— Позвольте сообщить вам, лорд Ноа Идехолл Девонбрук, что моя лошадь с лёгкостью может взять преграду, подобной этому дереву, и даже выше. Хотя она и кажется маленькой, её тренировали специально для преодоления подобных препятствий.

Лошадь била копытом в полном согласии со своей хозяйкой.

Ноа окинул взглядом кобылу и должен был признать, что при ближайшем рассмотрении она оказалась сильнее, чем показалась сначала. Её шкура имела серовато-коричневый оттенок, который он раньше никогда не видел — золотисто-жёлтый с необычным серебристым блеском. Вид у неё был странный, нетипичный: длинная тонкая шея, покатые плечи и чересчур вытянутая спина. Её изящная голова и большие глубоко посаженные глаза навевали воспоминания о берберских конях[28]. Таинственная. Чужеземная. Лошадь раздула ноздри, захрапела, как бы выражая своё недовольство его критическому изучению.

— На вашем месте я бы к ней не приближалась, — предупредила леди Августа. — Боюсь, Аталанта не самого кроткого нрава, особенно с незнакомцами. Она славится тем, что может укусить, особенно сомневающихся в её способностях.

— Аталанта, — сказал Ноа. — Знаменитая охотница, отказывающаяся выходить замуж до тех пор, пока претендент не победит её в состязании по бегу. Подходящее имя для кобылы.

Леди Августа выпрямилась в седле, но не высказала ни одного замечания его наблюдению.

Ноа усмехнулся:

— Вам следует надеяться, что она не испытывает слабости к золотым яблокам, в отличие от той, в чью честь названа. Если мне не изменяет память, не яблоко было ли причиной, повлёкшей за собой окончательное падение богини Аталанты и её последующее замужество?

Леди Августа нахмурилась:

— Аталанта не ест яблоки, ни золотые, ни какие-либо иные.

— Что ж, тогда она совсем не похожа на английских лошадей.

Леди Августа презрительно фыркнула:

— Конечно же, нет. Аталанта из России, и она лучшая из лошадей. Её родословная берёт своё начало от ахалтекинской породы[29], одной из древнейших в мире.

Аталанта подёргивала хвостом в сторону Ноа и его коня, Хамфри, тёмно-каштанового гунтера сомнительного происхождения, который, кстати, судя по его медленному движению к кобыле, был, более чем слегка, впечатлён присутствием особы царских кровей. Ной натянул поводья, посылая Хамфри суровый взгляд.

— Ну что же, если у вас больше нет намерения оскорбить мою лошадь или испортить ещё какой-либо предмет моего туалета, я продолжу путь. Благодарю вас, милорд, за ещё одну неприятную встречу.

Леди Августа развернула Аталанту и пустила её рысью в противоположном направлении, вскинув на прощание голову:

— Случись несчастливое стечение обстоятельств и встреться мы снова, возможно, вы могли бы воздержаться от оскорблений в мою сторону в третий раз.

Ноа увидел, как она скрылась за деревьями. Он запрыгнул на спину Хамфри, собираясь в путь и размышляя, почему, чёрт возьми, он чувствует себя раздосадованным, ведь в конечном итоге ему удалось помешать леди Августе встретиться с Белгрейсом. Он вскинул голову, когда услышал топот копыт и увидел леди Августу, несущуюся ему навстречу.

Бог мой, да она с ума сошла!

Ноа потянул Хамфри назад, чтобы освободить дорогу, когда всадница пронеслась во весь опор, проскакав мимо и затем аккуратно взлетев над поваленным деревом, без малейшего усилия удержавшись в седле. Он, замерев, смотрел, как она повернулась бросить на него прощальный взгляд через плечо и как Аталанта на прощание взмахнула хвостом перед тем, как обе они исчезли из вида за деревьями.

Стук дверного молотка у входной двери отвлёк внимание леди Трекасл от акварельной палитры. Маркиза стояла в грациозной позе подобно греческой статуе, застыв с кистью в руке в ожидании появления в салоне Тисвелла с карточкой посетителя, после чего она смогла бы решить, принять того или нет. Ах, сезон!

Прошло несколько минут. Но звук шаркающих шагов дворецкого не доносился ни из вестибюля, ни из какой-либо другой комнаты. Стук тем временем повторился, и на этот раз прозвучал несколько громче.

— Тисвелл, — окликнула маркиза своим наинежнейшим, наиприятнейшим голосом, который она приберегала для случаев, когда хотела произвести впечатление. — Кажется, кто-то стучит в дверь.

Минута. Другая. Никакого ответа. Леди Трекасл взглянула на дверь, и сказала громче, но нисколько не вежливее на этот раз:

— Тисвелл, вы здесь?

И опять на её требование ответ не последовал, лишь прошло ещё несколько безмолвных мгновений, и снова раздался ряд ударов в дверь.

— Тисвелл! Дверь!

Тишина. Снова. В ней вскипел гнев. Когда Шарлотта услышала, как в вестибюле в четвёртый раз раздаётся стук в дверь, маркиза оставила свою прелестную позу и бросила кисть для рисования в маленькую хрустальную чашку с водой, стоящую на столе рядом с мольбертом. Негодуя про себя, она в ярости прошествовала к двери салона, резко её распахнув.

— Тисвелл!

В вестибюле не было ни души, не видно было даже ни одной горничной, которая могла бы выполнить работу. За что, в конце концов, им платят, когда никого из слуг нельзя найти в нужный момент?

Маркиза посмотрела на входную дверь, борясь сама с собой. Она нахмурилась. Леди не открывают двери. Это просто не положено, особенно если за порогом по всей вероятности окажется лакей, доставляющий приглашение на очередное мероприятие, скорее всего не стоящее её внимания.

Либо, размышляла она далее, это может быть приглашение на особенное мероприятие, которое она не хотела бы ни в коем случае пропустить.

Возможно, это даже приглашение отобедать в Карлтон-Хаусе.

А может быть, это и вовсе не лакей, а одна из утонченных лондонских леди, совершающих послеполуденные визиты, решила неожиданно её проведать.

Стук повторился снова. Кто бы ни был за дверью он, несомненно, уйдёт, если и на этот раз никто не ответит, даже при условии, что он, весьма вероятно, слышал, как она звала Тисвелла. А вдруг это леди Марстен или леди Трассингтон? Она так надеялась устроить брак Летти с одним из их подходящих и пользующихся успехом сыновей. Она искала общества обеих этих дам в прошедшие недели лишь с этой целью, любезничая с ними и отпуская комплименты их нарядам, когда на самом деле считала, что на них ужасно мало оборок. Если она проигнорирует их, все надежды будут потеряны. Они забудут о Летти. Хуже — они позаботятся о том, чтобы имя Летти исключили из всех лучших списков, гарантируя таким образом её девочке отказ на посещение следующего сезона «Олмакса»[30]. Вместо этого леди Пруденс со своим лошадиным лицом окрутит одного из самых завидных женихов, оставив её красавицу Летти униженной, брошенной, как прошлогоднее бальное платье.

Маркиза уставилась на дверь. Она просто не могла рисковать. Не в том случае, когда на карту могло быть поставлено будущее Летти.

Отбросив все условности, она перед зеркалом, здесь же в вестибюле, проверила свой тюрбан и направилась к двери, надев радушную улыбку.

Маркиза открыла дверь. Её улыбка тут же утратила значительную долю радушия, в то время как лицо получило значительную долю румянца. По ту сторону двери стояла совсем не леди, а молодой человек с каким-то свёртком.

Он снял шляпу в знак приветствия:

— Добрый день, миледи.

Маркиза сердито на него взглянула. Сама идея открыть дверь простому курьеру заставила её презрительно поджать губы.

— Все посылки доставляют через чёрный вход, — отчеканила она, уже схватившись за дверную ручку так, чтобы успеть закрыть двери до того, как кто-нибудь из прохожих увидит её разговаривающей со слугой.

Чем быстрее он уйдёт, тем будет лучше. Однако мужчина не собирался уходить, как она того ожидала. Вместо этого он сделал ещё один шаг, приблизившись к двери… и к ней.