– Хм, – Анаис склонила голову к плечу и спросила: – а с чего ты взял, что я веснушки умею сводить?

– Вон у вас вчера их сколько было, а теперь ни одной, – отрапортовал он.

«Шутить изволишь, голубчик», – хотела сказать Анаис, но благоразумно промолчала: глупо выдавать неосведомленность – вдруг не шутит.

– Ладно, показывай замок, – милостиво согласилась она, вручив свежеиспеченному экскурсоводу пяльцы с вышивкой и корзинку с нитками.

«Авось попадется где-нибудь по дороге зеркало».

– Я вам покажу комнаты хозяйских сыновей, – с гордостью сообщил провожатый.

– И что же в них интересного?

– Ну-у-у, – паренек задумался, возвел глаза к потолку и поскреб в затылке. – Там сейчас никого нет.

– А когда вернутся, будет нам нагоняй, – предположила Анаис.

– Не, – расплылся в улыбке паренек, – господин Тарик теперь в Эриде живет, в академии работает, а господин Тамерон… Нехорошо о хозяевах дурное говорить, – помотал он головой.

– А ты мне на ушко шепни, – хитро сощурилась Анаис.

– Вот, кстати, его комната, – паренек толкнул дверь, и та с легким скрипом отворилась.

Анаис бросила взгляд по сторонам: нет ли поблизости стражников и, убедившись в их отсутствии, с интересом заглянула внутрь покоев младшего хозяйского сына.

– Заходи, не бойся.

Паренек осторожно притворил за ней дверь и плюхнулся на кровать.

– Вот, здесь он и жил, – с тяжелым вздохом произнес он.

Анаис удивленно вздернула брови:

– Так он умер?

– Типун тебе на язык, травница! Он, конечно, позор всего рода Лебериусов, но смерти ему никто не желает.

В комнате царил художественный беспорядок: повсюду валялась мятая одежда и нотные листы. Складывалось впечатление, что хозяин только что вышел.

– Почему здесь не убирают? – удивилась Анаис.

– Была нужда зря время тратить, – отмахнулся подросток, – гостевых комнат в замке полно, а сюда никто не ходит.

На полке примостились несколько фолиантов по философии и теологии, но, как отметила Анаис, не было ни одной книги по магии. Девушка направилась к давно примеченному зеркалу и зацепилась за что-то носком сапога. Она подняла с пола рубашку из тончайшего ханутского шелка. Одежда хранила запах владельца с нотками хвои и цитрусовых. «Дорогая туалетная вода», – оценила Анаис.

Она подошла к зеркалу и, словно испытывая собственное терпение, сначала перебрала пузырьки и флаконы, стоявшие на полке. Девушка отвинчивала крышечки, принюхивалась к запахам и украдкой рассматривала свое отражение. Действительно, ни единой крапинки на идеально гладкой коже. К ее удовольствию, за компанию с веснушками исчезла и россыпь гадких прыщиков. «Так вот как платит Шшахар своему носителю. Знает, гад, чем подкупить! А вообще, надо меньше заглядывать в книжки о красоте, а то вырастит он мне полуметровые ресницы». Анаис оторвалась от зеркала и уставилась на паренька.

– А, – спохватился тот, – про господина Тамерона. Он плюнул на образование и заделался менестрелем. Бродит по свету. Магии он учился из рук вон плохо, только и знал, что на лютне бренчать да песни петь. Одно время думали, что господин Тамерон станет жрецом, но из этого тоже ничего не вышло. И вот однажды…

Анаис поняла, что среди слуг этот Тамерон – неиссякаемая тема для сплетен, но ее гораздо больше интересовал Тарик.

– Эй, послушай, – прервала она словоизлияния паренька, – у меня еще полно работы, расскажи лучше не про паршивую овцу.

– Ладно, пошли дальше, – легко согласился он.

Девушка сама распахнула дверь комнаты господина Тарика. Книги, книги и еще раз книги. Она взяла первую попавшуюся, раскрыла наугад и замерла с открытым ртом над красочной картинкой. Паренек заглянул ей через плечо и охнул. Анаис, гулко захлопнув потрепанный фолиант, залилась румянцем.

– Господин Тарик большой любитель… э-э-э… женщин, – промямлил подросток, внимательно следя за тем, куда девушка положит книгу.

– Не сомневаюсь, – пробурчала Анаис, борясь с желанием пролистнуть еще несколько страничек для общего образования и попутно рассматривая перспективу отправить это увлекательное чтиво в камин, дабы не развращать малолетних.

– Но кроме этого, господин Тарик большой маг, – с серьезным видом покивал парнишка.

– Значит, он в Эриде, – уточнила Анаис и положила книгу на полку.

– Ага, – кивнул подросток, жадно приглядываясь к засаленному томику. – Не всякому предлагают место в тамошней академии, – с гордостью заявил он.

– Отец им, наверное, гордится.

– Еще как!

– Спасибо за экскурсию, – поблагодарила Анаис, – пора к делам возвращаться. Она вытолкала паренька из комнаты и, прикрыв дверь, с трудом поборола искушение запечатать ее заклинанием.

– А как насчет веснушек сестры?

– Видишь ли, дружок, у нас в Рипене веснушки сейчас в моде, вот мы и рисуем их где ни попадя, – Анаис развела руками и ушла. Не стоило дожидаться, когда ее провожатый в красках представит себе все те места, где можно рисовать веснушки.

Девушка вернулась в келью, бросила на лежак ненавистную вышивку и села сверху. Нет, она вовсе не глумилась над великими заповедями Лита, просто выражала отношение к сложившейся ситуации. Так Анаис провела около получаса, дожидаясь, когда солнечные лучи проникнут в ее более чем скромное жилище, чтобы заняться вышивкой при сносном освещении. Не сидеть же с этой крамольной тряпкой во дворе, бросая вызов нэреитскому обществу.

Бабушка Вергейра была большая искусница, и дело спорилось: вновь стежок за стежком ложились на канву. Когда Анаис вышла из транса, то с ужасом увидела в нижнем углу своего творения инициалы «В.С.Н.А.». Как, спрашивается, объяснять, почему ее подпись так длинна и не соответствует имени Анаис Кхакай? Девушка провела пальцами по выпуклостям стежков. Вергейра Сирин Натэна Атранкас – вот что означала эта монограмма.

– Ну, спасибо, бабуля, – процедила Анаис сквозь зубы, – удружила.

– Тамерон! – окрик наставника заставил мальчика вздрогнуть. – О чем я только что говорил?

Букашка, ползущая по подоконнику, была куда интереснее того, что нудно излагал высокий, худой и, как не без оснований считал Тамерон, злобный старикан. Горошина пульсара пронеслась у плеча, подпалив очередную косичку. Мальчик беззвучно застонал.

– Тарик! – наставник обратился к его старшему брату, прилежному ученику, любимцу преподавателей. Конечно, тот знал ответ на вопрос и, презрительно сощурившись на Тамерона, в подробностях изложил тему урока. Выражение лица наставника потеплело. Еще бы! Тарик – надежда всего клана Лебериусов, будущий великий маг. Тамерон – недоразумение и ошибка природы.

– Урок окончен, – провозгласил наставник.

Эти слова для Тамерона были самыми лучшими из тех, что учитель произносил за день. Традиционный взаимный поклон, и наставник покинул помещение. Маска почтительности на лице Тарика продержалась недолго.

– Вот старый дурак, – презрительно сказал он.

Тамерон промолчал. Ему не было дела до мании величия брата, считавшего себя гораздо талантливее наставника на магическом поприще. Только молодость и подчиненное положение не позволяли Тарику вознестись, к тому же, ему хватало ума не показывать свое истинное лицо. Он знал, когда и кому следует поклониться, а кого можно и пнуть. Тоже, ведь, способ возвыситься.

– Посмей он в меня швырнуть пульсаром, остались бы от старикашки одни обгорелые сапоги! – презрительно произнес Тарик. – Скоро он спалит все твои девчачьи космы.

– Такие косички носят менестрели. – Тамерон говорил об этом не единожды, но брату было плевать. Он сел на любимого конька.

– Ты не менестрель, а сопливая девчонка! Та-ами-ия, – скорчив рожу, завел Тарик старую песню.

– Не называй меня девчачьим именем! – сквозь зубы процедил мальчик, сжимая кулаки.

– И как ты меня остановишь, малявка?

– Я тебя ударю! – угрожающе сказал Тамерон, заставив брата расхохотаться.