— Удивительно, — кивнул Лукус.

— Вот скажи! — Баюл остановился у отсекающей гавань от города крепостной стены, возле которой опять маячили серые воины, злым шипением отогнал попрошаек и повернулся к Лукусу. — Вот скажи, как ты думаешь, в тех деньгах, что мы взяли на лерре, есть моя доля?

— Конечно! — кивнул Лукус. — Правда, у нас такое правило, пока мы делаем общее дело, и деньги у нас общие.

— А если я хочу потратить приличную сумму на нужное нам всем дело? — поинтересовался Баюл.

— Я немедленно развяжу кошель! — отозвался Лукус.

— Тогда идем в трактир! — торжественно провозгласил банги.

Никаких труб, барабанов и прочего в сборном легионе не оказалось. Все заменял грозный рык Ррамба, поддержанный не менее громкими, пусть и не столь внушительными, выкриками командиров когорт. Удивительным образом, но то ли под действием громогласного внушения, то ли из-за расторопности вновь назначенных дюжинных, но когда край диска Алателя показался над горами, шатры были собраны, погружены на немногочисленные — телеги, а сами когорты построены и готовы к походу.

— Отлично! — заметил Тиир, с трудом прилаживая заскорузлые кожаные латы. — Уж чего я не ожидал, так это передвижения налегке. Хлипкий фартук, меч, жестяной шлем, способный спасти голову только от дождя, да мешок с куском сушеного мяса и фляжкой воды. Не знаю, как в бою, а для перехода очень неплохо.

— Подожди, — хохотнул Римбун, доспех на котором не доставал и до пупка. — После первой же схватки появятся и латы, и оружие окажется получше, да и в мешке припасов прибавится. Главное — не зариться на золото, лучше сразу отдавать Маргу. Он найдет ему лучшее применение.

— Это точно, — кивнул, возясь с мечом, Варк. — Из нашей деревни многие уходили воевать за императора, да немногие возвращались. И никто из них не принес с собой ни одного золотого.

— Ну уж и нас набирали не для того, чтобы мы обогатились, — буркнул Свам. — Я, по крайней мере, на богатство не рассчитываю. Одна надежда, что божественный ограничится восстановлением границ. Надо выбить раддов за крепостную стену в проходе Шеганов и смотреть, как воюют салмские короли.

— Не тебе советовать императору, салмский выкормыш! — рявкнул над ухом Свама Марг. — Лучше задумайся, как заслужить воинскую честь. Воины! — Он поднял коня на дыбы и щелкнул бичом. — Никакие вы пока не воины. Но у вас, как и у всего нашего легиона, будет возможность ими стать. Четыре дня! Император дает нам четыре дня, чтобы очистить от северной мерзости священные земли. Сегодня к вечеру мы достигнем реки Лечи. Радды захватили мост и крепость, немногим больше этой. Их придется выбить оттуда. От Лечи до прохода Шеганов — три дневных перехода. Там нам придется схватиться по-настоящему. Тех, кто сумеет отличиться, ждет милость императора. Если кому повезет и он вернет светильник Эла, воин, его семья и все его потомки на дюжину колен будут пользоваться милостью императорского дома.

— Как же, — пробурчал раздраженно Свам, — Эрдвиз ждет нас в проходе Шеганов! Гонит коня в сторону Слиммита. А там его никакими силами не взять.

— А ты откуда знаешь? — удивился Римбун.

— Слышал! — огрызнулся Свам. — Или ты думаешь, что радды только воровать умеют? Водил караваны я в Плежские горы за рудой, наслушался от тамошних добытчиков, что в Аддрадде происходит. Почитай две дюжины лет прошло, а уже тогда радды как муравьи роились. Сейчас Аддрадд силен!

— Муравьи не муравьи, а детей у раддов всегда было много, — согласился Римбун. — В каждой семье человек по семь-восемь. Сталкивался я с их кораблями, цепкий народ. Если вцепится во что, держится как клещ. Брюхо оторвешь, а зубы не разжимает!

— Чем же они живут там, на севере? — спросил Саш.

— На севере-то? — усмехнулся Римбун. — Это мы для них на юге живем, а для них север еще дальше. Там, где Ледяные горы поднимаются до стылого неба. Где всякая тварь водится, архи дикие, страшилища подземные. А сам-то Аддрадд только половину года под снегом прячется. Лето короткое, но теплое. Все что нужно вызреть успевает. А к этому добавь охоту на пушного зверя, учти рыбу, морских тварей. Теплое течение к Слиммиту подходит, так бухта там круглый год не замерзает!

А уж что говорить о рудах разных, камнях драгоценных, золоте — то не новость. Иначе отчего бы в порту Слиммита каждый день по дюжине кораблей швартовалось? И из Адии, и из-за моря, даже имперские купцы жалуют.

— А ты сам? — неожиданно спросил Саш.

— Бывал, — недовольно буркнул Римбун.

— Нечего болтать, слушать надо больше! — прикрикнул Марг. — Вперед, болваны!

Когда впереди показалась крепость, сборный легион представлял собой жалкое зрелище. Единственный короткий привал, когда диск Алателя подобрался к зениту, словно отнял последние силы. Впереди остались только два варма — самых выносливых, включая, впрочем, всю дюжину Тиира. Слабая ее часть держалась лишь благодаря постоянному вниманию принца и каким-то каплям от Леганда, которыми Саш оделял отстающих. Так или иначе, но более трех дюжин ли каменистого побережья Эл-Мууна остались позади, тракт круто пошел к северу, теряясь в расстилающейся до самых гор безжизненной степи, а обрывистый берег близ впадающей в озеро речушки украсился кособокой крепостью. Оглянувшись и увидев, что сборный легион вытянулся на несколько ли, а командиров нет, Тиир поднял руку, останавливаясь.

— Что будем делать? — спросил Саш.

Маленькая крепость, все стены которой по периметру не набрали бы и двух вармов локтей, казалась неприступной. Каменистая дорога виляла к небольшим металлическим воротам — впору лишь одному всаднику проехать, прижавшись к шее лошади, — и вбегала на узкий мост через речку. Но приблизиться ни к мосту, ни к крепости было невозможно. На изъеденных временем серых стенах, взметнувшихся над озером на дюжину локтей, застыли лучники.

— Три дюжины, — покачал головой Тиир. — Три дюжины стрелков на стенах. Отсюда до ворот пол-ли. Если эти лучники стреляют хотя бы как я, половина наших ляжет, пока приблизится к крепости. Остальные погибнут под стенами. Ни тарана, ни лестниц, ни луков у нас нет. Я уж не говорю о катапультах и баллистах.

— А остальных легионов даже и не видно, — заметил Саш, обернувшись, — а отчего ты решил, что защитников всего три дюжины?

— Если и больше, то ненамного, — объяснил Тиир. — Я бы еще и чучела выставил на стены, пусть противник думает, что гарнизон большой. Если говорить серьезно, все происходящее похоже на представление. Крепость эта раддам не нужна.

— Еще бы ты объяснил это раддам, — прогудел Римбун, сдвигая на затылок шлем и почесывая лоб. — Что-то я не вижу ни распахнутых ворот, ни праздничного угощения. И если им не нужна эта крепость, зачем же они в ней заперлись?

— Нас боятся, вот и заперлись. — Тиир с иронией осмотрел сгрудившихся возле него воинов. — Веревка есть у кого?

— У меня, — пробурчал, вытирая дрожащей рукой пот, Варк. — Немного, две-три дюжины локтей, но крепкая. Кого вязать-то будем?

— А ты молодец, Варк, — улыбнулся Тиир, рассматривая выуженную из мешка веревку. — Я думал, что не выдержишь.

— Смерти я не выдержу, — ответил крестьянин, — а бег — он и есть бег. Коня у меня не было никогда. Что на рынок, что с рынка — все ногами. Да еще корзина за спиной.

— Понятно, — кивнул Тиир.

— Что это? — спросил Саш, показывая на темнеющий в варме локтей от крепостных ворот столб.

— Имперский престол у нас это называют, — оглянувшись, прошептал Свам. — Не местный ты, я вижу. Такой в каждой деревне стоит. Здесь ведь как — если провинился, то сразу на кол. А если чихнул не там, где положено, так к столбу вот такому привязывают на день или на два, и каждый, кто мимо идет, обязан либо камень в тебя бросить, либо плюнуть, либо иную гадость учудить. Вот так и висишь день-другой, под себя ходишь и только думаешь, чтобы глаз не выстегнули, да колени задираешь, чтобы причинное место не отшибли.