– Да ничего подобного, – принц торопливо отвернулся, чтобы демоница не заметила краски смущения, предательски залившей его лицо при упоминании о девушке, с некоторых пор овладевшей всеми его помыслами и желаниями. – Я просто указал на побочный, невыгодный эффект наших действий.

– Ой ли! – насмешливо поддела злопамятная сестра.

– Я придумаю подходящий план, как заставить принцессу исподволь действовать в наших интересах, – торопливо пообещал Астор, в душе отдавая себе отчет, что вряд ли сможет совершить хоть один поступок, способный как–то навредить любимой. – Я…

Внезапно он побледнел и напрягся, золотистые глаза недоверчиво расширились:

– Непостижимо! – шепнул он.

– Что случилось? – ошеломленно осведомилась Ринецея, но принц лишь коротко отмахнулся – не мешай.

Я чувствовала привкус крови во рту и легкое головокружение. Ощущая себя лежащей на грубом, мокром камне, я, одновременно с этим, пребывала в каком–то радужном облаке, окутывавшем меня невесомым, золотистым маревом. И в этом тумане присутствовал кто–то еще кроме меня.

– Помоги же мне, милая! – ласково шепнул странно знакомый голос. – Сконцентрируй мысли, потянись ко мне.

Я потрясенно вскрикнула. Еще не успев понять смысла услышанных слов, я тончайшими фибрами души мгновенно опознала человека, которому принадлежали завораживающие бархатистые интонации.

– Ты? – мои разбитые губы раздвинулись в слабой улыбке. – Это ты?!

– Я! – выдохнул он, так близко и вещественно, что струя теплого воздуха, вырвавшегося из его рта, коснулась моей шеи и живой струйкой поползла вниз, в вырез рубашки. – Вот мы и встретились! Ты не рада?

– Рада! – честно призналась я. – Наверно это глупо, но я так и не смогла забыть тебя с тех пор, как увидела впервые, на портрете в Лабиринте судьбы…

– Ох уж этот Лабиринт, – воркующе перебил он. – Глупышка, что же ты натворила, войдя в него!

– Я встретила там тебя, – счастливо уточнила я, – уж не знаю, на беду или на радость…

– Глупышка! – снова нежно обозвал он, сумев каким–то загадочным образом вложить в это короткое, и по сути обидное слово – проникновенность миллиона сонетов и красоту тысячи баллад.

– Я не знаю, кем ты являешься на самом деле, – продолжала я, как в полусне замечая из всего существующего в мире только его неповторимые глаза и полураскрытые губы, парящие прямо передо мной, – но понимаю, что, скорее всего – ты враг и воюешь на стороне Ринецеи…

– Разве это важно? – с мучительной горестью перебил он. – Да пропади оно все пропадом… Разве есть что–то важнее нас?

– Нет, – очарованно согласилась я. – Я ежеминутно думаю о тебе!

Он рассмеялся грудным, обволакивающим смехом. Алые губы приблизились. Я совершенно не понимала, что происходит. Сквозь контуры его лица я отчетливо видела серую громаду утеса, омытую потоком водопада, но в тоже время явственно ощутила прикосновение двух крепких рук, властно обвивших мою талию. Возникший из ниоткуда палец, заканчивающийся черным когтем, повелительно приподнял мой подбородок и алые губы тут же осыпали меня сотней жгучих, требовательных, жадных, похожих на укусы поцелуев. Я застонала от восторга, закрывая глаза в истоме и изнеможении…

– Мелеана! – раздался громкий призыв Огвура. – Что с тобой?

Я вздрогнула и пришла в себя. Образ белокурого юноши начал истончаться, таять как облачко, унося с собой частицу моей души.

– О, не уходи! – взмолилась я.

– Нис, – едва слышно прошелестело в воздухе, – запомни, милая, город кентавров Нис. Приходи туда как можно скорее, я буду ждать… – голос оборвался, золотистое сияние померкло.

– Мелеана! – абсолютно не вовремя подоспевший орк подхватил меня под руки, поддерживая и помогая подняться. – С тобой все хорошо?

– Еще как хорошо, – усмехнулась я, уже осознав, что каким–то случайным образом смогла через медальон Гельды установить контакт с белокурым юношей, встречным мной в Лабиринте судьбы.

– Браво! – Ринецея излишне демонстративно похлопала в ладоши. – Браво, братец! Ты великий лицедей и сердцеед. Сумел мастерски обворожить наивную девчонку!

Астор тонко улыбнулся:

– Я же обещал тебе, что сумею повлиять на принцессу! Но нужно торопиться – я назначил ей встречу у стен Ниса, пойду собираться в дорогу. – С этими словами принц спешно покинул комнату.

– Ой, что–то я тебе не верю, братец, – злобно прошипела Ринецея в спину уходящему. – А может, все обстоит с точностью до наоборот, и эта подлая тварь обворожила тебя и обвела вокруг пальца? Поступлю–ка я, на всякий случай, по–своему…

« Сестра мне явно не поверила, – думал Астор, пересекая длинный коридор и направляясь в свои личные покои. – Хотя меня сейчас больше всего волнует другое – поверила ли мне Ульрика? Возможно, я предаю сестру, но клянусь, что ни при каких обстоятельствах ни один волосок не упадет с головы моей прекрасной, моей Сумасшедшей принцессы!»

Огвур выглядел озабоченным. Но, судя по бледному лицу Ланса и взволнованному взгляду Эткина, они тоже приняли близко к сердцу мой опасный, образцово–показательный полет вместе с потоками воды, низвергающимися со скального уступа. Одна лишь только Гельда и глазом не моргнула, нимало не озаботившись печальной участью несносной рыжеволосой принцессы. Орк заботливо поднял меня с холодных камней и мельком пощупал насквозь промокший рукав рубашки.

– Мелеана, мне показалось, ты с кем–то разговаривала? Но здесь никого нет.

– Это у нее от удара рассудок помутился, – злорадно предположила некромантка. – А я то все понять не могла, почему ее Сумасшедшей называют? А у нее, оказывается, давно кукушка поехала! – и Гельда насмешливо покрутила пальцем у виска, наглядно демонстрируя свое невысокое мнение о моих скудных умственных способностях.

Мои друзья синхронно, но по–разному, в полном соответствии со своими характерами отреагировали на вызывающее поведение ведьмы. Ланс присвистнул и громко парировал:

– Сама такая!

Орк замахнулся было тяжелым кулаком, но успел одуматься и сделал вид, будто неожиданно захотел почесать в затылке. А дракон поднял лапу и выразительно, пальцем, проверил остроту своего громадного клыка. Не найдя поддержки и понимания, Гельда мгновенно скисла лицом, стушевалась и отступила назад.

– Без друзей меня чуть–чуть, без друзей меня чуть–чуть, а с друзьями – много! – дурашливо пропел Эткин. А потом внезапно добавил: – А я бы на месте Белого волка не стал так неосмотрительно рассуждать, что здесь нет никого, кроме нас. Я чувствую остаточный след одной, недавно удалившейся мощной магической субстанции, и усиливающееся воздействие другой – агрессивной и негативной…

– Помолчал бы ты лучше, Эткин! А то опять какую–нибудь беду накаркаешь, – попросила я, поеживаясь от пронизывающего ветра, так и приклеивающего к телу мокрую, батистовую рубашку.

– Упс, Рыжая, ты точно уверена, что драконы умеют каркать? – приоткрыл рот наивный Лансанариэль. – А я и не знал!

– О–о–о–о, – с театральным стоном закатил глаза дракон, – теперь я полностью согласен с древним мудрецом, сказавшим, что вершина мудрости – быть понятным каждому дураку!

– Ну, Эткин, ты как чего сморозишь! – недовольно покачал головой полуэльф. – Где же я тебе сейчас дурака то найду?

Гельда обидно хихикнула. Я криво улыбнулась, пытаясь не стучать зубами слишком громко:

– Простота, подчас, хуже глупости! – я внесла свою посильную лепту в заумный философский диспут.

Ланс обиженно шмыгнул носом. Он, как обычно, ничего не понял.

– Умные люди как цветы, – нудно ворчал мудрый орк, поспешно что–то выискивая глазами. – Один приятен, а от вонючего букета со смесью запахов – сразу начинает болеть голова. Вот, – он с облегчением ткнула пальцем в сторону большой пещеры, обнаруженной в стене скалы, – то, что нам и требовалось. Предлагаю укрыться в ней от ветра, развести костер, передохнуть и высушить мокрую Мелеану… – не дожидаясь нашего одобрения, Огвур первым направился к зиявшему в скале отверстию и вступил в пределы сумрачного свода.