подобной постановкой задачи можно и не успеть. А если не успею, будет нехорошо. Совсем паршиво будет…
Запускаю поиск. Определяю адрес сервера. Сканирую порты.
– На будущее, – мне хочется уколоть его и отказать себе в этом удовольствии трудно, особенно перед стволом пистолета, – при найме специалистов я бы советовал ставить задачу более определенно. Уверен, что все кандидаты до меня терпели поражение.
– Почему вы так в этом уверены? – мягко проговаривает он каждое слово.
– Наименование цели ничего не значит в сети. Оно красиво и заманчиво звучит. Для дилетантов. Потрудитесь провести хотя бы элементарную разведку. Полминуты я потратил только на определение сетевых атрибутов цели, что характеризует меня как опытного пользователя Интернета. Но никак не взломщика.
– Вам не мешает наш разговор?
– Нисколько, – трещу клавиатурой. – Если мои замечания могут оказаться полезными, я предпочитаю их высказать. Тем более, вы вряд ли будете меня слушать в другой обстановке.
– Почему вы так считаете? – его, кажется, начинает развлекать этот разговор, в голосе появляются живые тона.
Проверка показывает наличие незакрытых портов на шлюзе. Взгляд на секундомер – прошла минута. Запрос в сторону сервера. Отклик.
– Мне кажется, вы из тех, кто привык ломать. А для того, чтобы ломать, не стоит слушать, как трещит.
– Вы еще и психолог? – легкий намек на улыбку чуть расслабляет его губы.
– У меня много достоинств, – к чему деликатничать. – Гениальный человек, как правило, гениален во всем.
Пароль маршрутизатора сломан. Перехватываю трафик разрешенных сессий. Есть адреса.
– Скромность входит в перечень ваших достоинств? – интересуется он, и хотя я не смотрю на него, чувствую, что он улыбается.
Прошло две минуты.
Блокирую разрешенный в сети трафик и вновь разрешаю сброшенному пользователю попасть на сервер. Есть пароль.
– Мне скромность ни к чему, – щелкаю клавишами. – Она мешает мне зарабатывать. Как, например, вам – милосердие.
– Может быть, – он продолжает улыбаться. – Что-то еще хотите заметить по процедуре тестирования?
Снова блокирую пользователя и подменяю его адрес.
Две с половиной минуты.
– Конечно, мне не нравится процедура. Но более того мне не нравится ваш непрофессионализм, – чувствую легкое удовлетворение от сказанного, ведь он несомненно считает себя специалистом самого высокого класса.
– Вот как? – его тон не меняется.
Если я и попал в его самолюбие, он умеет держать себя в руках.
Прыгаю в сервер с ворованным паролем. И система безопасности меня внезапно отбрасывает. Сессия потеряна. На секунду закрываю глаза. Где-то ошибка. Вновь открываю доступ заблокированному пользователю. Слежу за установлением сессии. Есть. Нашел.
Три минуты десять секунд.
– Это действительно так, – подтверждаю кивком. – Я бы советовал вам сначала изучить хотя бы немного предмет, в котором вы принимаете тестирование кандидатов. В этом случае вы знали бы наверняка, что шансы атаки повышаются при соответствующей подготовке. Вам, полагаю, понятнее будет термин «предварительная разведка».
Блокирую пользователя. Система съедает пароль. Съедает сертификат. Я внутри. Внутренней трансляцией меня выбрасывает в защищенный сегмент. Здесь нужно быть осторожным. Едва пошевелюсь, и меня выбросят и автоматически заблокируют украденный мною пароль. Тогда придется начинать все сначала. А прошло уже почти пять минут, можно не успеть.
– Кроме того – инструменты, – продолжаю назидательно, мне нравится издеваться над человеком, держащим меня на прицеле, это щекочет самолюбие. – То, что вы заставляете меня делать, есть не что иное, как вскрытие зубочисткой сейфа на глазах у охраны. Для подобных действий существуют соответствующие приспособления. И полезные специализированные инструменты. То же самое, как и у настоящего взломщика. Ломики, сверла, домкраты.
Замолкаю. Смотрю сквозь сидящего в кресле мужчину, и, поймав мой взгляд, он не торопится отвечать. У меня мало шансов. Всего два. И мне нужно вычислить шлюз. Из двух вариантов. Ввожу команду. Попал.
Шесть минут. Трещу клавишами.
– Мне кажется, ваши замечания могут показаться справедливыми и полезными, – соглашается он наконец. – Но, смею вас заверить, на результаты вашего тестирования они повлиять не смогут. Вы согласились пройти тест на существующих условиях. И в случае неудачи я вас убью.
Провоцирую локальный сбой и получаю пароли пользователей. Теперь нужно проверить, насколько они защищены.
– Конечно, – киваю. – Сделка есть сделка. Надеюсь, вы так же будете соблюдать указанные вами условия. И уже приготовили мою тысячу.
Семь минут. Пальцы застывают на клавиатуре. Меньше движений в чужой сети – больше шансов остаться незамеченным. Прокручиваю мышкой лог собранных данных. Одно из имен пользователей заставляет меня глупо хихикнуть.
Семь с половиной минут. Две команды. Готово.
– Я хочу вам кое-что показать, – смотрю поверх ноутбука на хозяина библиотеки. – Не могли бы вы подойти?
Его глаза теряют выражение заинтересованности. Он холодно оценивает меня:
– Вы решили прекратить этот спектакль? У вас есть еще две минуты.
– Возможно, вас это заинтересует, – интригую и тут же понимаю, что, если буду настаивать, он пустит мне пулю в лоб и только после этого подойдет, чтобы заглянуть в экран. – Простите. Просто не хотелось двигать мышкой, иначе он заметит…
– Кто?
Осторожно разворачиваю ноутбук.
– Что это? – хозяин кабинета смотрит на меня поверх компьютера.
Светящийся прямоугольник дисплея отражается в стеклах книжного шкафа напротив достаточно отчетливо, и я вижу, что происходит на экране:
– Это вид со стороны монитора Председателя Верховного Совета Революционного Командования, Саддама Хусейна Абд аль-Маджид ат-Тикрити. Он сейчас просматривает сводки Карибского Имамата за прошлые сутки.
Хозяин библиотеки смотрит на меня жестко:
– Вы рассчитываете, что я поверю?
– Присмотритесь, пожалуйста, – я медленно, стараясь не делать резких движений, протягиваю руку и указываю в верхний правый угол дисплея. – Здесь его изображение. У него, по счастью, оказалась подключенная веб-камера. Я думаю, вы его узнаете без труда.
Мужчина чуть наклоняется вперед, вглядываясь в экран. С той стороны дисплея на него из-под седых кустистых бровей смотрит мужчина с тяжелым лицом и легко узнаваемыми черными усами.
Улыбаюсь, наблюдая, как меняется лицо хозяина кабинета. Вот за такие мгновения я и люблю свою работу.
– Он нас видит? – в голосе хозяина библиотеки впервые слышится обеспокоенность.
– Нет. Но если хотите…
Мужчина смотрит на меня. И улыбается. И улыбка у него неожиданно яркая, даже мальчишеская. Он поднимается, протягивает руку:
– Камал.
12
Звонок Камала застает меня в маленьком кафе за завтраком.
– Выходи, – говорит он без приветствия. – Синий «Volkswagen Passat» сразу за углом.
И обрывает звонок.
Качаю перед глазами чашечку с недопитым кофе. Только что «Эспрессо по-ирландски» казался мне чудесным ароматным напитком и вмиг приобрел кисловатый привкус жеваной бумаги. Опускаю чашечку на стол. Прижимаю блюдцем банкноту и выхожу в хмурое лондонское утро.
Вечный серый дождик привычно брызжет на зонты прохожих. За три недели, которые я прожил здесь, едва ли было два погожих дня. И давящая атмосфера хмурых улиц жмет настроение прохладными влажными тисками легкой депрессии. Или это страх…
Как только я опускаюсь на заднее сиденье синего «Passat», автомобиль трогается. За рулем незнакомый мне мужчина лет тридцати пяти с редкими светло-русыми волосами, сквозь соломенные пучки проглядывает розовая кожа. Нарочито длинный чубчик уложен полукругом и прикрывает высокие залысины. Судя по этому незамысловатому приему, недостаток волос кажется ему катастрофическим признаком приближающейся старости.