Ефим не видел, кто забежал в автобус. На улице стояла темная ночь, а в салоне было еще темнее. На воротах автобус задерживать не стали, и через пять минут они уже ехали по улицам города. Ефим свернул в переулок, где фонари горели через один, и остановился в тени, успев поднять с пола монтировку.
– Кто здесь? – оглянулся шофер. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
При закрытых дверях сбежать невозможно. Ордовский встал в полный рост и показал руки.
– Я без оружия. Сам в бегах.
– От кого бегаешь, Эдик? – спросила Светлана, поднимаясь с пола.
– В числе прочих – от Крылова. Залез к нему в багажник, думал, он домой поедет, а он меня обратно на свою живодерню привез.
– Мы привезли труп мэра. Крылов пошел делать вскрытие, – сказал Ефим.
– Пичугин жив. Он не такой лох, чтобы подставляться.
– Тогда зачем ты убил подставного? – спросил Ефим.
– Я его не убивал. Подробности долго рассказывать.
– А мы не спешим, – произнесла Светлана. – Выкладывай все, что знаешь, иначе я сдам тебя отцу. Думаешь, я не понимаю, почему ты на меня таращился, как бешеный таракан? Если меня заказал Пичугин, то вряд ли ты оставался в стороне. Но начнем с сегодняшнего спектакля.
Ордовский рухнул на сиденье и откинулся на спинку.
– Я не все знаю. Скажу о самом важном, только вы меня отпустите. Раз ты жива, то сама добудешь недостающие звенья цепочки у сыщика Матюши Юсупова. Он в курсе многих событий. Я, так же как и вы, пришел на маскарад, чтобы посмотреть спектакль. Но у меня была еще одна задача: обеспечить отход людям Брылева. Когда я понял, что мне крышка и я обложен со всех сторон, мне ничего не оставалось, как пойти ва-банк. В прямом и переносном смысле. За срыв операции Пичугин выгнал меня из дома и тут же пожалел о том, что погорячился. Я слишком много знаю. У меня целый портфель документов, способных засадить мэра в тюрьму. Сейчас они в надежных руках. Я думаю, ими правильно воспользуются. На свою голову я попытался найти защиту у Крылова, и тот запер меня в клетку. Крылов и Пичугин – партнеры. Это с одной стороны. А с другой – лютые враги. Я просчитался. Крылов держал меня в подвале института как разменную монету. Я стал козырем в его руках в затяжной партии между ним и Пичугиным. Мне удалось сбежать. Случайно повезло. Но свободы я не получил. Из одной клетки попал в другую. На меня охотились все. Вот тогда я пошел к Родиону Сухиничу, директору банка «Транс-инвест», и понес ему документы, изобличающие его в махинациях. Разумеется, это были копии. Я хотел лишь исчезнуть и уехать как можно дальше. У Сухинича есть собственный двухмоторный самолет. И за банкиром никто не следил. В обмен на документы он мог вывезти меня из города. Вот здесь я ошибся… Наш разговор происходил у него дома ночью. Мы, можно сказать, договорились, но тут в дверь позвонили. Родион спрятал меня в шкафу, как жена из известной серии анекдотов прячет любовника. В гости к банкиру зашли твой отец, Светлана, и его вечный спутник Балабанов. Я слышал их разговор. Он проходил в ультимативной форме. Визгунов знал все, что знаю я. Мой шантаж уже терял силу, инициативу перехватил начальник криминальной полиции. Он выложил карты на стол. Банк принадлежит мэру, оформлен на его дочь. Вся документация по незаконному транзиту денег подписана Гелей и Сухиничем. Обоим грозят большие сроки, но Сухинич может выйти сухим из воды. Если он даст показания против мэра, то его не тронут. Но для начала должен сдать всю документацию. Родион возразил: «А если Пичугин выкрутится, то меня разорвут на куски. За мэром стоят серьезные люди. В том числе губернатор». Визгунов показал банкиру какой-то фильм. Из его комментариев я понял, что некий Фома Бучма, правая рука погибшего авторитета Бориса Брылева, получил копию этого фильма и жаждет мести. Надо лишь дать ему возможность попасть на маскарад. И у Визгунова есть план, как это сделать.
– Этот фильм снимал я, – вмешался Ефим. – Из него явствует, что мэр умышленно убил Брылева. Со стороны это выглядело именно так. А подробностей никто не знает. И что за план придумал Визгунов?
– Хороший план. Главное заключается в том, что банкир останется вне подозрений, даже если Пичугин выживет. Но сначала он должен собрать всю документацию и положить в банковскую ячейку, а ключ передать Визгунову. Далее Родион должен распустить сплетни о готовящемся на Пичугина покушении и организовать тотализатор. Все, кто поставит деньги на смерть Пичугина, автоматически становятся сообщниками. То есть станут подобны футбольным фанатам и с готовностью помогут убийцам покинуть дом мэра. Например, в багажниках машин. Так, как уехал с маскарада я. И самое главное: Родион Сухинич должен сам пойти к Фоме в ресторан «Магнолия» и предложить ему план действий. Зачем ему это надо? Тут все просто. Пичугин грозится уволить Родиона. Но тот сумел договориться с его дочерью, официальным владельцем банка. Он просто показал дочке счета отца, и та обалдела. Ангелина – единственная официальная наследница, но в банковских делах ничего не смыслит. Родион обещал ей прекратить все грязные махинации банка и превратить его в добропорядочное финансовое учреждение. Она согласилась. Чтобы обезопасить себя от непредсказуемых бандитских замыслов, Сухинич должен был предложить Фоме сделать ставку на смерть Пичугина. Будучи казначеем тотализатора, Родион обещал ему большой куш, если они убьют мэра. Таким образом, Родион становился курицей, несущей золотые яйца, которую глупо убивать. Теперь о сути плана. В день маскарада Родион с женой едут на праздник. По пути их останавливают гаишники. Это переодетые убийцы. Супругов выводят из машины и запирают в подвале, отобрав у них костюмы и пригласительные билеты. Убийцы переодеваются и едут на маскарад. Для бандитов такое поведение вполне естественно. К тому же банкир получает алиби. Полиция найдет его и супругу на следующий день в чем мать родила в подвале под замком. Их может обнаружить дворник или кто-то еще. Тогда если Пичугин останется живым, то банкира он ни в чем не заподозрит. До маскарада оставалось пять дней. Как принято говорить, Сухиничу сделали предложение, от которого он не мог отказаться. После достигнутых договоренностей Визгунов и Балабанов ушли. Я вылез из шкафа. Родион был так напуган, что забыл обо мне. У меня же возник свой план. Я понял главное: Визгунову надо убрать мэра с арены и закончить все дела по его разоблачению. Пичугин, находясь на свободе, не даст полковнику развернуться. Но я никогда не поверю в то, что шайка бандитов сможет убить мэра. Пичугин слишком умен, хитер и осторожен, по этой причине боялись только его, он же никого не боялся. Визгунов тоже не промах. Зная слабые места мэра, он сумел его переиграть. Уверяю вас, завтра в городе объявят трехдневный траур. Но вместо скорбных рыданий мы услышим аплодисменты и крики «Ура!».
– И что же ты предложил банкиру, Эдик, – спросила Светлана. – Он ведь попал в ловушку, и твой шантаж потерял всякий смысл.
– Я предложил ему выполнить все поставленные условия. Битва подходила к концу. Визгунов уверенно идет к победе. Но мой договор с Сухиничем остается в силе. Он вывозит меня из города на самолете. Я же беру на себя все организационные вопросы. В том числе и визит к Фоме Бучме в «Магнолию». Выдам себя за организатора, а банкира – за своего помощника. Родион ухватился за эту идею. Он до смерти боялся появляться в районе «Кишки». К Фоме пошел я один. План Визгунова выглядел безупречным. Но я внес в него некоторые поправки. Для начала провел разведку боем. Кроме меня, никто не знал схему всех коммуникаций усадьбы Пичугина. А некоторые чертежи я уничтожил после окончания строительства. Они остались лишь в моей голове и, возможно, в памяти строителей. Но на объекте работали турки. Где их искать спустя десять лет? На огромной территории усадьбы есть три канализационных колодца. Через подземные туннели можно выбраться на две улицы. Но надо знать ходы. Это настоящий лабиринт. Некоторые проходы упираются в тупик. Я помню каждый поворот. Так я проверил все закоулки, попав в туннель с улицы, и ночью вышел на участок. Цель была проста. Я проник в особняк, украл с кухни нож и спрятал в танцевальном зале. И только после этого отправился к Фоме. Разговор был трудным, но они знали, что Пичугин объявил меня в розыск, и поверили мне. Я нарисовал им план подземелья, но об уходе в багажниках не сказал ни слова. Они не согласились бы, почуяв ловушку. Что может быть проще, чем схватить безоружного человека, лежащего в багажнике. Но я знал, что Визгунов не будет проверять машины при выезде. Ловить убийц не входит в его планы. Он продолжает развивать легенду о неуловимых киллерах. Пичугин должен постоянно ощущать угрозу. Страх парализует разум, а умный враг ему не нужен. А еще я оставил убийцам черные костюмы, спрятав их в туалетные бачки. Там они могли переодеться, а костюмы банкира положить в бачки. Я просто дополнил схему Визгунова – для большей неразберихи и нагнетания ужаса. Думаю, что он и сам удивился многим находкам. Главная промашка полковника сводилась к тому, что он не предусмотрел наличия оружия у убийц. Фома не рискнул бы провозить с собой пистолеты и автоматы. В досье на Фому сказано, что он виртуозно владеет ножом. Вот я и решил снабдить его тесаком. Но самое главное было сделано в день маскарада. Убегать вместе с убийцами я не решился. Они вышли бы на свободу, а мой труп остался бы гнить в канализационных стоках. Я свою задачу выполнил, и больше они в моих услугах не нуждались. Фома не любит свидетелей. Вот я и воспользовался багажником машины Крылова. Его машину я знаю, а багажник легко открылся. Но я не думал, что он поедет в свою зловещую контору. Можно сказать, вы меня спасли. Если позволите, то я завершу спектакль. – Ордовский повернулся к Ефиму. – Вы сказали, будто кино на фабрике снято вами. Значит, с ведома Визгунова и Балабанова?
