– Я считаю, таким прямая дорога во Внутренний Сыск, им нечего делать в науке, – нахмурился Тарик.

«Накрылась моя дружба с Користином», – подумала Анаис.

– Они же просто развлекаются, – вступилась она за студентов, – не судите строго. Неужели вы никогда не позволяете себе расслабиться?

– Выглядеть дураком на потеху толпе – никогда. У меня иные развлечения, – сказал Тарик и собирался добавить еще что-то, но Анаис схватила его за рукав и потащила к тиру.

– Ах, посмотрите, какой чудесный приз! – она указала на медный цилиндр, закрытый с торцов платиновыми шайбами. – Это ведь архив, не так ли? Сколько раз он может произвести концентрированное заклинание? Я слышала, что его хватает на сто циклов. Это верно? – девушка засыпала своего спутника вопросами, ответы на которые прекрасно знала.

– Так и есть. «Наряд на шесть часов», – прочел Тарик надпись на цилиндре. Хотите его заполучить? – поинтересовался он, и в его глазах, наконец-то, промелькнул мальчишеский задор, который так ему шел.

Он бросил монету хозяину аттракциона и встал на исходную позицию. В конце темной трубы виднелась мишень, в которую предстояло послать боевой пульсар. Тарик создал пульсар и швырнул его в трубу. Но все оказалось не так-то легко: от стенок трубы моментально отделились несколько огненных шариков. Они начали нападать на пульсар Тарика, пытаясь разрушить его, не позволить достигнуть цели. Анаис принялась усердно грызть ногти, наблюдая, как мечутся в трубе огненные шарики. У Тарика на лбу вздулись вены, а мгновение спустя, раздался громкий хлопок – его пульсар погиб в неравной схватке с противником.

– Проклятье! – разозлился он и виновато посмотрел на Анаис.

Она ободряюще улыбнулась.

– Хороший результат, – сообщил хозяин аттракциона, – вы продержались дольше других. Могу внести вас в таблицу рекордсменов сегодняшнего дня.

– Мне нужен другой результат – приз! – Тарик бросил хозяину еще одну монету. Но второй пульсар постигла та же участь. Магистр затравленно оглянулся по сторонам: не видел ли кто-нибудь из знакомых его поражения

– Я знаю одну хитрость, – прошептала ему на ухо Анаис.

Тарик внимательно ее выслушал, с недоброй ухмылкой бросил хозяину третью монету и стряхнул с пальцев очередной пульсар. Огненный шарик метался из стороны в сторону, спасаясь от преследования, наконец, заложив крутой вираж, он понесся в обратном направлении. Пульсар вылетел из трубы и взмыл в небо, а следом вырвались остальные.

– Да! – захлопала в ладоши Анаис.

Тарик мельком взглянул на нее и улыбнулся. Его пульсар сделал мертвую петлю и понесся назад к горловине трубы.

– Это не по правилам! – возмутился хозяин, поняв, что его огненные шарики не только не успевают догнать и уничтожить цель, но и вовсе перестали слушаться.

– А где написаны, – ехидно поинтересовалась Анаис, – ваши правила?

– Есть! – оскалился Тарик, когда его пульсар попал в мишень.

– Мы выиграли! – завопила девушка и повисла на шее у победителя.

Тарик вдохнул и забыл выдохнуть. Они смотрели друг другу в глаза, и было в этом свое, удивительное волшебство. Сердце Анаис колотилось, как у пойманной птички. Их вернули к реальности тревожные крики.

Вышедшие из-под контроля пульсары беспорядочно метались над головами людей.

– Не волнуйся, – прошептал Тарик, – тут дежурит спецкоманда, они все уладят. Анаис осторожно высвободилась из его объятий и огляделась. Действительно, не прошло и трех минут, как пульсары ликвидировали, а тир закрыли.

– Простите, – обратился Тарик к начальнику спецкоманды, – мы выиграли приз.

– Так забирайте, – буркнул тот.

Хозяин аттракциона в полном отчаянии вцепился в цилиндр.

– Это все, что у меня есть! – застенал он. – Мало вам, что тир закрыли, хотите последнее отобрать? Чем я буду привлекать публику?

– Я честно выиграл этот архив, – заявил Тарик и нахмурился.

Анаис взяла молодого магистра под руку и сказала:

– Оставим ему цилиндр, как пострадавшей стороне.

В глазах хозяина тира затеплилась надежда.

– Пусть нацедит десять пузырьков заклинания, и мы не станем претендовать на архив, – закончила свою мысль Анаис.

– Вам мужские наряды или женские? – оживился хозяин тира.

– Женские, – улыбнулся Тарик.

Один флакон девушка израсходовала тут же: она вылила его содержимое в ладошку, смочила обе руки и провела ими вдоль тела, превратив свой более чем скромный наряд в шикарный, модный туалет.

– Кажется, мы собирались перекусить, – напомнила Анаис.

После посещения уютной харчевни молодые люди отправились гулять по городу. Анаис притворилась, что еще не видела столицы. Тарик оказался прекрасным экскурсоводом и таким видным кавалером, что прохожие, в основном девушки и женщины, долго смотрели им вслед. А может, они просто были когда-то подружками на одну ночь? Анаис не хотела этого знать.

Время бежит очень быстро, боги специально придумали его для людей, чтобы не утомиться игрой одних и тех же актеров. Порой даже за те жалкие мгновения, что длится человеческое существование, некоторые умудряются породить в вышних мирах скуку. Тогда богам ничего не остается, как ввести в оборот нечто неожиданное.

Патрина приложила ухо к стене и прислушалась.

«Подо мной облака, надо мной облака и нет ничего, кроме голых камней и свиста ветра», – донеслось до нее.

«Неприятный сон», – раздался голос Салитэ.

Сколько Патрина себя помнила, прислужница всегда была старой и сморщенной, как плод купасы, завяленный на солнцепеке. Салитэ умела толковать сны. Отец считал это шарлатанством и посмеивался над ней. Его забавляли размышления и предсказания старухи. Иной раз все выходило в точности, как говорила Салитэ, но Карисмус оставался верен себе. Он ведь маг! Пусть и не самый известный, но на островах о нем слышали многие. А маг не должен опускаться до суеверий и мифотворчества.

Тем не менее, Карисмус продолжал делиться с прислужницей впечатлениями от «ночных путешествий». Салитэ говорила, что боги чаще всего просто морочат спящим голову, но иногда снисходят до того, чтобы дать человеку знак.

– Был ли там яркий свет? – спросила прислужница.

– В том-то и дело, что не было ни света, ни тьмы, – ответил Карисмус, – больше всего это походило на сумерки. Вот только непонятно, то ли это день зарождался, то ли ночь надвигалась.

– Горе нам, горе! – запричитала старуха, – Оставили нас боги. Плохой это сон, дурной знак.

– Замолчи, Салитэ! – рассердился Карисмус. – Что к чему разгадать не можешь, только неприятности накликиваешь!

– Отчего же не могу?! – обиделась прислужница. – Облака ниже и выше скалы, на которой ты, хозяин, во сне стоял, означают затруднительное положение. Не ясно тебе, как ты пришел в это место и куда следовать дальше. А сумерки, хозяин, наступают, когда Лит покидает небосвод, а Нэре еще не вступила в свои права. Вот и выходит, что на помощь богов рассчитывать не приходится, – растолковала старуха.

– Много ли тебе самой помогали боги? – усмехнулся Карисмус. – Ничего, жива до сих пор, скрипишь суставами.

– Ты богохульник, хозяин, – погрозила ему Салитэ скрюченным пальцем. – Я – отверженная, какой с меня спрос. Да и не мой это сон.

– Шла бы ты!.. – сказал Карисмус и сердито поскреб подбородок. – На кухню!

Салите хотела еще что-то сказать хозяину, но он не желал ее более слушать. Старуха, кряхтя, поднялась со скамьи и зашаркала к выходу, бубня под нос и качая головой.

Карисмус проводил ее недовольным взглядом и тяжело вздохнул, когда дверь затворилась. Он весь день возвращался мыслями к странному сну, но такого количества неприятностей в нем не усмотрел. И вот поздним вечером имел глупость обсудить его с этой полоумной. «Старый дурак, – подумал Карисмус и покачал головой, – всем известно, что плохие сны бывают либо от обжорства на ночь, либо от бесед и мыслей непотребных».