— Как и в Салмской гвардии! — громко ответил Хейграст.

— Это Хейграст, кузнец из Эйд-Мера, — объяснил Швар. — Он здесь главный. Свагор послал нас с Титуром вместе с его спутниками до Заводья за помощью к наместнику.

— Нари составляют один из лучших легионов Салмии! — гордо заметил Бибус. — Уж не оружие ли ты везешь для салмской гвардии, нари? На первый взгляд оно не лучшего качества! И уж тем более удивительно, что я вижу на повозке банги! Не Дженга ли это? Эй! Банги! Неужели ты начал торговать таким барахлом?

— Здравствуй, Бибус! — отозвался Дженга. — Ты или добавил к своей старой ране еще и слепоту, или решил посмеяться надо мной. Неужели ты думаешь, что в Глаулин я доставляю хорошее оружие, а в деррские поселки везу всякое барахло? Это трофеи. Последнее время земля Салмии стала небезопасна для караванов. Стоило нам перебраться через Гнилую Топь, чтобы уйти от столкновения с одними разбойниками, как мы тут же столкнулись с другими. Не скажу, что наши воины ударили в грязь лицом, так как мы потеряли только одного, но этот один Бока.

— Подожди, Дженга, — нахмурился Бибус. — Или говори медленно, или коротко. Я же интендант, а не писарь! Раз это трофеи, то я могу принять их у вас, поскольку уже год являюсь вторым интендантом пятого легиона. Конечно, для гвардии это оружие не подойдет, но если все повернется не лучшим образом, придется собирать ополчение, а там уже в ход пойдет все. Но что касается ваших столкновений с разбойниками и того, что вам удалось перейти через Гнилую Топь, это сведения для мастера легиона или даже для короля. Мастер легиона, кстати, движется в конце строя, так что скоро мы его увидим. А вот Боку жаль. Это его тело? Приветствую тебя, Друор, в скорбный час!

Друор склонил голову, спрыгнул с коня и аккуратно положил тело на землю.

— Слышишь, нари? — заторопился Дженга. — Дело такое, что нам ехать в Заводье теперь ни к чему. Глупо возвращаться к северу, если собираешься к югу. Мы в Глаулин, на тот берег и до Мраморных Гор. Так что предлагаю сдать это железо мастеру Бибусу, пока он не передумал, и расстаться добрыми друзьями.

— А как же твои обязательства перед Бокой? — спросил Хейграст, спрыгивая с лошади и направляясь к Друору, который принялся рыть ножом могилу между движущейся гвардией и припорошенными пылью лесным кустарником.

— А что мои обязательства? — сполз с повозки Дженга. — Я от них не отказываюсь. Ты же знаешь законы Салмии: три свидетеля, и любое даже устное обещание торговца становится его официальным обязательством. Да если угодно, я в любой момент могу рассчитаться с Друором!

— Ну и рассчитайся! — согласился Хейграст, заставив банги поперхнуться, и обратился к Друору. — Тебе нужна помощь?

Друор отрицательно качнул головой и продолжил резкими уверенными движениями рыхлить землю длинным боевым ножом.

— Я все сделаю, — негромко сказал подошедший Ангес. — Все как положено. А могилу должен выкопать его друг ножом и руками. Затем могила сравнивается с землей. Ничто не должно говорить о том, что здесь лежит воин.

— Вот такие имперские обычаи, — пробормотал Хейграст и повернулся к Швару и Бибусу. — А что, почтенный второй интендант пятого легиона, примешь изъятые у разбойников ценности?

— Давай-ка, быстрее перегрузим оружие, — поторопил его Бибус. — А насчет ценностей пускай беспокоится главный интендант гвардии. Ригус скоро будет проезжать здесь вместе с мастером легиона. Это для него труда не составит. Вот получить что-либо обратно почти невозможно.

— Это уж точно, — усмехнулся Швар и обернулся к Хейграсту. — Кажется, нари, совместная дорога закончилась раньше, чем мы предполагали. Мы с Титуром присоединимся к родному пятому легиону, Дженга с Друором пойдут на юг, а вы туда, куда вам надо.

— Пока нам надо в Заводье, — заметил Хейграст. — Так что не торопись прощаться, гвардеец. Или ты забыл, что я обещал тебя угостить в трактире Айдоны? Раз гвардия вышла на дороги Салмии, моя подорожная от бургомистра Эйд-Мера теперь плохой помощник. Пока не доберемся до наместника, я бы не хотел с тобой расставаться. Да и авгла надо кому-то сдать. Или я должен кормить его до Заводья?

Швар крякнул, взглянул на авгла, равнодушно сидевшего на Красотке, на Лукуса и Саша, снимающих Тиира с повозки, и махнул рукой:

— Ну, как знаешь.

— Хейграст, — крикнул Лукус. — Воин приходит в себя.

Друор вырыл узкую яму глубиной по пояс, уложил туда с помощью Ангеса тело Боки, поместил сверху его меч, засыпал землей и, позвав на помощь Титура, утоптал получившийся холмик. После этого развел на могиле костер, сел на землю и, закрыв глаза, стал беззвучно раскачиваться из стороны в сторону.

— Что он делает? — не понял Дан.

— Он поет, парень, — ответил нари. — К несчастью, Лукус считает, что петь беззвучно нельзя. Как видишь, у Друора другое мнение.

— Надеюсь, его пение не затянется, — заметил Бибус, который успел принять доспехи и оружие и теперь укладывал все это на свою повозку. — Или вы закончили с ним все дела? Я вижу флаги мастера легиона. Мне бы не хотелось прибыть в Айдону последним. С тех пор, как аддраддская стрела повредила мое колено, я проникся уважением к труду обозников. Мало того, что нужно поспевать за боевыми порядками, так еще и найти воду, место для лошадей, расставить шатры, проследить, чтобы гвардейцы были здоровы и сыты. Теперь мне боевое прошлое кажется беззаботным и счастливым.

— Оно таким и было, — отозвался Швар, принимая у Дженги мешок с драгоценностями и вытирая пот со лба. — Колено, Бибус, у тебя еще не болело, решения за тебя и за меня принимал мастер, молоденькие салмки и деррки призывно улыбались нам, и не только улыбались.

— Неужели ты хочешь сказать, что теперь они только улыбаются? — возмутился Бибус. — Или даже посмеиваются?!

— Нет, — нахмурился Швар. — Теперь они вообще не смеются. Чует мое сердце, старый бродяга, скоро кровь потечет по этим землям. Она уже потекла. Собирай, нари, своих. Если ехать вместе хотя бы до Айдоны, надо трогаться. Как там твой Тиир?

— Жив, — ответил Хейграст.

Дан еще раз присмотрелся к фигуре воина, который сидел у колеса повозки Дженги и медленно потирал дрожащими руками виски. Лукус сказал Хейграсту, что действие яда еще не прошло, поэтому какое-то время воин будет воспринимать происходящее так, будто находится в сильном подпитии. Тиир тер виски, глаза и время от времени встряхивал головой, словно представшие его глазам картины распадались на две или три части. Когда он пришел в себя и Лукус громко назвал его имя, воин кивнул и приложил руку к груди. Но говорить он все еще не мог.

— Бибус! — раздался громкий голос с дороги. — Почему бросил строй? Чем занимаешься?

Сразу несколько всадников отделились от движущейся под салмскими знаменами кавалькады военачальников и направились к сгрудившимся на обочине повозкам. Дан пригляделся к говорившему. Рослый и широкоплечий человек, доспехи которого были скрыты желто-зеленым плащом, сидел на могучем коне. Короткие волосы топорщились упрямой стерней, на правой щеке виднелся уродливый шрам, уходящий за левое ухо, золотой шлем поблескивал у седла. Трое всадников на таких же прекрасных конях остановились поодаль. Еще один здоровяк в латах и горожанин в простом платье скрывали лица под тканью, защищающей дыхание от дорожной пыли. Третий — толстяк в серебряной кирасе прикладывал к губам носовой платок.

— Трудимся, мастер Адас, — склонил голову Бибус. — Смотрите-ка! Швар собственной персоной вышел из леса! Да и богатырь Титур вместе с ним. Этот отряд шел в Заводье, но из-за неприятностей в пути, ему пришлось пересечь Гнилую Топь. Там спутники схватились с разбойниками, взяли доспехи и оружие. Вот это добро, как и положено, я принимаю у них.

— Все так и было, мастер Адас! — выкрикнул Швар. — Свагор послал нас в Заводье за помощью, но дорога по тракту оказалась закрыта.

— Понятно, — нахмурился Адас. — У вас хороший проводник, если вы решились пройти Гнилой Топью. По крайней мере, я не знал, что это кому-то раньше удавалось. Кто старший?