Очутившись в лесу, он несколько сбавил темп, потом, пробежав с полкилометра, остановился и прислушался. Ага, направо, через бурелом и молодой подлесок, потом – по полусгнившему бревну, потом – через заросли папоротника, и дальше прямо, прямо, прямо, никуда не сворачивая.

…Зрелище, открывшееся перед Итом, было в некотором роде комичным, а некотором – сюрреалистическим. На небольшой лесной прогалине в свете яркого звездного неба Терры-ноль Кир Гревис… избивал сосну.

Это было настолько неожиданно, что Ит с размаху остановился, словно налетел на невидимую стену. Здоровенный боевик-рауф, ростом больше двух метров, что было сил колошматил ни в чем не повинное дерево так, что та часть ствола, которая была перед ним, уже махрилась корой и щепками.

– Кир, – позвал Ит. – Эй, слышишь?

Кир остановился, и, тяжело дыша, повернулся на голос. Ит заметил, что костяшки пальцев у него ободраны, впрочем, не особенно сильно – подготовка, черт бы ее подрал, что ему эта сосна, он, при желании, кирпич ладонью разобьет, и не заметит.

– Что? – глухо спросил Кир.

– Я пришел… Кир, прости меня, пожалуйста. – Ит сделал шаг по направлению к нему. – Я… я был не прав тогда… днем…

Говорить было тяжело, каждое слово давалось с трудом.

– И что? – спросил Кир в ответ.

– Ничего, но…

– Что ты сейчас от меня хочешь? – В голосе Гревиса зазвучала неприязнь. – Я тебя ни в чем не обвинял, кажется.

– Кир, я скотина. Бессовестная тупая скотина, правда. – Ит вдруг понял, что сейчас перед ним стоит глухая каменная стена и он должен, обязан разбить эту стену – сейчас же, немедленно, потому что если не сделать этого сразу, разбить ее не получится уже никогда. – Рыжий мне только что сказал… я не оправдываюсь, но я действительно слегка отупел за эти дни, наверное… Ты держал его так… Кир, понимаешь, когда мы… когда он с пробитым легким и пневмотораксом в грузовике… двенадцать часов… я с ним сидел и держал его на руках, так же, пойми… я… у меня в мире нет никого ближе, чем он, и… я увидел, и…

– Я держал его так, чтобы ему было удобно. – В голосе Кира не было вообще никаких эмоций. – Мне надо было сделать – что? Взять его за ногу и тащить за лодкой, что ли?

– Не издевайся, – безнадежно попросил Ит. – Кир, пожалуйста, прости меня!.. Ну что мне сделать, чтобы… Он только что дал мне по мозгам и сказал… Если бы умер он, я бы не задержался… Ты нас обоих спас, а я… ну хочешь, я об эту сосну головой сейчас треснусь? Или ты меня тресни, чтобы уж наверняка…

– Псих, ты идиот, – сообщил Кир все так же спокойно. – Прекрати это все. Смотреть противно.

– Кир, пожалуйста… – Ит сделал шаг по направлению к рауф и вдруг, повинуясь какому-то внезапному наитию, встал на колени. – Кир, я тебя умоляю…

– Ты чего, серьезно? – Впервые за время разговора в голосе Гревиса зазвучало удивление. – Псих, да ладно тебе. Встань, а?

– Кир, я перед тобой виноват… я скотина, тварь тупая, безмозглая, правда… Прости меня, пожалуйста, ну прости!.. Ну хочешь, ударь меня, хочешь… я не знаю… если хочешь, то я… я на все согласен, правда, только чтобы ты… чтобы ты…

Решение пришло внезапно, отчаянно – действительно, пусть так, пусть как угодно, но только – не так, как сейчас. Только бы он согласился, и тогда…

– Псих, встань. – В голосе Кира прорезались командирские нотки. – Встань, я сказал! И майку надень, пожалуйста. А теперь запомни – «Аура-ноль», псих. Ты понял? Если ты еще раз так сделаешь, я тебя и правда ударю. И не головой об сосну, а по-настоящему. Я не шучу.

Ит поднялся с колен и встал перед Киром, низко опустив голову.

– Что мне сделать, чтобы ты понял? – спросил он едва слышно.

– Да я вроде бы понял. – Из голоса Кира пропал сарказм. Впрочем, особенного сочувствия в нем тоже не наблюдалось. – Ты решил, что я претендую на Рыжего… каким-то таким странным образом, ага?

Ит кивнул.

– Я ни на кого не претендую, запомни. А поскольку не претендую, ревновать никакого смысла нет.

– Это неправда, – покачал головой Ит. – Если бы ты не выделил его, не думал о нем, не переживал, то ты бы не сделал то, что сделал.

– То, что я сделал, на моем месте сделал бы любой нормальный друг, – твердо сказал Кир. – Понимаешь ты это? Да, мне очень нравится ваша семья. Да, я рад, что могу проводить с вами время. Да, мне с вами хорошо и легко. Все так. Но запомни – это не повод для ревности. Потому что существует «Аура-ноль». Дружить – это не значит… то, о чем ты подумал.

«Он врет, – понял Ит. – Он врет, но сейчас надо сделать вид, что веришь, – потому что эту часть стены ломать не тебе… если вообще придется ее ломать когда-либо. Нет, не сумею… слишком все очевидно, чтобы суметь».

– А дерево тут тогда при чем? – горько спросил Ит.

– Я на тебя действительно обиделся, – признался Кир. – Но не поэтому, не думай. Я знаю… видимо, я просто случайно перешел ту границу, которую не имел права переходить. Повторю, псих. Случайно. В следующий раз я возьму его за ногу и потащу за лодкой. Правда. Клянусь.

– Не надо. – Ит отошел на несколько шагов и сел на поваленное дерево. – Кир, правда. Не надо. Ты ведь… это же не так…

– Это так. – Кир сел рядом с ним, взял за плечи, развернул к себе лицом. – Это действительно так, Ит. Я же не слепой, я все вижу. Как вы из-за этой задачи с ума сходите, вижу. Как Берта жилы рвет. До чего сильна девка, никогда таких не видел. Я чувствую, что это все действительно важно – и для вас, и… для чего-то еще. Я не какой-нибудь там эмпат, и…

– Эмпат, – возразил Ит. – Уж извини, но ты действительно эмпат. Впрочем, не признавать это – твое право.

– Именно, – усмехнулся Кир. Усмешка была хорошая, простая, без сарказма и неприязни. – Я просто вижу это все и хочу помочь. Ведь так бывает, верно?

– Да, так бывает, – согласился Ит. – Иногда.

– Ну и вот, – подытожил Кир. – Надень майку, блин! Тут же комаров полно, сожрут.

– Ну и пусть, – вяло дернул плечом Ит. – Заслужил. А ты?

– А меня не жрут. Я ж рауф, они ж подавятся. Слушай, а правда, что все комары – это бабы? – вдруг оживился Кир. – Я тут прочел…

– Правда, – подтвердил Ит. – Именно так и есть.

– Вот твари, – покачал головой Кир. – Пошли домой, псих. Солнышко там волнуется уже небось, куда мы пропали.

– Волнуется, конечно. Кир, пока мы тут… ты ему нравишься. И сильно. Очень сильно. – Ит развернулся к Киру, который намеревался было встать. – Поэтому у меня будет к тебе просьба… – Он замялся. – Не уходи от нас, а?

– Да я вроде не собирался, – пожал плечами Кир. – Ему, говоришь, нравлюсь? А тебе?

– А ты не заметил?

– Это ты про свое желание отдаться мне прямо тут, на лесной опушке? – захохотал Кир. – Да ну тебя, ей-богу. Псих, пошли, правда. Время к двум часам ночи, а мы тут с тобой того… романтически беседуем под звездами.

– Романтичнее некуда. – Ит обреченно покачал головой. – Ладно, чудовище. Пошли, действительно. Кажется, мне тоже пора нервы лечить от этих всех событий.

– Вот это точно, – покивал Кир. – Верно говоришь. Я еще на плато подметил, что нервы у тебя и в самом деле ни к черту.

Обратно они шли не торопясь, выбирая дорогу получше. Ит чувствовал облегчение, а вместе с тем – какое-то едва заметное разочарование. Что, и в самом деле смог бы то, о чем думал в тот момент?.. Сомнительно. Ох как сомнительно. Кир бы тоже, наверное, не смог – во-первых, грязь, потому что мылись они еще днем, во-вторых, природная брезгливость – место совсем неподходящее, в-третьих, элементарный стыд: да, ночь, да, лес, да, никого нет… вроде бы. А вдруг кого-то понесла бы нелегкая на эту опушку, а там – вот такое? Да не приведи Господи… Со стыда бы сдохли… причем оба.

– Кир, так ты простил или нет? – спросил он прямо.

– Вот идиот настырный… Простил сто раз уже, сколько можно повторять одно и то же, – огрызнулся Кир.

– Спасибо, – усмехнулся Ит.

– Да завсегда пожалуйста.

– Слушай, – Ит остановился. – У меня вопрос… можешь на него не отвечать, но все-таки. Скажи, ты был женат?