– Да здравствуют благородные сильфы! – Дворяне вытащили шпаги, салютуя гостям.

Мы с Ульрихом переглянулись и поняли друг друга без единого слова.

– Мой царственный брат! – Юный король Нарроны благодарно пожал протянутую ладонь сильфа. – Союз наших королевств, безусловно, принесет много пользы обоим народам! Пусть он станет взаимовыгодным и нерушимым на века!

– Да, брат мой! – Генрих тепло обнял Ульриха за плечи. – Но это еще не все. Я хочу просить у тебя руки и сердца любимой сестры, нашей спасительницы – отважной принцессы Ульрики!

После этих слов на площади воцарилась гробовая тишина. Затаив дыхание, гости ждали моего ответа.

– Я не могу принуждать единственную сестру! – чуть слышно вымолвил Ульрих. – Она сама вольна выбирать собственную судьбу!

Я подняла глаза и долго всматривалась в лицо Генриха. Взгляды наши встретились. Что увидела я в глубине этих непроницаемых черных зрачков? Я искала любви, нежности, но нашла лишь гордость, долг, благодарность… Неужели он решил жениться на мне только из благодарности за спасение? Из благодарности целовать мое оставшееся изуродованным лицо? И это в окружении прекрасных сильфид, на фоне собственной мужественной красоты, в присутствии неотразимых Нарронских молодоженов? К чему мне такая жертва? Я прикоснулась к золотой маске, скрывающей мой ужасный облик, находя в ней утешение и защиту.

– Никогда! – слова мои звенели над притихшей площадью. – Слышите все, никогда у прекрасного народа сильфов не будет безобразной Повелительности! Это… это гадко и несправедливо!..

Праздник катился по проторенной, развеселой дорожке, полностью соответствуя девизу бургомистра, звучавшему как: «Давайте все напьемся в дым, чтоб было счастье молодым!». Кстати, сами новобрачные давным–давно уединились в спальне по своим наиважнейшим интимным делам. В дальнейшем изрядно нетрезвую публику развлекали маги, устроившие невиданный по красоте и размаху фейерверк. Огненные брызги всех цветов радуги непрерывно взлетали в небо, где эффектно взрывались щедрой гроздью пышных, долго не потухающих цветов. Светящиеся пчелы с жужжанием пронзали ночную тьму, к бурному восторгу зрителей, превращаясь то в бабочку, то в стройную свечку с яркой звездой на конце. Народ ронял шапки, охал и ахал, витиевато и порой не совсем прилично превознося мастерство наших на славу потрудившихся кудесников. Ох, уж мне эта непостижимая широта человеческой души, не поддающаяся никакому логическому обоснованию! Нагляднее всех ее демонстрировал вездесущий и весьма колоритный бургомистр, одной–единственной меткой фразой точно отразивший всеобщее отношение к подарку магов: «Молодцы, колдуны, гоблин их раздери!». Но так ведь оно и есть, лучше и не скажешь!

Удобно устроившись на дружелюбно подставленной драконьей лапе и подняв к небу зареванное лицо, я тоже, но, может, не очень внимательно – любовалась огненной феерией.

– Ну, Ульрика, прошу тебя, перестань реветь! – ласково утешал меня Эткин. – Знаешь известную фразу – не ходите девки замуж, ничего хорошего… Продолжить ее до конца?

– Не надо, – шмыгнула я распухшим от слез носом. – Там дальше сплошные скабрезности…

– Вот! – Дракон наставительно поднял коготь. – Брак сам по себе и есть скабрезность!

– Не–е–э–эт…. или да–а–а–а… я не уверена, – жалобно протянула я. – Он из благодарности хотел, словно он мне должен…

– А вот это ты зря! – убежденно попенял дракон. – Это ты сама придумала. Мне кажется – он тебя любит!

– Да за что меня любить?

– Э, – усмехнулся друг, – думаешь, любят только умных и красивых? Ан нет, любят всяких – и косых, и кривых, и тупых. Любят, даже если и любить–то не за что. Потому что любят не за что–то, а всегда – вопреки всему. Будет у тебя еще настоящая любовь.

– Я знаю, – призналась я. – Мне об этом же бабушка Смерть говорила!

– Вот и слушайся умную бабушку!

– Да, но время–то уходит. С каждым прожитым годом мой шанс на любовь до гроба – возрастает многократно! – трагично возопила я, буквально упиваясь собственным горем.

– А сколько тебе лет, детка? – ехидно поинтересовался Эткин.

– Много уже. Целых семнадцать!

– Ой, не могу! Ой, держите меня трое! – громко ржал дракон. – Тоже мне старуха нашлась. Не придуривайся, Мелеана! Если считаешь, что тебе замуж только по возрасту пора, то еще не поздно согласиться на предложение Генриха.

Слезы из моих покрасневших, превратившихся в щелочки, глаз полились еще обильнее:

– Ну, не могу же я согласиться с первого раза!

– И почему это, позволь узнать? – искренне удивился Эткин. – Неужели надо поломаться, цену понабивать, почувствовать свою власть над мужчиной?

– Настоящие женщины никогда не соглашаются с первого раза! – всхлипнула я. – Так во всех эльфийских романах написано. Героиня всегда проверяет любовь на прочность, заставляет героя ждать ее благосклонности минимум года три. Это так романтично!

– Дуры твои героини! – жестко развенчал собеседник мою дутую идеологию. – Романтики ей, понимаешь, захотелось! Да где ты, интересно, в жизни эту хваленую романтику–то видела? В жизни все грубо, быстро и прозаично. Романтика – она только в твоих балладах бывает!

– Вот и хочется романтики!

– Хочется! – удачно передразнил дракон мой гнусавый голос. – Правда жизни состоит в том, что, если настоящая женщина никогда не соглашается с первого раза, то настоящий мужчина ничего не предлагает во второй раз!

– И что теперь делать? – горестно взвыла я, почти перекрыв грохот взрывающихся петард:

– Ох, как все запущено… – Эткин внимательно выслушал вдохновенную слезливо–песенную импровизацию. – А ничего не делай. Забей на эмоции. – Он философски пожал плечами, чуть не уронив меня на землю. – Время покажет. Да и некогда тебе слезы лить, дел–то вон сколько намечено!

– И точно! – Я шмыгнула еще один разочек, напоследок, и решительно утерла глаза. – Придется выполнять данные обещания.

«А еще очень хочется разобраться с третьим испытанием, про которое Смерть так и умолчала. Да и пора бы понять, какое загадочное Кольцо мне предстоит замкнуть», – подумала я про себя.

– Умница! – похвалил Эткин. – Авось, пока разбираешься с нашими загадками, твои загадки сами с тобой разберутся… или тихо рассосутся, – добавил он и подмигнул.

Я нерешительно улыбнулась:

– Ты так думаешь?

– О да, я в этом уверен! – излишне поспешно поддакнул дракон.

– И с чего же мы начнем?

– Гм, – задумался он, прикрывая сапфировые глаза. – Я слышал, что в Долине кленов есть древний храм, в котором якобы хранятся документы, имеющие отношение к исчезновению моих собратьев. Может быть, для начала наведаемся туда?

– Мы с тобой вдвоем?

– Ну, зачем же вдвоем, – заговорщицки усмехнулся друг. – Огвур и Ланс выразили горячее желание сопровождать нас. Собственно, они уже уехали. Обещали, что будут ждать в домике достопамятного тебе паромщика.