Сибилла не смотрела в его сторону и разговаривала с Элис и Розали.

У Саймона был хороший слух, чтобы услышать разговоры обеих сторон и принять участие в беседе с ее середины, но его мысли постоянно возвращались к графу Файфу, который вызвал его в Эдинбург. Эти мысли казались очень беспокойными, и он пытался не заострять на них внимания. Он не мог отказаться и не приехать к наместнику. Ему нужно было туда ехать!

Он заострил внимание на разговорах вокруг себя, прислушиваясь к грудному голосу Сибиллы и более высоким голосам Элис и Розали. Иногда они хихикали, но отчего-то этот глупый смех не раздражал его.

Время от времени сэр Малькольм адресовал вопросы к нему, и Саймон автоматически отвечал. Но каждый раз сэр Малькольм быстро возвращал свое внимание к леди Мюррей.

Он очень удивил Саймона, когда, закончив есть, громко сообщил:

– Сибилла, дитя мое, Мюррей спрашивал меня о нашем озере в лесу. Я подумал, что ты могла бы переодеться в свое походное платье и проводить его туда до наступления темноты.

– Мне не нужно переодеваться, сэр, – сказала Сибилла. – По крайней мере я надеюсь, что мы успеем вернуться засветло, ведь это не более чем двадцатиминутная прогулка через лес к озеру, а не путешествие. Его милость также одет подобающе для прогулки, поэтому можно ехать немедленно.

Настроение Саймона поднялось. Вечер мог бы стать интереснее, чем он ожидал.

– Был бы польщен, – сказал он, улыбнувшись.

Естественная и широкая улыбка Саймона поразила Сибиллу. Каждый нерв в ее теле напрягся.

Предложение ее отца сходить к озеру очень удивило ее, но потом она подумала о причине этого. Он все еще надеялся на возникновение союза между ними.

Но Сибилле не хотелось весь вечер сидеть с отцом и леди Мюррей, которые будут перемывать косточки непослушным детям. Вечер должен был стать утомительным под крышей родного дома. Поэтому она рада была выбраться наружу.

Солнце едва коснулось соседнего холма на западе, и она знала, что скоро они увидят прекрасный закат с холма у озера. Тропинка через сосны и буки была достаточно широка, чтобы идти рядом, не касаясь друг друга. Саймон шел молча, изредка поглядывая на нее.

– Вы что-то хотите сказать? – спросила нетерпеливо она.

– Я ожидал, что отец пошлет кого-нибудь с нами, – сказал он. – Он не должен был посылать вас со мной в одиночестве.

– Да, возможно, должен был... или я должна была об этом подумать. Но почему вы думаете, что я вам не доверяю?

– Я не это имею в виду, и вы прекрасно об этом знаете, Сибилла, – ответил Саймон. – Я думаю только о защите вашей репутации. Люди говорят невесть что всякий раз, когда они чего-то не видели или не слышали. Вы – одна с мужчиной в лесу на закате... хм...

– Не волнуйтесь, наши люди видят нас с пожарных лестниц, – улыбнулась Сибилла. – Но мне кажется, что причина в другом – он по-прежнему надеется, что мы смогли бы быть вместе, думая, что мы с вами подружились под крышей вашего замка.

– А мы не подружились? – усмехнулся Саймон.

– Он напрямую сказал мне, чего он от меня и от вас хочет, и если бы я не прервала его...

– Как скоро мы увидим озеро?

– Нам нужно подняться на тот холм, и прямо под ним, под обрывом, будет мое любимое озеро, – ответила Сибилла. Помедлила немного и добавила осторожно, опасаясь его реакции: – Я сказала своему отцу, что я хочу принять ваше предложение сопроводить меня в Эдинбург.

– Мое предложение? Хм...

– Вы же говорили, что возьмете меня, если он меня отпустит, – кокетливо сказала Сибилла и рассмеялась.

– И он?

– И отец не запретил мне. Кроме того, скорее всего я поеду не одна.

Губы Саймона дернулись, но он спросил только:

– И с кем же?

– Я попросила его разрешить Элис поехать со мной.

Саймон то ли закатил глаза, то ли просто взглянул на верхушки деревьев.

– И вы думаете, что вам удастся это сделать?

– Да! Поэтому я прошу вас согласиться, что все так и было, если он вдруг спросит вас о нашем разговоре с ним... Он хочет, чтобы моя младшая сестренка вышла замуж за младшего брата Томаса Колвилла, Эдварда! Но он ей не нравится. Она могла бы добиться большего успеха у мужчин. Элис никого в жизни толком не встречала, и ее тоже не видели в свете. Вы же видели, как она расцвела, насколько она красива. И я думаю, что на нее обратили бы внимание и другие мужчины.

– Странная у вас логика, миледи... Но я не могу обсуждать такие детали. Я думаю, что ваш отец лучше знает, что нужно его дочери.

– Боюсь, что его мысли заняты только тем, чем этот брак будет выгоден ему, – отрезала Сибилла. – А Колвиллы настолько близки к графу Файфу, что я вижу в этом единственную причину заключения подобного брака. Они так же служат Файфу, как и вы.

– Томас Колвилл сейчас ближе к наместнику, чем я. – Саймон смотрел под ноги. – Но я не знал, что, помимо Томаса, Файфу служит еще и Эдвард.

– А ваш брат, очевидно, не служил ему.

Когда Саймон вздрогнул, Сибилле вдруг стало стыдно за себя.

– Я... я раскаиваюсь в своих словах, сэр. Простите меня за прямоту... Но ваш брат действительно стремился понравиться вам и многое делал вопреки своему желанию. И я думаю, что то же самое происходит с братьями Колвиллами.

– Не стоит извиняться, вы правы, – спокойно ответил Саймон. – И если воспоминания о брате причиняют мне сильную боль, то я заслуживаю ее. Файф заставлял меня следить за действиями и жизнью Изабеллы, а я, чтобы отвертеться, послал в тот роковой день брата вместо себя.

– Но вы все равно зря себя вините, вы же не могли этого знать. Это жуткая случайность. И вы не смогли бы ничего сделать с тем злодеем.

– Но все же вина лежит и на мне тоже. Однако, повторяю вам, не надо извиняться, миледи. Вы просто высказывайте свои мысли, мне нравится слушать вас.

Сибилле стало тепло от его последних слов. Никто прежде не говорил ей ничего подобного.

Но он отошел от разговора о Колвилле. Почему бы? Сибилла сказала напрямую:

– Вам не нравится, что я говорю о графе Файфе, сэр. А он – причина вашего предложения жениться на мне, не так ли? Он предложил, вы согласились, и мой отец принял это по непонятным мне причинам. Так же, как принял предложение Томаса Кол вилла...

– А вы разобрались в ситуации! Я не могу отрицать, что я повиновался желанию Файфа, поскольку служил ему. Но я говорю только о себе. Я не знаю истинных причин согласия вашего отца на наш брак.

Она хмыкнула.

Саймон косо посмотрел на нее и покачал головой, потом сказал:

– Сэр Малькольм действительно разговаривал с графом Файфом перед свадьбой. Ноя тогда только лишь достиг совершеннолетия. Для меня в том возрасте казалось самым важным в жизни быть верным своему сеньору и выполнять любые его поручения. Но с тех пор прошло много времени, и я понял: у каждой правды есть обратная сторона.

– И что это была за обратная сторона?

– То, что в любом деле следует иметь в виду и противоположную точку зрения, а если участвуют двое, то надо уметь принять во внимание интересы другого человека.

– В вашем случае этим человеком стала я? Я правильно понимаю?

– Поскольку теперь мы с вами разговариваем начистоту, то да. Вспомните хотя бы о том, что я не говорил никому в семье о нашей несостоявшейся свадьбе.

– Вы боялись, что они рассердятся?

– Была ссора между вашими родителями и моими, – сказал Саймон и пнул кончиком ботинка круглый камень на дороге. – Я не знаю, что именно произошло, но мой отец всегда отзывался о семействе Каверсов весьма пренебрежительно. Это произошло до того, как Файф решил поговорить со мной о браке с вами. Но Файф никогда не говорил на эту тему с моим отцом. Вместо этого он выждал время, чтобы я вырос, поступил к нему на службу, достиг совершеннолетия, и только после этого обратился непосредственно ко мне.

– Вы думаете, что он знал о ссоре между нашими отцами? – спросила Сибилла.

– Может быть, знал, может быть, и нет. Но поскольку у нас с вами ничего не вышло, Файф постепенно отдалил меня от себя.