— Почему?

— У Стеллы большие неприятности. Она совсем расклеилась. Насколько я поняла, у них с Ли все кончено.

И Иззи рассказывает, что Стелла провела весь сегодняшний день в спорах с Ли о том, идти в кино или нет. Ли хотел пойти, а Стелла — остаться дома. В конце концов она сказала: «Почему бы тебе одному не сходить, если так хочется?» Он ответил, что так и сделает. Тогда Стелла предложила ему собирать вещички, если уж ему так не терпится от нее сбежать. Что Ли и исполнил немедленно. Теперь Стелла бьется в истерике, а Иззи спешит к ней на помощь.

— Прости, милый, — говорит Иззи. — Обещаю искупить свою вину.

— Да какая вина, о чем ты? — отвечаю я. — Все нормально. Кому как не сотруднику «Крутой девчонки» знать, как важны в нашей жизни утешения и добрые советы?

Она смеется.

— Дейв, ты можешь сходить куда-нибудь один. Хорошо провести время. Не хочу, чтобы из-за меня ты в четверг вечером тосковал дома.

— Не беспокойся, я тосковать не буду.

— А чем же займешься?

— Тем же, чем занимался, пока не встретил тебя.

— Это чем же? Есть консервы, пялиться в телевизор и шляться по клубам с кошмарными девицами?

— Не-а, — отвечаю я. — Буду слушать музыку. На полной громкости!

Уже почти полночь. Я сижу в гостиной и — никогда прежде на это не отваживался — проигрываю трек за треком любимые диски на громкости, вполне способной обеспокоить соседей. Вокруг меня разбросаны в беспорядке компакт-диски и пустые коробки; сам себе слушатель и сам себе безумный ди-джей, я готов слушать музыку всю ночь напролет. «Пятьдесят костюмов» группы «Animals That Swim» закончены; теперь я собираюсь поставить «Семь комнат печали» «Four Tops» — для контраста, а за этим альбомом — «Каждый день» Энджи Стоун и, может быть, «Щепку» от «Nirvana»… И в этот миг звонит телефон. Сначала я не хочу брать трубку: но, может быть, это Иззи.

— Это Дейв Хардинг?

Голос тонкий, девичий. Но не Никола.

— Кто это?

— Вы меня не знаете. Меня зовут Кейша, я подруга Николы…

Я вскакиваю.

— Что?! Она же должна быть с тобой на вечеринке! Где она? С ней что-то случилось? Наступает долгое молчание. На заднем плане слышится грохот музыки. К горлу у меня подступает тошнота.

— Н-не совсем…

— Что значит «не совсем»? Что-то случилось на вечеринке? Где она сейчас?

— Да нет. Мы и сейчас здесь. Дело в том…

— В чем? — рявкаю я, теряя терпение.

— Понимаете… Никола напилась. — Тут Кейша начинает всхлипывать. — Она очень много выпила, и теперь ее все время рвет, и она не хочет звонить своей маме, а я не могу звонить своей, потому что, если мама и папа узнают, что мы пили, они меня просто убьют… — Она уже плачет навзрыд. — И она попросила меня позвонить вам.

— Но с ней ничего плохого не случилось? Она в безопасности?

— Да нет, все н-н-нормально, — горько рыдая, отвечает Кейша.

— А почему она не хочет звонить маме?

Долгая пауза.

— Ее мама не знает, что она здесь. Я своей тоже не сказала. Никола соврала, что будет ночевать у меня, а я — что буду ночевать у нее, и если родители узнают, у нас будут большие неприятности.

— Скажи Николе, я сейчас приеду, — вздыхаю я.

— Мистер Хардинг, вы не расскажете нашим родителям?

Страх в ее голосе напоминает мне собственную юность, собственное мелкое вранье и ужас перед разоблачением. Мне становится ее жаль.

— Нет, — мягко отвечаю я. — Скажи мне адрес, и я все улажу.

Дав отбой, я оглядываюсь кругом. Вечеринка для одного окончена. Секунду поразмыслив, набираю номер Фрэн.

— Алло!

Мужской голос. Должно быть, это и есть легендарный Линден.

— Здравствуйте, можно попросить Фрэн?

— А кто это?

— Пожалуйста, скажите ей, что это Дейв с ее работы. У меня срочное дело.

В трубке слышится невнятное ворчание Линдена; через несколько секунд Фрэн берет трубку.

— Дейв, уже полночь, — говорит она. — Ты где?

— Дома. А ты где?

— У Линдена в Тафнелл-парке. Ну вот вы с ним и познакомились. Как он тебе? Настоящая свинья, правда?

— Послушай, у меня срочное дело. Нужна твоя помощь. — И я пересказываю ей историю Кейши. — Не могла бы ты поехать со мной и устроить девочек к себе? На одну ночь. Понимаю, это наглость с моей стороны, но…

— Прекрати, Дейв, — прерывает она. — Разумеется, я тебе помогу. И о ней не беспокойся, с ней все будет в порядке. Помню, как я в четырнадцать лет выпила стакан джина — ох, как меня рвало! С тех пор я к джину не прикасаюсь. Но, думаю, нам лучше поторопиться: как бы с ней чего не приключилось, пока она в таком состоянии. Вызови такси, забери меня из Тафнелл-парка, и мы все уладим.

— Подожди… а как же Линден?

— А что Линден?

— Ну, вы собирались провести ночь вместе, и тут появляюсь я…

В трубке я слышу ее смех.

— Что ж, он сам виноват, скотина этакая! И вообще, Линден — мой парень, а ты — друг. По-моему, дружба важнее.

— Тут, что ли? — спрашивает таксист, подъезжая к дому 55 по Роухит-роуд.

Я выглядываю в окно. В саду перед домом тусуются подростки с сигаретами; от грохота музыки в такси дрожат стекла. Какая-то парочка самозабвенно целуется на крыльце.

— Тут, — отвечаю я, обменявшись взглядом с Фрэн.

— Каков наш план? — спрашивает она, когда мы выходим.

— Войти в дом, взять Николу в охапку и вынести оттуда. Вот мой план.

Фрэн хватает меня за руку.

— Погоди! Ты же злой, как черт!

И она права. Я и вправду зол, как черт. Зол, потому что и в голову не приходило, что Никола отправилась на эту проклятую вечеринку тайком от матери. Потому что она напилась. Потому что в первый раз мне приходится выполнять отцовские обязанности. Но прежде всего — потому что одна мысль о том, что с Николой может что-то случиться, вселяет в меня ужас, равного которому я никогда еще не испытывал.

— Ей еще и четырнадцати нет! — говорю я Фрэн. — В таком состоянии с ней может произойти все что угодно!

— Если ты сейчас начнешь на нее орать и читать нотации, потом сам об этом пожалеешь, — отвечает она. — Дейв, пожалуйста, подумай немного. Понимаю, ты очень встревожен; и, разумеется, она повела себя как дура. Но скажи мне, кому она позвонила, когда стряслась беда? — Она тыкает пальцем мне в грудь. — Тебе. Это твой шанс, Дейв. Не упусти его. Поверь Мне, кричать на нее не стоит. Она и так в ужасе оттого, что ты увидишь ее в таком состоянии. И, гарантирую, завтра утром она будет клясться, что к выпивке больше и пальцем не притронется.

— Что-то я не понял, кто здесь мастер добрых советов — я или ты?

— Ты, — улыбается Фрэн. — Просто сегодня я тебя замещаю.

Заметив нас с Фрэн, подростки в саду бросают сигареты и скрываются в доме, видимо подозревая в нас хозяев дома, которые сейчас положат конец веселью и всех разгонят по домам. В холле мы спугиваем еще одну курящую компанию. Исключительно развлечения ради я сообщаю ребятам, что я полицейский и ищу Николу О'Коннел. И двух миллисекунд не проходит, как паренек по имени Девон, у которого я конфискую пачку «Бенсона и Хеджа», проводит меня к дверям ванной комнаты. Здесь, прислонившись к двери, стоит хорошенькая темноволосая девочка, и вид у нее чертовски расстроенный. На ней джинсы, асимметричный синий топик, в руке — мобильный телефон.

— Ты Кейша? — спрашиваю я.

Она кивает в ответ и спрашивает, не я ли — дядя Николы. Секунду или две я спрашиваю себя, что значит «дядя» — какой-то подростковый эвфемизм (интересно, эвфемизм для чего?), а затем соображаю, что даже в таком состоянии Николе хватило ума выдумать правдоподобную ложь о том, кем я ей прихожусь.

— Да, — отвечаю я.

Оба мы смотрим на дверь.

— Она там? — спрашиваю я.

Кейша печально кивает.

Я стучу.

— Никола, милая! Это я, Дейв. Можешь выходить. Теперь все будет хорошо.