– Ну никакого пиетета к моей мимикрии! А ежели я тебя за это съем, добрый молодец, – дракон шаловливо сверкнул фиолетовым глазом, – дабы не мешал спокойно водные процедуры принимать.

– А если подавишься, чудище поганое? – молодецки напыжился барон, делая вид будто вытаскивает из ножен Гиарду.

– Пфе, – небрежно фыркнул Эткин, – с Вами поживешь, так всякую гадость есть научишься!

Генрих бурно расхохотался:

– Ну, Эткин, я как погляжу – ты все такой же неисправимый весельчак и балагур! Не пойдешь ли с нами выручать из беды эльфийскую княжну Лилуиллу?

– Да уж, – дракон неторопливо поскреб когтем там, где у него, по версии Генриха, должны были находиться уши, или что–то подобное, выполняющее эту же функцию, – опять все в баб упирается, просто обхохочешься. Прав Арбиус оказался – дело у вас щепетильное и важное! Видно недаром мне эти заподлянские словечки всегда не нравились – феминизм, матриархат… А ты то, Генрих, влюбился в нее что ли?

– Да на вроде того, – ехидно поддакнул Марвин, высовывая голову из–под куртки. – Чего ты тут сам делаешь? Я в случайные встречи и совпадения с детства не верю.

– Ишь, ты, недоверчивый какой выискался, – брюзжал Эткин, перебираясь поближе к некроманту и сильфу. – Мне верить надобно, ибо я честный и добрый аж до ужаса…

– Ага, скромняга ты наш, – насмешливо подначил барон. – А я вот не забыл, как ты по доброте душевной славно под стенами Нарроны горгульями подхарчился!

– Тьфу, и не вспоминай эту пакость, – дракон даже сплюнул от отвращения. – Ничего гадостнее в жизнь не пробовал. Да и то там тоже все честно было, комар носа не подточит. Я один, а их – три десятка!

– Ой, не верю я что–то в драконью честность! – весело округлил глаза Марвин. – Ты ведь даже у кентавра коня украдешь!

Но, услышав про кентавров, Эткин в раз посерьезнел:

– А вот это ты, магикус, в самую точку попал. Рандеву у меня здесь с вами назначено, с подачи твоего папеньки, и идти нам теперь всем вместе в те края предстоит, где эти самые кентавры обитают!

– Папенька, говоришь? – просветлел лицом некромант. – Ну, он то точно плохого не посоветует!

– А ты поумнел, сынок! – прозвучал спокойный голос, и из расщелины вышел сам магистра Арбиус. – Приветствую тебя! И тебя, Повелитель сильфов! – он отвесил вежливый поклон, адресованный Генриху.

– Отец! – взволнованно пролепетал Марвин, вскакивая со своей импровизированной лежанки.

Старый архимаг ласково обнял возмужавшего сына, любуясь его красивым лицом и хрустальным обручем на голове:

– Боги наконец–то вняли моим молитвам и отдали тебе то, чего ты и был достоин изначально по знатности рода и уму. Значит, не зря я, скрепя сердце, изгнал тебя из Гильдии! Ты прошел все испытания, не сдался, научился бороться и стал настоящим бойцом!

– Батюшка! – Марвин ребячливо уткнулся в седую бороду старика, стыдливо пряча покрасневшие глаза с навернувшимися на них слезами радости. – Теперь я способен правильно оценить и твою мудрость, и принесенную тобой жертву, вызванную одной лишь любовью!

– Как мелодраматично, – притворно всхлипнул Эткин, – возвращение блудного сына! Я сейчас расплачусь от умиления!

– Нет, ты не магическое существо, – Генрих возмущенно хлопнул дракона по лапе, – ты просто какой–то психологический реликт. Все и всех оборжать умудряешься!

– Ах, так, – дракон сердито прищурил глаза, пряча ухмылку, – обзываешься, значит. Тогда вы на мне никуда не полетите…

– Лететь? – хором воскликнули сильф и некромант. – Куда лететь?

– О, дети мои, – наставительно поднял палец Арбиус, – вы еще многого не знаете!

В сумке Генриха нашлась фляжка с неплохим вином. Магистр вынес из пещеры корзинку со свежим хлебом и румяными яблоками. Усадив друзей вокруг камня, накрытого дерюжным лоскутом, он устроил импровизированный совет, внимательно выслушав рассказ сына и в свою очередь, поведав им о пророчестве Ульрики. Де Грей волновался – любимая недавно останавливалась на этом самом месте и ушла к Нису, опять бесшабашно сунув голову в самое пекло разгоравшейся войны.

– Вы принесли недостающие кусочки информации, – магистр довольно погладил бороду. – Картинка стала целостной. Мне пока не совсем ясно, что должно произойти вблизи города кентавров, но по–видимому, все это тоже связано со строками пророчества. И, скорее всего, благородная княжна Лилуилла и стала той эльфийской девой, которая предназначается для проведения чудовищного свадебного обряда, призванного полностью высвободить спящую мощь Ледяного бога. Теперь все зависит от того, успеете ли вы вовремя спасти княжну, и сможет ли Ульрика хоть как–то противостоять силе бога. Она уже отправилась к Нису, а вам требуется поспешить в Геферт и попробовать немедленно отыскать плененную эльфийку.

– Но Ульрика…, – взволнованно начал влюбленный барон. – Она не справится одна!

Но Арбиус упрямо помотал седой головой:

– В этой точке пути ваши дороги расходятся. Надолго ли – известно лишь богам! Вам суждено встретиться еще, но не здесь и не сейчас. Каждый из вас должен исполнить свою миссию, и в этом – залог успеха общего, великого дела!

Сильф недовольно сжал зубы, но смиренно кивнул – соглашаясь с доводами старика.

Арбиус прощально помахал рукой вслед взмывшему в небо дракону, на спине которого удобно восседали Генрих и Марвин.

– Лети, лети, – чуть слышно шепнул старик. – Она самовольно изменила пророчество Великих, и выбрала не тебя. К добру ли? Но, тем не менее, у Ниса тебе делать нечего, ибо туда придет он – ее белокурый демон!

В королевском саду Ширулшэна цвели розы. Уже второй раз в этом нелегком, богатом на сюрпризы году. Спасибо искусным чародеям из Высшей магической ложи, сумевшим сотворить что–то такое с климатом Поющего острова, что позволяло его жителям снимать по два урожая за год. Аберон Холодный, сидящий в полотняном шезлонге на внутренней дворцовой террасе, завистливо поморщился. Вот умели же колдовать старики! И магов тех давно уже нет, и само здание ложи обстоятельно заняла основанная им Гильдия некромантов, а розы цветут по–прежнему. Альбинос брезгливо рассматривал округлую клумбу, сплошь покрытую нежными, едва распустившимися бутонами всевозможных цветов: розового, белого, чайного и, конечно же, геральдического – синего. На тончайших, шелковистых лепестках серебрились крохотные капельки росы. Спустя час после восхода солнца, розы, умытые естественной, природной влагой, пахли особенно ароматно, испуская сладчайшее, ни с чем не сравнимое благоухание. Но король не любил цветы. Особенно сейчас… Аберон чуть испуганно перевел взгляд на угловую, самую крайнюю башню дворца. Беломраморные стены скрывали ту, чей горящий бессловесным обвинением взор, доставлял королю то самое, неосознанное чувство душевного дискомфорта, в котором он не торопился признаться даже верному Гнусу. После магического ритуала янт, сопровождавшегося произнесением туманного пророчества, здоровье Альзиры ухудшилось значительно. Поэтому брат поторопился снова запереть ее в отдаленной комнате, не желая более когда–либо встречаться с той, чей облик так живо напоминал о страшных, малопонятных словах. Если бы короля спросили, что именно так сильно напугало его в мешанине, на первый взгляд бессмысленных, экзальтированно выпаленных четверостиший, то он, наверное, и сам бы затруднился ответить точно и однозначно. Но что–то среди услышанных слов остро зацепило его разум, терзая на подсознательном уровне и наполняя уверенным предчувствием скорой и неумолимой беды. И Холодный даже подозревал, с какой стороны придет эта нежданная беда. Ринецея, силой гнева и ненависти Сумасшедшей принцессы отправленная обратно в обитель Затерянных душ – так больше и не появлялась. Ее могущественный брат Астор, тоже не давал о себе знать уже слишком давно. Но Аберон продолжал следить за перемещениями своих врагов и союзников посредством хрустального шара, вполне достоверно догадываясь об их достаточно явных планах и намерениях. Принц демонов торопился к городу Нису. Ульрика, в сопровождении двух верных друзей и одной ревнивой ведьмы, тоже двигалась по направлению к столице страны кентавров, уже завоеванной не знающими пощады и сострадания Ледяными ярлами. И, наконец, сильфский Повелитель и молодой некромант, после разговора с архимагом Арбиусом, оседлали благоволившего к ним дракона и вылетели примерно в ту же сторону. Король озабоченно хмурил брови, пытаясь разрешить столь сложный ребус. Вполне очевидно, что незримые нити вели все разрозненные группы к одной и той же точке, которой и предназначалось стать решающей для всех последующих событий. Но почему именно Нис? Этого Аберон не знал. Но, не желая уклониться от непосредственного участия в действиях, способных оказать влияние и на его будущую судьбу, он решил лично отправиться в край кентавров и присоединиться к армии Астора, намереваясь тщательно скрывать от принца новый вред, нанесенный здоровью принцессы Альзиры – матери Сумасшедшей принцессы. Итак, главные участники предстоящего сражения уже определились. И черное сердце короля судорожно замирало от мысли, что кто–то неведомый, возможно само провидение, как магнитом притягивает друг к другу основных героев этой непонятной и зловещей игры, медленно, но целенаправленно собирая их на передовой линии чудовищного противостояния сил добра и зла. Решающие события близились…