— Да, изменения есть, — сдержанно ответил начальник штаба, — рота остается в Лозене до нового распоряжения…

— Но я хотел бы принять участие в этой операции. — Игнатов счел необходимым подчеркнуть, что не позволит себя недооценивать.

— Господин поручик, я не могу изменить приказ полковника Додева. Доложите ему о вашем желании сами.

— Да где же я его найду? — вспыльчиво, спросил Игнатов.

— Он вас ждет…

— Меня? — удивился Игнатов.

— Прикажите подпоручику Слановскому вас замещать, пока вы не вернетесь.

— Что случилось? — недовольно спросил Игнатов.

— Не могу знать, господин поручик! — Начальник штаба посмотрел на часы. — Прошу вас поторопиться, потому что у нас нет времени…

Минут через десять машина умчалась в штаб полка, подняв облако пыли. А полчаса спустя после отъезда Игнатова в Лозен вошла пешая колонна дивизионного артиллерийского полка, за которой следовала гаубичная батарея. Запыленная колонна остановилась на площади перед сельской управой. Распрягли коней и отвели их на водопой. Офицеры расселись на камнях в тени перед зданием кооператива, а их кони, измученные жарой и мухами, дремали возле ограды.

Около ограды школы собрались земляки из роты, они разговаривали громко и шумно, а у колодца все еще толпились и бренчали пустыми флягами одолеваемые жаждой солдаты.

Неожиданно в село на большой скорости влетел мотоцикл с коляской и резко затормозил перед управой. Из коляски ловко выскочил весь в пыли поручик из штаба дивизии. Спросил сидящих в тени офицеров, где командир полка.

Не прошло и десяти минут после прибытия поручика из штаба дивизии, а командир артиллерийского полка полковник Занков приказал трубачу трубить сбор. Он был краток и категоричен.

— Господа, — обратился он к выстроившимся офицерам, — получен приказ полку вернуться тем же путем. Готовность к выходу через пять минут!

Шум медленно затихал, еще медленнее садилась пыль, поднятая солдатской колонной, скрывшейся на шоссе вдоль Осыма.

«Что происходит, зачем эта суета?» — тревожно спрашивал себя Слановский. Он находился в состоянии полного недоумения и предчувствовал, что случится что-то непоправимое.

Йордан трижды пытался осторожно поговорить со Слановским, но Кында и Геца постоянно сновали между солдатами, подслушивая, что говорят люди, и мешали ему.

Конец всем догадкам и предположениям положил Игнатов, вернувшийся из штаба полка. Слановский впервые видел его таким расстроенным, растерянным и смущенным.

— Операция откладывается, — произнес поручик убитым голосом. — Солдатам разойтись по казармам. Фельдфебелю Станкову собрать патроны и сдать на склад.

— Понятно, господин поручик, — облегченно вздохнул Слановский.

Игнатов посмотрел на него исподлобья, большим усилием воли овладел собой. Ему хотелось одним ударом стереть с лица земли Слановского. Но его удерживало в этот миг категорическое предупреждение Додева ни при каких обстоятельствах не вести со Слановским больше разговоров. Наконец он еле слышно произнес!

— Не знаю, всё ли вы поняли, но дай бог, будем живы и здоровы, тогда опять поговорим. Я буду дома. Никто не должен покидать района расположения роты!..

В сумерки Слановский на короткое время забежал к Лиляне. Он застал ее дома одну. Не успел он переступить порог, как она удивленно спросила его:

— Что случилось?

— Ничего. Отложили операцию.

— А! Садись. — Она указала ему на стул и засуетилась по комнате. По всему было видно, что его присутствие смутило ее.

— Нет ни минуты свободной. Я пришел только для того, чтобы сообщить тебе об этом. — Он взял ее за руку. — Кажется, что-то произошло, но что, я и сам не знаю. Во всяком случае будь готова. — Он прижал ее к себе, поцеловал в щеку, потом крепче стиснул ее руку и тихо сказал: — Я ухожу, завтра вечером надо обязательно увидеться. Пришло время бежать, подумай об этом.

Наступила полночь. Книга потяжелела в руке Лиляны. Строчки начали разбегаться, а буквы нельзя было различить. Потом книга незаметно выпала из ее руки. Только часы над деревянным комодом продолжали настойчиво отсчитывать минуты. В прохладной комнате приятно пахло сухим липовым цветом, белой и желтой богородской травой, высушенной и уложенной ее матерью в широкую бельевую корзину.

Погруженная в глубокий сон, Лиляна не услышала, как на улице остановился легковой автомобиль, как во двор проникли чужие, незнакомые люди. Это были агенты службы государственной безопасности и с ними один полицейский.

При первом же настойчивом стуке во входную дверь мать Лиляны поднялась. Она спала на первом этаже. Быстро оделась, повязала фартук и, поправляя волосы, выглянула во двор. И тут же вздрогнула, пораженная. У нее не было даже времени, чтобы отскочить назад: полицейский наставил дуло пистолета ей в грудь.

В горле у матери замер крик, но через минуту она овладела собой.

— Что вам надо среди ночи в моем доме?

— Молчи! — нагнулся к ней полицейский. — Кто наверху?

— Никого. Дочка там спит.

Только теперь она заметила, что от дверей летней кухни отделился человек с автоматом в руках, а по ступенькам лестницы наверх поднимались еще двое. Нажали на ручку. Дверь была заперта. Один злобно прошипел и показал рукой на мать Лиляны:

— Приведите ее сюда, пусть откроет и идет впереди.

— Что вам от нас надо, чего вы ищете в моем доме в такое время? — недовольно спрашивала старая женщина. Она с трудом нащупала ключ и открыла. Ее толкнули вперед, не отводя дула пистолета от ее спины.

Разбуженная шумом и топотом, Лиляна сонно приподнялась на кровати. Вначале она не поняла, что происходит. Нет, это был не сон, лампа горела, потому что она забыла ее погасить. По полу рассыпались страницы книги, с которой она заснула. На девушку были направлены дула пистолетов. Онемев от неожиданности, она схватила воротник ночной рубашки, прикрывая грудь.

— Руки вверх и встать! — приказал один из вошедших и тут же сам подошел к стулу и бросил ей юбку я блузку. Он неосторожно столкнул корзинку с комода, и по цветной дорожке на полу рассыпались ароматные лекарственные травы.

— Хоть бы вышли, пусть она оденется. Как вам не стыдно? — возмущалась мать.

— Нас ей нечего бояться, — грубо ответил агент.

Лиляна встала с кровати, стыдливо и смущенно закрывая голые колени ночной рубашкой. Быстро оделась.

Ее вытолкнули в коридор, и около получаса два агента обыскивали дом. Они собрали в сумку все книги, которые она любила читать, школьные тетрадки, небрежно смяли лежащие на полу страницы книги Шолохова «Тихий Дон».

Когда вышли во двор, Лиляна невольно поежилась от ночной прохлады. Над селом нависла тревожная тишина. Девушку молча впихнули в машину, стоявшую у самых ворот. Она напрасно пыталась обернуться, чтобы, увидеть мать. Полицейский грубо толкал ее в спину и говорил, чтобы она смотрела вперед.

Машина понеслась к городу. Лиляна смотрела прямо перед собой через плечо агента, который сидел рядом с шофером, и какими-то странными казались ей в предутренних сумерках деревья, и поля, и все знакомые места по пути в город.

Уже светало, когда машина подъехала к окраине города. На улице встречались спешившие куда-то еще сонные люди. В одном окне потягивался рано проснувшийся мужчина. Он проследил глазами за машиной, пока она не завернула на улицу, ведущую к зданию управления государственной безопасности.

Лиляна не раз проходила по этой улице, и никогда на нее не производило впечатления серое двухэтажное здание, перед которым они теперь остановились.

— Выходи! — рявкнул агент, который сидел рядом с шофером.

— Господин Костов, вам еще понадобится машина? — спросил шофер.

— Подожди здесь! — ответил Костов.

Лиляна уже слышала эту фамилию. Костов а знали все, кто прошел через полицию. А так как она впервые попала сюда, то не знала, что ей уделяли особое внимание: первый заместитель Цено Ангелова лично арестовал ее и отвел в темную одиночную камеру. Ничего не говоря ей, он запер дверь ее камеры. Лиляну сразу же окружил сырой и таинственный мрак. Около часа она стояла не шевелясь. Когда у нее отбирали вещи, она отмотала с иронией, что не собирается расставаться с жизнью, но полицаи не обратили на это внимания, они делали свое дело с профессиональной педантичностью и совсем не были расположены к шуткам.