Что ж, это было впечатляюще. Сознание того, что за тобой наблюдает парень, который мертв уже несколько столетий, не доставило мне никакого удовольствия.

— А как часто ты наблюдал за мной? — Я почувствовала, что краска, вызванная таким унижением, заливает мои щеки. Что он видел, когда наблюдал за мной? Как я моюсь в ванной? Ковыряю в носу? Делаю депиляцию воском в области бикини? Занимаюсь любовью с Дэнни?

Казалось, что он точно знает, о чем я подумала.

— Я никогда не видел ничего предосудительного, если тебя это так волнует. — Но его чуть заметная улыбка не исчезла. И это привело меня в замешательство. Я быстро отвела глаза.

События в комнате Грега развивались с бешеной скоростью. Прибыли спасатели, и вот они уже упаковывают тело Грега в черный пластиковый мешок и укладывают на носилки. Несколько полицейских стояли в стороне, сравнивая свои записи. А я слышала, как воет женщина, звук ее рыданий доносился извне.

Это была Лора. Похоже, у нее была истерика, но что бы она чувствовала сейчас, если бы знала, что Грег готовил для нее, и насколько близка она была к тому, чтобы оказаться в том черном мешке вместо Грега. Если бы она действительно знала, то прокляла бы всех мужчин на всю жизнь.

Руфус, который все еще лежал на полу, застонал и пошевелился. У меня возникло сильное желание вонзить каблук в его голову, но я сдержалась. Все ж таки я воспитанная дама.

— Ты должна вернуться домой сейчас, — сказал Алек. — Если Руфус очнется и обнаружит, что ты еще здесь, я могу с ним не справиться.

Я кивнула. Конечно, я же не блистательный собеседник, не правда ли?

— Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Я даже не успела отреагировать, когда Алек наклонился ко мне и сделал глубокий вдох. Я отстранилась от него и увидела, что его глаза закрыты. — Твои волосы… они пахнут… как солнечный свет.

Руфус снова застонал и попытался приподняться, опираясь на локти.

— Ты должна идти, — повторил Алек.

Я вынуждена была согласиться. Ни в коем случае мне не хотелось находиться там, когда этот рыжий очнется после своего непродолжительного отдыха.

— Мы вскоре увидимся, — сказал Алек.

Но перед тем как зажмурила глаза и унеслась прочь, я на секунду увидела руки Алека.

Они дрожали, как листья на сильном ветру.

Конечно, я снова была в поле. Нет места лучше родного дома, и я в этом нисколько не сомневалась. Дьюк с радостью подбежал ко мне, пасть была приоткрыта, а язык свисал, как липкая пластинка фруктового пирожного.

— Ты где был? — спросила я его. — Мне бы снова очень пригодилась твоя помощь.

Пес виновато опустил голову, и это насмешило меня.

Только когда обхватила руками широкую шею Дьюка, крепко обнимая его, я вспомнила о Греге. В последний раз я видела его, когда он лежал в нижнем белье на ковре в своей гостиной, его глаза были пустыми, а из зияющей раны в груди поднимался дымок.

И именно я была виновата в том, что он умер.

Эта мысль заставила меня заплакать, зарыдать. Это был один из тех припадков, которые случаются крайне редко, когда слезы текут так сильно и обильно, что кажется, будто из тебя вытекла вся вода. Я упала на бархатную траву и то кричала криком, то давилась слезами. Дьюк с удивлением смотрел на меня.

— О чем слезы льешь?

Это был Джон, который опять возник из ниоткуда, где он, видимо, и обитал. Он опустился рядом со мной, сложив ноги кренделем, снял очки и рассеянно тер линзы. Я медленно поднялась. Дьюк куда-то исчез, что ничуть не удивило меня. Он вечно носился где-то, задрав хвост, когда появлялся Джон.

— Один из них — Грег. Я думала, что Грег мог убить меня, поэтому я пошла за ним. А теперь он мертв. — Я попыталась унять слезы, но у меня это плохо получалось. Началась икота, и чувствовала себя полной идиоткой.

— Так это он убил тебя?

— Нет, что ты.

— Тогда что случилось? Что так огорчило тебя?

— Он… — Я махнула рукой. — Я прикоснулась к нему и выяснила, что он замышляет убийство женщины.

— Ну и что?

Я так сильно тряхнула головой, что услышала, как просвистели мои волосы.

— Как? — спросила я, пораженная до глубины души. — Что? Что ты хочешь сказать?

Джон пожал плечами:

— Так что? Почему тебя так взволновало его желание убить какую-то женщину?

Я просто не могла поверить тому, что услышала. Я взорвалась:

— Что? Что? Невинная женщина должна была умереть, Джон! Я просто не могла стоять в стороне и позволить этому случиться. Я должна была что-нибудь сделать! Я бы просто не смогла жить дальше, если бы не попыталась помочь!

Джон безразлично наблюдал за мной. Он даже не открыл рта, пока я не выдохлась совсем, не имея больше слов и возможности дышать.

— Анжела, люди умирает каждый день.

— Но…

— Некоторые вещи просто должны произойти.

— Но ведь можно же что-то сделать! Ты мог бы появиться и остановить Грега, привести его в чувство!

— Нет, я не мог, — нахмурился Джон. — Больше того, я не стал бы этого делать, даже если бы мог.

— Почему?

— Потому что, — вздохнул Джон. — Я не могу спасти всех. Ты не можешь спасти всех. Иногда приходится позволять всему происходить своим чередом.

Мне очень хотелось снова заплакать или закричать. Но у меня правда не хватало сил ни на то ни на другое.

— Ты знал? — задала я глупый вопрос. — Ты знал, что Грег собирается кого-то убить?

— Да.

— И ты даже не попытался остановить его?

— Нет.

— Но разве мы не должны пытаться предотвратить это? Неужели мы не должны поступать справедливо?

— Да, мы всегда должны делать все правильно. Но иногда это невозможно.

Что-то в его тоне подсказало мне, что дискуссия окончена.

— Никогда больше не прикоснусь к живому человеку снова, — сказала я, помолчав пару минут. — Грег мертв, потому что я решила покопаться у него в голове, чтобы проверить, о чем он думает. Я больше не хочу оказываться в подобной ситуации.

— Незнание — блаженство?

— Точно, — твердо ответила я.

— Но благодаря тебе Лора жива.

Я должна была дать ему это понять. Это хорошо. Мне удалось спасти жизнь моей подруги.

— Тем не менее я больше не хочу знать, что кто думает. Это неправильно. Это все равно что… — Я подумала об Алеке, и мой голос сорвался. — Это все равно что подсматривать за кем-нибудь в туалете, когда человек не знает, что ты тоже там. Это унизительно.

— Но это значительно упрощает многое, — заметил Джон. Он всем своим видом показывал, что абсолютно не заинтересован в том, что я говорю.

— Не важно. Больше я этого не сделаю.

— Ты — мертвая. Ты не можешь разговаривать с живыми. Ты — невидима. — Джон усмехнулся. — Спорим, что через день ты снова попытаешься выяснить, что некто думает.

— Один день? Ну дай хоть несколько.

— Ладно. Через пару дней.

Я скорчила гримасу и зашипела на него.

— Виделась с Алеком и Руфусом недавно? — спросил Джон небрежно. Слишком небрежно.

Я удивилась внезапной перемене темы, но постаралась не показать этого.

— Нет. Не видела их.

Итак, я солгала. Не знаю, почему я это сделала, но так оно было. Мне показалось, что я совсем не хочу рассказывать Джону, что произошло. Он был парень ничего, но у него были свои странности. Да и какой вред был бы от моей безобидной лжи?

К тому же мне совершенно не хотелось, чтобы Джон узнал, как Алек провел пальцем по мой шее и о том приятном ощущении, которое это прикосновение вызвало в моем теле. Это было личное. Да я просто под землю провалюсь, если расскажу Джону об этих интимных делах.

— Правда? А я думал, что ты можешь наткнуться на них. — Он определенно не был убежден в моей правдивости. Или я была скверной обманщицей, или Джон уже знал о том, что произошло.

— Да. Я была там одна. Совсем одна.

— Зачем ты мне лжешь, Анжела?

— Что ты ко мне привязался, Джон? Я действительно порядком устала от всей этой дряни. Ну и что? Ничего не случилось.