Еще в моей семье было всегда принято класть под елку подарки. И эта традиция сохранялась даже тогда, когда я стал взрослым. Впрочем, меня никогда не обманывали насчет Деда Мороза. Я уже в детстве понимал, что никакому деду, будь он хоть трижды сказочным, нет дела до меня, а подарки под елку кладут родители.

После того как мы обменялись подарками, выпили и закусили, я в десятый за эту ночь раз понял, что поступил совершенно правильно, приехав к родителям. Впрочем, этому немало способствовало и то, что их друзья разъехались на новогодние праздники.

Все друзья родителей на редкость умные, образованные и интеллигентные люди. С другими мои родители просто бы не захотели общаться. Но у всех у них был один недостаток. Это были на редкость скучные люди, разговоры которых повторялись из встречи в встречу. Впрочем, скучными эти разговоры были только для меня.

Мама пошла спать первой. А мы с отцом еще долго сидели за столом и разговаривали. Ночь была длинной, да и обсудить было что. Тем более мама не очень любила, когда мы при ней начинали обсуждать женско-мужские отношения.

— Ты, Андрей, все правильно говорил насчет семьи. Без любви нормальной семьи быть не может. И дети несчастные. Так что не торопись. Повстречайся с одной, с другой, сравни. Но ты должен понять одну очень важную вещь.

— Какую?

— Во многом ты сам должен сформировать свою будущую жену. Нет, не расплавить ее душу и отлить в нужной тебе форме. А именно сформировать, дать ей ориентиры. Мама ведь тоже не сразу стала такой, какой ты ее помнишь еще с раннего детства. Когда мы начали с ней жить, она даже готовить толком не умела. Но она поняла, что для меня важно и смогла всему научиться. Понимаешь, если женщина не готова идти на серьезные жертвы, переступить через себя, то ты с ней не создашь семью. Она найдет тысячу причин, чтобы не убираться, не готовить есть. По возможности, она свалит все это на тебя, и при этом ты еще окажешься виноват. — Отец мрачно усмехнулся. — Это у них такая любимая игра — заставить мужчину чувствовать себя виноватым. Не важно в чем. Главное, чтобы у тебя был постоянный комплекс вины и тогда тобой будет очень легко управлять. И если ты даешь женщине лишнюю, не нужную ей свободу, ты делаешь ей зло, развращаешь ее. В семьях, в которых верховодит жена, несчастны все. Мужья в таких семьях либо гуляют, либо пьют. А нередко совмещают обе эти страсти. Причем, что важно: жена должна сознательно подчиниться мужу. Сама сделать этот выбор, как сделала его когда-то твоя мама. Иначе всем будет плохо. У нас патриархальное общество. Ведь все эти феминистки борются не за равноправие, а за приоритет. Ты ведь журналист и прекрасно это понимаешь.

— Это идеи начали отравлять общество еще в XIX веке. Вспомним Анну Каренину. Если уж равноправие, то во всем. Но женщины не пойдут работать в шахту, не захотят служить в армии. Они требуют равенства, а нередко приоритета в том, что им выгодно.

— Так же как и мужчины, — неожиданно продолжил отец. — Это вечное противостояние и это один из столпов нашей цивилизации. Когда исчезнет интрига в отношениях между мужчиной и женщиной, то все рухнет. Понимаешь, все. Это война необходима.

— А на войне нет ни правых, ни виноватых. Обе стороны бывают хороши.

— Не знаю, не знаю. Иногда я про женщин такое слышу, что у меня волосы дыбом встают. Я на прошлой неделе в командировку ездил. Когда обратно возвращался, меня от вокзала один мужик вез. Он таксист с тридцатилетним стажем. Знаешь, после того, что он мне рассказал, я заснуть не мог.

— Расскажи! — мне стало очень интересно. Ведь отец навидался в жизни всякого и его было трудно чем-нибудь удивить.

— Мужик этот работал таксистом еще при Советском Союзе, — начал рассказывать отец. — А история эта случилось как раз в самый разгар перестройки. Когда многое уже можно было, но СССР еще не распался. Однажды садится к нему в такси пара: наша девица и негр. Негр и говорит ему: поехали кататься по центру. Таксист пожал плечами и повез. Ему-то что? Счетчик включен. Ездят они, ездят. И тут таксист услышал сзади какую-то возню. Обернулся: девица негру минет делает, а тот от удовольствия аж глаза закатил. Сплюнул мужик, но сдержался. Через некоторое время негр попросил остановить. Расплатился с девицей и с таксистом и вышел. А девица попросила его в другое место ехать. Подъезжают они, а там мужик стоит. Чисто наш, русский. Высокий, плечистый, русоволосый, одет хорошо и с огромным букетом роз. Девушка и говорит: «Заждался меня мой Васенька!» Выходит, кидается ему на шею, обнимает, целует. Тут таксист и не выдержал. Вышел, отозвал мужика и рассказал ему про негра. Мужик нахмурился, переложил букет из левой руки в правую и КАК ВМАЖЕТ ИМ!

— Девице своей? — спросил я. — Это правильно!

— Какое там, — вздохнул отец. — Он таксиста ударил. Да так сильно, что у того из носа кровь пошла. И сказал: «Не смей про мою Танечку такие гадости говорить».

— А таксист что?

— Сказал мне, что с тех пор женщин вообще за людей не считает. Ехал, говорит, из носа кровь идет, а сам чуть не плакал от обиды. Зарекся он с тех пор в чужие отношения лезть. Коли слеп человек, то только сам прозреть может.

Я никогда не рассказывал родителям о том, почему мы расстались с Яной. Зачем им лишние переживания? Однако того парня мне было искренне жаль, потому что слишком уж много мужиков побывало на его, да и на моем месте.

— Что молчишь? Пробрало?

— Да. Хотя я таких историй много слышал. Мужики тоже хороши, нередко так же цинично обманывают. Тут какой-то парадокс прямо. К примеру, бывает так: мужик пьет, гуляет, придет пьяный домой, раком поставит жену, потом спать завалится. А она и счастлива. А если мужик порядочный, честный, не пьет, все в дом, от него жена и гуляет… — Ох, снова я завел эту тему. Ведь этот странный парадокс никогда не давал мне покоя.

— Ну да, — пожал плечами отец. — А почему? Думаешь, ей просто скучно с ним? Ничего подобного! Просто не боится она его, а жена должна бояться мужа. Об этом и в Библии написано.

— Согласен. Но как мне найти эту золотую середину?

— Какую?

— Чтобы и жить по-божески, не унижать, не оскорблять жену, и при этом чтобы жена меня за старшего считала.

— Это уж в каждом случае по-своему, субъективно все это. Только ты одно пойми: раскроешь перед женщиной душу, не оставишь ей ни одной загадки в себе — и тут же ее потеряешь. Понял?

— Да, понял. — Я зевнул.

— Зеваешь? Спать пошли. Ты завтра еще побудешь? У меня ж компьютер хороший и интернет. Поработаешь, если уж так не можешь без своей работы.

— Останусь. Да и работать особо не буду. Новый год есть Новый год.

От родителей я уехал только второго рано утром. В принципе, я собирался уехать первого вечером и, не заходя домой, сразу отправиться к Свете. Но, позвонив своей старой подруге, я застал ее в таком жутком похмелье, что решил дать ей возможность как следует прийти в себя. Света как всегда клялась, что больше ни за что не пойдет в эту дурацкую компанию, но я отлично знал, что в следующий Новый год история повторится.

К нашему с отцом разговору, который произошел в новогоднюю ночь, я еще много раз возвращался. Думал, анализировал. Да, действительно, отец был во многом прав. Конечно, не стоит уподобляться тому бедному таксисту и считать всех женщин шлюхами, но при этом нужно всегда помнить то, что стало основанием моей жизненной философии — наша цивилизация построена на лжи. Поэтому никому до конца верить не стоит. Но как можно любить и при этом не доверять? Этого я пока для себя решить не мог. Однако одно я понял тогда четко: выбирая себе спутницу жизни, мы выбираем не самую лучшую, мы выбираем меньшее зло.

Зло, конечно же, всегда остается злом. Много его или мало. Но идеальных людей не бывает и быть не может. Поэтому прежде чем оставлять кого-то в своем доме больше, чем на одну ночь, мне следовало четко определить для себя, с чем я смогу смириться, а с чем нет. И еще…

Если любовь так и не вернется ко мне, то, видимо, семью мне заводить не стоит. Ведь любовь — это тот самый раствор, который держит семью и не дает ей развалиться на отдельные кирпичики. Но несмотря на то, что я стал умнее, злее и циничнее, я все-таки еще очень надеялся, что когда-нибудь построю свое маленькое королевство без лжи, хоть и понимал, что в нашем мире это утопия. И врать рано или поздно придется и любимому человеку, для его же блага. Меньшее зло, как ни крути. Меньшее зло, ложь, лицемерие… Может ли все это жить рядом с любовью? Я не знаю ответа на этот вопрос, по-прежнему живу по принципу меньшего зла и при этом его ненавижу.