Только бы цел остался…

Пластину они заметили только на шестом заходе. Он вымахнул на крышу здания, в плане помеченного как «переговорный пункт», и метнулся к краю. За ним бежало несколько человек – что произошло дальше, ни Кир, ни Скрипач не успели увидеть, но когда Скрипач повел самолет вниз, никого живого, кроме метаморфа, на крыше уже не было.

– Кир, приготовься, поможешь ему, – скороговоркой произнес Скрипач.

По крылу прошла пулеметная очередь, прикрывающий самолет, шедший следом, ответил – пулемет тут же захлебнулся.

– Держись, перехожу на резервный…

Самолет тряхнуло, он камнем рухнул вниз – и через секунду завис над крышей. Ит – уже Ит, а не Пластина – бегом бросился к ним, споткнулся, упал, поднялся… Кир заметил, что двигается он неуверенно, словно через силу, но думать было некогда. Он откинул колпак кабины, выскочил наружу, подсадил шатающегося Ита, мимоходом заметив, что тот почему-то мокрый с ног до головы, и тут же запрыгнул в кабину сам. Ну и теснота!.. Ит, как и было оговорено, сел на пол, скорчившись, согнувшись в три погибели, Кир закрыл кабину – и самолет тут же взмыл вверх, занимая свое место в строю.

– Нормально? – с тревогой спросил Скрипач. – Ты цел?

– Да… – Ит говорил глухо, сдавленно. – Работай, не отвлекайся…

Его плечо упиралось сейчас Киру в колено, и рауф понял, что психа трясет, как под током.

– Эй, ты как? – с тревогой спросил Кир.

– Нормально, сказал же… Ребята, уходим… там до хрена осталось… успел меньше, чем хотел… – Киру показалось, что Ит огромные усилия сейчас прикладывает к тому, чтобы говорить. – Быстрее надо…

Кир думал, что псих по дороге вырубится, но тот все-таки как-то держался – порой казалось, что только на энтузиазме. Скрипач, против ожиданий, разговаривал с ним спокойно, словно не было этих пяти неполных суток, проведенных на базе. Даже пробовал шутить, но вот с шутками у психа сейчас явно были нелады. Трясти его, впрочем, вскоре стало немного поменьше, и он даже сделал попытку немножко разогнуться (надо думать, большое удовольствие – сидеть на полу, скрючившись, когда колени чуть ли не упираются в подбородок, и даже вздохнуть толком невозможно), а когда сели, первым делом спросил, взял ему Скрипач с собой штаны, или нет.

– Да взял, взял, – сердито ответил тот. – Ит, сейчас в гостиницу, переодеться, и срочно сдаваться. Понял?

– Понял, – ответил тот уже почти нормальным голосом. – Кир, я тебе небось все ноги отдавил? Извини, пожалуйста. Я не хотел.

– Да иди ты к черту, – отмахнулся тот. – Ты в порядке?

– Как видишь. С нами на совещание пойдешь?

– Конечно, – кивнул тот. Вылез из кабины, потянулся.

– Рыжий, штаны дай, – попросил Ит.

– Чего, опять стриптиза не будет? – недовольно спросил тот. Снял летный шлем, потер виски. – Ладно, так уж и быть. О, а вон и машина…

П’кем остановил «уазик» рядом с самолетом, степенно выбрался наружу. Внимательным взглядом окинул всю компанию, затем произнес:

– Да, это было сильно. Молодцы, ребята. Не ожидал. Ит, медики сказали, чтобы вы сразу к ним. Потом – совещание.

– Я хотел бы одеться, – вставил Ит.

– Сначала осмотр, а форму, думаю, вам Скрипач прямо туда принесет.

– Логично, – кивнул Ит. – Ладно, Рыжий, мы тогда поехали, а вы…

– Понял, – пожал плечами Скрипач. – Но ты вроде помыться хотел?

– Там можно помыться, тем более, там есть свой титан, – подсказал П’кем.

Через час в ярко освещенном маленьком зале открылось совещание – первое, на следующий день предстояло следующее. На этом первом Иту полагалось присутствовать, но врач, тот самый Сергей Волков, который любил кататься на биплане, предупредил: после этого совещания двое суток отдыхать. Потом – десятидневная реабилитация.

– Очень хорошо справился, – довольно сообщил он Иту. Даже как-то излишне довольно. – И годность у формы весьма высокая. Вы меня приятно удивили, Ит. Идите, отчитывайтесь. Вы в курсе, что послезавтра вас переводят?

– Пока что нет, – удивился Ит.

– Ну, теперь вы знаете…

Народу в зале было немало – пришли все, кто имел допуск. Только на предварительный рассказ и свои выкладки Ит потратил полтора часа. Его то и дело прерывали, вопросы сыпались один за другим. Ит останавливался, отвечал. Собственно, это была общая часть, затем следовало перекинуть специалистам считки для более детального анализа.

– Значит, пакт они нарушают, – констатировал Дорохов. – Собственно, нечто подобное мы и предполагали…

– Я не сомневался в этом, – кивнул П’кем. – Но одно упоминание о регенерационных кислородных приборах чего стоит!.. Сколько по вашим данным туда попало комплектов?

– В накладной, которую я видел, значилось триста, – ответил Ит. – У меня не было времени смотреть все, но я думаю, что их больше.

– Петр Алексеевич, как вы считаете, когда можно ожидать нападения? – спросил кто-то.

– Сложно сказать, – генерал задумался. – После вашего… ммм… экзерсиса, они, думаю, не очень скоро опомнятся.

– Я бы на это не рассчитывал, – возразил Ит. – Надо признать, что с экзерсисом мы немного поторопились. Они стягивают сейчас силы в Румынию, и, думаю, кроме этой базы…

– Да, согласен. В любом случае, мы будем поднимать вопрос об острове на другом уровне, – Дорохов хлопнул по столу ладонью. – Остров они не получат.

– А мы? – тихо спросил Скрипач.

– Получим, – уверенно отозвался генерал. – Ит, давайте дальше…

…Разошлись в результате далеко за полночь. Ит и Скрипач отправились к себе, а Кир сказал, что хочет немного пройтись. Он дошел с ними до гостиницы, немного постоял на крыльце, а потом направился потихоньку в сторону Колокола.

Мягкий звездный свет освещал сейчас тропу, по которой он шел – так же, как шли пять дней назад те, кто провожал Ирина и Кайде. Под ногами мелкие камни, сверху, недосягаемо – небесный свод, мерцающее ожерелье бесчисленного множества галактик. Воздух стал по-ночному прохладен, потянуло ветром, пока что совсем слабым, несмелым.

Кир брел, не глядя под ноги, он поднимался сейчас на возвышение, ведущее к площадке. Вскоре перед ним показалась узкая каменная лестница; он заторопился, пошел быстрее, затем побежал, перескакивая через ступеньки. Лестница вдруг кончилась, он по инерции проскочил несколько шагов, затем остановился. Медленно подошел к ближайшей колонне, несмело положил руку на ее гранитное основание. Поднял глаза.

Сам Колокол, слабо подсвеченный звездами, едва угадывался в сумраке, а балка, на которой он был подвешен, была и вовсе не видна – сейчас казалось, что колокол словно парит между опорами.

И тишина – лишь еле слышный шелест ветра между камнями.

Кир снова погладил колонну. Улыбнулся, глядя куда-то вверх.

– Спасибо, – беззвучно сказал он. – Спасибо тебе. За то, что в этот раз ты не звонил…

– Вылезай оттуда немедленно, я тебе сказал!

– Н-н-н-нет… Не могу… Пахнет…

– Блин, сто раз тебе говорил – давным-давно ничем не пахнет!!! Ит, прекрати, это не смешно уже!

– Отв-в-в-в-вяжись, – голос сдавленный, трясущийся. – Рыжий, н-н-не могу… ну запах же… н-н-неужели ты не чувствуешь?!

– Ничего я не чувствую! – взорвался Скрипач. Он орал, но почему-то шепотом. – Потому что ты шесть часов тут сидишь!.. Ну сколько можно, а?

Кир осторожно просунулся в дверь и увидел следующую картину.

Рыжий, уже в форме, стоял рядом с ванной, уперев руки в бока, а Ит сидел в ней, скорчившись в три погибели, прижимая к груди душевую лейку. Заметив Кира, он поднял голову, и Кир увидел, что губы у психа (а Ита про себя он называл исключительно психом, и никак иначе) совершенно синие и что он трясется мелкой дрожью. Мокрые волосы свешивались сосульками, зубы выбивали дробь, а пальцы, сжимавшие лейку, выглядели, как мраморные.

– Ит, прекрати! – Скрипач с лихорадочной поспешностью заплетал косу. – Мне надо быть на совещании через пятнадцать минут, а ты…