— Возможно. Я не могу знать точно.

— Черт! — прошептала я. — Мне нужно было принимать противозачаточные таблетки в достаточном количестве.

— Что ты сказала? — Джон с любопытством наклонил голову.

— Да так. Ничего. И все же почему это так важно, чтобы я выяснила, кто убил меня? Не похоже, чтобы мы могли перенестись во времени и что-либо изменить. — Я с недоверием посмотрела на Джона. — Или возможно?

Джон расхохотался:

— Нет, это нам недоступно. Но тот, кто убил тебя, опять будет убивать. А мы обязаны остановить его.

— Но зачем? Почему бы не оставить все как есть?

— Потому что если погибнет не тот человек, это может стать концом всего.

Некоторое время я стояла остолбенев, пытаясь осознать то, что услышала.

— Что?

— Потому что, если погибнет не тот человек, это будет концом для всех нас.

— Смерть одного человека сможет привести к… — Я прикусила язык, чтобы не рассмеяться. — К концу света?

— Представь себе людей как ряд костяшек домино, которые стоят очень близко друг к другу.

— Домино?

— Да. Такие белые прямоугольники с маленькими черными точками. Никаких ассоциаций? — Казалось, что Джон был очень на меня рассержен. — Подумай о человеческой расе как о ряде костяшек домино, состоящем из шести миллиардов штук. Если падает одна из них, другие могут покачнуться, но не упасть. А если подтолкнуть тот самый единственный нужный прямоугольник…

— Тогда разрушится все?

Джон сцепил пальцы. Ему было не до смеха.

— Именно так.

Я прикрыла глаза и представила себе нескончаемый ряд черно-белых костяшек домино, подталкивающих друг дружку до тех пор, пока они все не падают и укладываются, как маленькие трупы. Это было ужасное зрелище.

— Так что же я должна теперь делать?

— Мы должны подготовить тебя.

Перед тем как Джон мог бы отпустить меня куда-либо без него, он настоял на том, чтобы я кое-чему научилась. Я теперь могла сконцентрироваться и пожелать оказаться там, куда хотела попасть. Мне было странно попадать туда, куда я хочу, в мгновение ока — меня просто крючило от удовольствия, когда я сравнивала, сколько времени потеряла в машинах и лифтах, когда была жива.

Джон научил меня, как проникать сквозь твердые объекты и, что, может быть, даже более важно, как не делать этого. Мне может захотеться пройти сквозь стену, но при этом не провалиться сквозь пол.

— У меня будет рентгеновское зрение? — спросила я.

Джон посмотрел на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

— Ты не супермен. Ты — покойница.

— То есть ты хочешь сказать, что я не смогу видеть сквозь предметы и людей?

Джон округлил глаза:

— Нет.

Когда он убедился, что я понимаю, что делаю, он крепко обнял меня и пожелал удачи. От него немного пахло табаком и жвачкой — странное сочетание. Но и сам он был странным.

— Вот еще что, — сказал он, отстраняясь от меня, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ты никого не можешь взять с собой сюда.

— Сюда?

— Сюда. — Джон махнул рукой, охватывая все поле. — Если ты приведешь сюда кого-нибудь… извне, у нас возникнут проблемы.

— А что это за место? — спросила я. — Это правда Небеса?

— Ну, это скорее врата на Небеса. Пандус, въезд, — пояснил Джон. — Лимб. Место между раем и адом.

— Так, и когда же я получу ключ к комнате для ВИП-персон?

— Сначала выполни работу. Потом поговорим.

— А почему ты не можешь пойти со мной и помочь? — спросила я. — Ведь так будет быстрее.

— Думаешь, ты — единственная мертвая девушка, с которой мне приходится возиться? — Джон вздохнул. — У меня полно дел, и я не могу повсюду с тобой слоняться. Но обязательно буду тебя контролировать и появляться время от времени.

Джон исчез в мгновение ока, а я немного посидела одна в поле, коленки упирались мне в грудь, и я обхватила их руками. Это было самое спокойное место, которое мне когда-либо приходилось видеть. Интересно, а собираются ли все умершие на каком-нибудь огромном облаке в небе, проводят там дни, болтая и играя в джин-рамми? Когда я наконец-то попаду туда, увижу я там свою бабушку, которая умерла пять лет назад, или, может быть, Мэрилин Монро, или Тюпака? Или у каждого человека свои Небеса, отдельные апартаменты, где он коротает вечность?

Надо будет не забыть спросить Джона, когда увижу его снова.

Единственным, что я слышала в поле до сих пор, были шум ветра, журчание воды и тихие звуки природы. Поэтому я была крайне удивлена, когда услышала собачий лай.

Я встала и прикрыла глаза ладонью. Вдалеке я увидела нечто, похожее на собаку, судя по очертаниям, которое неслось по направлению ко мне. Не могу сказать, что это была за собака, даже масть не могу определить, единственное, что могу сказать точно, — она была большущая. Огромная, просто громадная.

Мне никогда особо не нравились собаки. Терпеть не могу, когда они отряхиваются и переходят с места на место, как они тычутся носом тебе в живот и пониже и обязательно добиваются своего. Не умею я ласкать собак, и мне все время кажется, что они собираются меня покусать.

Меня всегда больше привлекали кошки.

Поэтому, когда эта псина галопом приблизилась ко мне, стало совсем неуютно.

Его слегка занесло, когда он попытался остановиться, но задние лапы затормозили вовремя. А потом он просто сел рядом, с любопытством посматривая на меня желтыми глазами. Настроен он был вполне дружелюбно, и даже на морде было нечто подобное улыбке. Не могу сказать, что она означала мы будем друзьями или я тебя сейчас ухвачу за задницу.

Для начала повторюсь — эта собака была самой огромной из тех, кого мне довелось увидеть. Она была размером с теленка, и я не шучу. Масть была странной — голубовато-серебряная, лапы — размером с мою ладонь. У меня мелькнула мысль, что если собаки на Небесах какают, то куча, которую они накладывают, должна быть размером с гору.

— Эй, привет! — сказала я неуверенно, чувствуя себя полной идиоткой, разговаривая с собакой, но что еще мне было делать? — Тебя как зовут?

Собака слегка наклонила голову.

Сказать по правде, я была почти уверена, что она заговорит. После всех тех странностей, которые произошли со мной, говорящая собака вряд ли выйдет за рамки того, что я уже испытала.

Но тут я заметила у нее на шее яркий красный ошейник, с которого свисала блестящая серебристая пластинка. Я разглядела, что на ней что-то было нацарапано.

— Я просто посмотрю на пластинку, ладно? — сказала я, осторожно протягивая руку к ошейнику. Собака, похоже, все поняла именно так, как я сказала. Она просто уселась, не шевелясь, рядом со мной.

Я аккуратно перевернула пластинку и нащупала слово, выгравированное на ней, — Дьюк.

— Дьюк, правильно?

Он радостно завилял хвостом, а большой клыкастый оскал, который я посчитала улыбкой, стал еще шире. Я слышала, что все собаки после смерти отправляются на Небеса, но никогда не считала это правдой.

Дьюк с готовностью облизал мою руку. Его язык больше напоминал наждачную бумагу. Вот так я встретилась с Дьюком. Но только когда я покинула поле, а Дьюк последовал за мной по пятам, я поняла, что каким-то чудесным образом мне удалось найти верного друга. Мы, скорее всего, не были такими крутыми, как Бэтмен или Робин, но кому бы захотелось сейчас облачаться в эти маскарадные костюмы?

До того как умерла, я встречалась с парнем по имени Дэнни. Он работал в той же компании, что и я, но в отделе продаж. Не успел он проработать у нас и шести месяцев, как любая женщина, замужняя или недоступная, были его, буквально вешались ему на шею с первого же момента. Некоторые женщины рассматривают работу как место охоты за мужчинами, в надежде подцепить мужа, кого-нибудь, с кем завести детей.

Я не из таких. Мне никогда не хотелось размеренной, спокойной жизни. Мне просто хотелось поразвлечься.

Дэнни отверг притязания всех женщин, которые беззастенчиво флиртовали с ним, и предпочел меня. Впервые я увидела его, когда он выполнял какой-то проект для нашего босса, с тех пор все и началось. У меня было ощущение, что многие женщины у нас в офисе недоумевали, почему он выбрал меня, а не их, что, естественно, задевало меня. Я же совсем не дурнушка.