– И чего? – спросил Скрипач в ответ. – Даже если холодно, не положено?

– Не положено, – сердито отрезала она. – Генератор пожжете, если все включите одновременно. А котельная на лето останавливается. Ясно?

– Ясно. Замечательно, – заключил Скрипач, когда тетка, вручив им в кладовой весьма застиранное белье, ушла куда-то по своим делам. – Так, народ. Какие планы?

– Давай разомнемся, а заодно местность посмотрим, – предложил Ит. – У меня от сидения в БЛЗ ноги отваливаются. Кир, ты с нами?

– Сейчас не могу, – с сожалением ответил тот. – У меня инструктаж.

– Ну, тогда ладно…

Переоделись, вышли – перед ними лежало каменистое плато, продуваемое ветром и освещенное ярким солнцем.

– Направо, налево? – осведомился Скрипач.

– Давай направо, – предложил Ит.

– Ты гений.

– Это почему?

– Потому что столовая как раз справа, – ухмыльнулся Скрипач. – Так, тронулись.

Бежали сначала неторопливо, осматриваясь. Действительно, за корпусом гостиницы располагалась столовая (пахло неплохо, на ужин, судя по всему, должны были дать сладкую пшенку), потом – командный пункт, за которым притулилась маленькая одноэтажная больничка, дальше – какие-то службы, мастерские, а в километре, не меньше, располагались ангары, в которых стояли самолеты. Никакой растительности, голое, каменистое плато. Взлетные полосы тщательно расчищены от камней, но это и понятно, как же иначе.

При ближайшем рассмотрении оба поняли, что часть ангаров пустует.

– Вот про это Семен, видимо, и говорил, – пробормотал Скрипач. – Повыбивали машины, а новых делают мало.

– Скорее всего, да, – согласился Ит. – Ускоримся?

– Давай, – Скрипач наддал, Ит тоже. Бежали пока что не в режиме, но с неким подобием выкладки. – Пошли, по скалам попрыгаем?

– Согласен. – Ит еще прибавил хода. – Достало это… растительное существование.

– Не ты ли спал полдороги? – ехидно осведомился Скрипач.

– Я ли, а что там делать было? Торчать в чужих купе и трепаться черт-те с кем? Ну уж нет. Благодарю покорно.

– Почему бы и нет, – Скрипач заозирался. – О! Давай туда, там интересно.

С час тренировались – скалы для этого подошли замечательно. Ит вспомнил, что хотел отработать пару-тройку новых проходов (ну, относительно новых, конечно, аналоги они работали и раньше), и еще полчаса они охотились друг на друга, прячась за скалами и работая нападение и защиту. Получилось в результате весьма весело, разве что Скрипач все-таки умудрился слегка ободрать локоть, потому что не совсем удачно прыгнул.

– Красота, – сказал Ит, когда они бежали обратно. – Но вдвоем скучновато. Давай в следующий раз Гревиса позовем.

– Гревис, падла, сильный, – с сомнением произнес Скрипач. – А ну как морду расквасит случайно…

– Ну, не знаю. На мой взгляд, он немного помедленнее, да и части работы нашей не знает и знать не может, – возразил Ит. – Так что если согласится, я считаю, что надо звать.

– Ладно, позовем, – кивнул Скрипач. – Ит, резвее, ужин через пятнадцать минут.

Горячей воды, разумеется, не было – пришлось по очереди наскоро мыться холодной. Переоделись, пошли в столовую. Пока были в номере, на плато стемнело. Темнело тут, как они заметили, очень быстро.

Столовая оказалась маленькая (тут, собственно, все было маленькое), и народу в нее набилось под завязку. Кир, пришедший первым, успел занять им троим отдельный стол у стены, и на него уже ворчали, но, по счастью, задержались Скрипач с Итом совсем немного.

– Побегали? – спросил Кир, когда они уселись.

– А как же, – с гордостью ответил Скрипач. – Тут, правда, особо не разбежишься, но скалы зато просто замечательные. Завтра покажем.

– Если успеете, – хмыкнул Кир.

– Что такое? – спросил Ит. Придвинул к себе тарелку – так и есть, пшенка. На молоке, с сахаром и с изюмом. К пшенке полагалось два бутерброда с сыром и маслом, маленькая банка консервированных моллюсков «пирш», произведенная в каком-то неизвестном ему мире рауф, стакан жидкого какао и две таблетки фермента в оранжевой оболочке с белой полосой. Свой фермент они тут же отдали Киру, который сунул таблетки в карман (пригодятся), и приступили к еде – Рыжий, естественно, подошел к процессу творчески и тут же начал выковыривать из каши изюм и раскладывать его по краю тарелки.

– Потому что я краем уха слышал, что завтра будет разработка примерного плана по вашим исследованиям, – пояснил Кир. – Документы вы сдали?

– Сдали, – кивнул Скрипач.

– Ну вот. У вас же требования Торка и Ольшанской, так? По времени работы на площадке.

– Угу, – кивнул Ит. – И что?

– Да, собственно, то, что Ерги говорил – за головы схватились. Так что вам завтра в восемь тридцать в командный, и дальше уже как получится.

– А ты? – с интересом спросил Скрипач.

– А у нас тренировка. Десантирование, наземка… все, как обычно.

– Ясно…

– Рыжий, чего ты делаешь с кашей, а? – безнадежно поинтересовался Ит.

– Облагораживаю. Изюм, он вкусный, поэтому его я съем потом, – объяснил Скрипач невозмутимо. Кир поднял брови и покачал головой. – А что? Вам что-то не нравится?

– Только то, что за тобой уже с соседних столов наблюдают, – с упреком заметил Ит.

– Вот ты нудный какой. Ну, наблюдают. И чего?

– Да ничего. Доедай, и пошли уже отсюда…

На совещании, которое утром отсидели, ничего интересного не случилось. Скука там была смертная: по большей части о каких-то хозяйственных делах, о плохо работающем дизельном генераторе, о том, чтобы боевики не создавали проблем в поселке, о поставках продуктов для базы, и о прочей ерунде.

– У вас по делу что-нибудь есть? – не выдержал в конце концов Ит.

– Вы сперва слетайте разок, прикиньте, что и как, – предложил ехидный П’кем. – А потом побеседуем уже серьезно.

Первый вылет определили как пробный – все равно надо было сначала посмотреть местность, и лишь потом попытаться поставить аппаратуру.

Посмотрели, называется…

Летели с группой Кира. Загрузились в ЛИ-2 (этих машин на базе имелось три штуки, но исправен был только один самолет) и отправились. Прихватили с собой один из анализаторов, что полегче. Мало ли, вдруг получится?

Нет, они знали, что «эту дуру», скорее всего, даже близко не подпустят к точке, но что там будет такое – даже предположить не могли, несмотря на все рассказы и предупреждения.

Начиналось все замечательно. Чистое море, яркое солнце, штиль. На горизонте ни облачка. Одним словом, красота. Как же… В пятнадцати километрах от острова звено из четырех самолетов, в котором шел ЛИ-2, было атаковано. ЛИ-2 огрызался пулеметным огнем, ИЛы, идущие в сопровождении, перестраивались в боевой порядок, а вокруг сновали «мессеры». Альянс отдавал предпочтение немецким машинам.

– Терпеть не могу, – пробормотал Кир недовольно.

– Чего терпеть не можешь? – не понял Скрипач.

– Быть «консервами», – огрызнулся Кир в ответ. – Чего…

Ит развернулся, и принялся смотреть в иллюминатор. Страха он совершенно не испытывал, а вот происходящий бой его очень и очень заинтересовал. Хотя бы тем, что боем он, по сути, не был. То же «правило длинной руки», например, никто и не думал соблюдать – потому что атаки, что противника, что сопровождения, были, кажется… Ит напрягся. Точно! Это не бой вовсе, это в большей степени демонстрация. Нелепая, идиотская демонстрация, но никак не бой.

Того же Ерги, как успел заметить Ит, наблюдая, могли бы сбить три раза, не меньше – сначала он демонстративно подставлялся, потом его ИЛ легко уходил из-под атак, несмотря на то, что у противника было машин в полтора раза больше. Сам Ерги, впрочем, тоже запросто мог бы отправить к чертям по меньшей мере два «мессера», которые красиво зашли ему в хвост, и тут же дернули в стороны, а стрелок, который шел с ним, и не подумал атаковать.

– Что за бред тут делается? – недоуменно спросил Ит. Говорить приходилось громко, чтобы перекричать движки – пактовыми двигателями в радиусе двадцати километров вокруг острова пользоваться было запрещено.