— Я могу попробовать снять лучников, — прошептала Линга, с трудом натянув тетиву и прикусывая блеснувшую потом губу.

— Не стоит тратить стрелы, — раздался голос у нее за спиной.

Йокка стояла у лестницы в походной одежде. Свободные щтаны были убраны в сапоги, короткий плащ прихвачен рем-нем на талии. Волосы стянуты узлом и перевязаны лентой. Изогнутый клинок висел на поясе.

— Что это ты открыл рот, служитель храма? — удивилась колдунья, взглянув на оторопевшего священника.

— Так это… — взъерошил бороду Ангес. — Смотрю на тебя и думаю, что я погорячился. По первому впечатлению представлял тебя варма на два годков постарше!

— Первое впечатление самое верное, — шагнула вперед Йокка, действительно более всего напоминающая девчонку-охотницу. — Что собираетесь делать, путники?

— Вот Тиир собирается сражаться, — состроил гримасу Ангес. — Ну и мы с ним заодно. Может быть, и ты покажешь, на что способна? Хотя бы против колдуна ари?

— Искусство и сила не для балагана, — отрезала Йокка. — А ты? — повернулась она к Леганду. — Как собирался выбираться отсюда?

— Надеялся на тебя, — вздохнул Леганд. — Но ни на твои чары или крылья. На твою тайну. На тайну Колдовского двора. Надеялся и ждал. И жду.

— Выходит, ты знаешь? — смахнула с лица прядь волос Йокка. — Откуда? Белу Лукус, которого мои братья нашли на склонах этих гор полторы дюжины лет назад, не был посвящен в тайну. Только мне и хозяину Колдовского двора она известна.

— Я встречался с Лингудом однажды, — объяснил Леганд. — Четыре варма лет назад. Тогда еще не было Колдовского двора, а на уступе скалы стояла хижина и паслось полдюжины коз. Я пришел к нему тайным путем.

— Значит, ты третий, — поняла Йокка. — Учитель говорил мне, что есть еще один посвященный. Элбан, который знает по именам каждый каменьв этих горах. Который старше самого старого дерева в лесах Эл-Айрана. Который видел все.

— Не буду отпираться, — кивнул Леганд. — Твой учитель имел в виду меня. Хотя без преувеличений не обошлось. Я не колдун, Йокка. И не птица. Видел только то, что видели мои глаза.

— Я еще буду говорить с тобой об этом, — задумчиво произнесла Йокка. — Готовы ли твои спутники к пути?

— Конечно. Мешки упакованы. Включая продукты, которые ты приготовила.

— Хорошо, — еще раз окинула взглядом друзей Йокка. — Идите за мной. Нужно торопиться. Скоро архи полезут на стеньг.

Истошный вой снизу был ей ответом. На склоне раздался громкий щелчок. Что-то просвистело рядом с башней и упало на каменную площадку. Скрип ворота баллисты сообщил, что через мгновение последует следующий выстрел. Опираясь о стену, Саш последовал за друзьями к выходу из башни.

На плитах Колдовского двора лежала отрубленная голова Гейдра.

Глаулин скрылся из глаз не сразу. Широкие, заросшие деревьями улицы одна за другой упирались в берег Силаулиса, пока не сменились полями и огородами, опускающимися в сумрак. Они попрощались с путниками одновременно — тающий город и тонущий в глади реки Алатель.

Утром Дан первым делом проверил, на месте ли его новый меч, затем, свесившись через борт, плеснул воды в лицо, умылся и отправился на корму, чтобы или помочь Стаки, или на крайний случай выяснить, что там с завтраком. Река изменилась. Раздвинула берега в стороны, замедлила бег, разбежалась на рукава между заросшими кустарником островками и желтоватыми отмелями, усыпанными птицами.

— Смотрите-ка! — закричал Лукус. — А вот и акка! Неуклюжая желто-серая птица на длинных ногах взмахнула крыльями и поднялась над кораблем.

— Крылья огромные! — восхищенно прошептал Дан. — Как паруса!

— Здесь она редкость, — проворчал Стаки, удерживая румпель и опасливо косясь на Аенора, который улегся возле мачты и, высунув язык, с подозрением поглядывал по сторонам. — А вот когда проходишь рифы у Ингроса и стая подобных пичужек взлетает, то Алателя не видно. Старики говорили, что в былые времена, если акки поднимались с подветренной стороны, паруса висли! Недолго было и на рифы наскочить. Поэтому на каждом корабле, что ходит от Индаина до Пекарила, всегда имеется барабан — птичек распугивать.

— И у тебя есть? — усмехнулся Хейграст, бросая на палубу мешок и присаживаясь рядом с псом.

— Вот мой барабан, — хитро постучал себя по голове Стаки — Ты на эту мою маленькую неудачу с тканью не смотри. Тем более что она на самом деле удачей обернулась! Я пока просто извозом занимался — горя не знал. Нет, потянуло старика на торговлю. Разузнал, что южные ткани хорошо идут в Заводье. Жил неплохо, а захотелось еще лучше.

— Нормальное желание, — заметил нари, осторожно почесывая Аенора за ухом. — Для тебя все вроде бы закончилось не самым худшим образом?

— О том и речь! — восхищенно крякнул Стаки, глядя, как Аенор от удовольствия закрыл глаза и даже положил голову на колени Хейграсту. — Еще бы узнать, где таких собачек берут…

— А тебе зачем? — спросил Лукус, который прислонился к борту и с интересом рассматривал посох, оставшийся от уничтоженного в Утонье манки.

— Чтобы выяснить, чем их там кормят, — объяснил Стаки. — Богатый край, наверное, если таких собачек держат? Не каждое хозяйство такое чудовище сможет прокормить!

— Меня этот вопрос тоже занимает, — согласился нари, развязывая мешок. — Пока псу голод, я думаю, не грозит. Наверное, немало малов закончили жизнь в его глотке. Смотри, как шерсть лоснится. Но рано или поздно об этом придется задуматься. Сами перекусим тем, что у Залки купили, а дальше либо причаливать придется, либо обходиться сухарями.

— Не хотел бы я, чтобы голодная собака такой величины смотрела, как я грызу сухарь, — неодобрительно проворчал Стаки.

— Не расстраивайся раньше времени, ведь ты же счастливчик кажется? — успокоил старика Хейграст и достал пику, сломанную оборотнем в Каменных увалах. — Лукус, что ты собираешься сделать со своей деревяшкой?

— Одолжить тебе, пока ты не найдешь что-либо более достойное, — усмехнулся белу и бросил посох нари. — По толщине в самый раз. Чуть длиннее бы, да и так сойдет.

— Что сказал Леганд о материале? — Хейграст с одобрением взвесил посох в руке.

— Не знает он такого дерева. — Лукус наклонился над бортом, некоторое время высматривал что-то, затем с заблестевшими глазами выпрямился. — Я не говорил вам, что белу — отличные рыбаки? Скоро вы в этом убедитесь. А что касается Посоха, Леганд считает, что безошибочно может сказать только хозяйка Вечного леса. По виду похоже на смараг, но цвет более темный. Может быть, дерево пропитано каким-то составом? В любом случае не вчера срезана веточка. Фигурка ингу, которую дочь Вика Скиндла подарила Сашу, изготовлена из такого же материала.

— Смараг значит смараг, — проворчал Хейграст, примеряя к посоху навершия пики. — Где-то выкармливают псов размером с лошадь, а где-то рубят на фигурки и посохи священные деревья. Чудны твои дети, Эл-Лиа! А что касается хозяйки Вечного леса — имей в виду, белу, никто ее не видел, даже Леганд не решается заходить в Вечный лес. Может, и нет ее уже давно и вся лесная нечисть живет сама по себе…

— Не знаю, — нахмурился Лукус. — В легендах говорится, что хозяйка пускает в лес только того, кому это действительно нужно. А иногда сама выходит из леса. А еще о том, что любая деревяшка в ее руках может ожить.

— Ты в Вечном лесу был? — строго спросил белу Хейграст.

— На окраине, — пробурчал Лукус.

— Знаю, — кивнул нари, — А потом еле ноги унес. Как ты говорил? Корни деревьев зашевелились, выбрались из земли и напали на тебя?

— Это все сказки, — подал голос Стаки. — Вот я уже давно живу, а не верю ни в магию, ни в колдунов. То, что в Кадише на ярмарках показывают, это все фокусы. Обман.

— Конечно, фокусы, — успокоил старика нари. — Вот только сказать «не верю» колдуну, который на тебя порчу напускает, вовсе не значит остаться неуязвимым.

— А не нужно лезть куда не просят, — махнул рукой Стаки. — Я вот не сразу к сварам прибился, а потом подумал: королевство маленькое, зато на берегу моря, никого не обижает, да и себя в обиду не дает. И вот благодаря Элу, и семья у меня, и дом, и корабль… был. Ничего! — хитро усмехнулся старик. — Построю не хуже этого! Сила в руках еще есть. Рукам надо верить никакая магия не заставит доску остругаться да на шпангоут лечь.