— Так что же горело внутри него?! — воскликнул Ангес.

— Не знаю, — покачал головой старик. — Неплохо было бы спросить у Катрана.

— У Лидда, — поправил Леганда Саш.

— У Лидда, — кивнул старик. — Чувствую, что я должен рассказать вам о нем больше.

— У Лидда, у Катрана… — с тоской пробурчал Ангес, вешая светильник на шею. — Меня тоже одна салмская вдовушка называла сладким малом, а другая, в соседнем городишке — ненасытным кесс-каром, но обе они имели в виду одно и то же. Я в храме с детства, которое плохо помню, но братья, обращающиеся к служению Элу в зрелом возрасте, всегда получали новые имена. Отчего бы и Лидду в свое время не назваться Катраном?

— Думаю, что он стал Катраном, когда храма не было и в помине! — заметил Леганд.

— Для меня никакой разницы, — зло отмахнулся Ангес. — Я рад, что выполнил волю Катрана, хотя следовало бы выяснить, кто и как задул священный огонь. Какие у вас планы?

— Убраться как можно быстрее! — выкрикнул Тиир. — Факелы появились у внешних ворот крепости! Охрана пока медлит, ворота закрыты, но, видно, не всем военачальникам Эрдвиза эти вспышки на вершине башни пришлись по нутру.

— Вниз! — скомандовал Леганд и повернулся к Арбану. — Можешь идти?

— Могу! — кивнул Саш, поднялся и едва не упал. — Что это?

— Это? — Леганд наклонился и оторвал от его босой пятки липкий коричневый шарик. — Ты как раз должен знать. Я уже получал такой шарик от Лукуса. И этот кусок радует меня не меньше, чем тот. Это смола дерева боол.

Ангес плеснул ламповым маслом на груду переломанной утвари и воткнул в нее факел. Затрещало пламя. Друзья поспешили к лестнице, спустились на первый этаж, где обнаружили дюжину насмерть перепуганных стражников и две дюжины лошадей. И радды, и нари с готовностью поделились одеждой и беспрекословно дали себя связать. Саш и Йокка переоделись и под причитания колдуньи, что ей не удалось подобрать ничего стоящего, что одежда этих разбойников воняет, как будто они не мылись полгода, вылетели на отличных конях через западные ворота. Уже на подгорной тропе между утесами Саш оглянулся. Двор крепости заполняли горящие факелы. Огонь вырывался и из бойниц башни.

— К заставам! — выкрикнул Леганд. — Пока дождь не кончился, надо прорываться. С этой стороны радды нападения не ждут!

— Далеко! — откликнулся плежец. — Даже если удачно минуем первые посты, так и дальше — застава на заставе. Нас догонят!

— Что ты можешь предложить? — спросил Саш.

— Полдюжины ли отсюда! — отозвался Пускис. — На запад, ближе к хребту. Тропа Змееголова! Ширина над обрывом — два локтя. На этой стороне всегда несет охрану варм раддов. На той стороне — только дозорные.

— Варм охранников? — не понял Ангес. — Чего они боятся? Южный Плеже ведь тоже в их власти!

— Не совсем, — стиснул зубы Пускис — Не все поверили их хитростям. И не у всех вместо головы кусок камня!

— Ты уверен, что мы прорвемся? — спросил Леганд, оглядываясь на крепость.

— Я знаю там многих! — крикнул плежец. — Мне пришлось охранять эту тропу прошлой осенью. Там несут службу ветераны, седые воины. Мы пройдем! За пропастью — свободный Плеже! Я знаю в тех горах каждый камень. Туда даже радды не отправляются в поход, не набрав арда!

— Хорошо, — кивнул Леганд. — Я тоже знаю эту дорогу. Правда, на ней следует бояться камнепадов, особенно после такого дождя, но рискнем! Проскочим с ходу?

— Мы пройдем мимо охраны, не торопясь, — пообещал Пускис.

Леганд еще раз оглянулся на крепость, на поблескивающий звездами северный край небосклона и послал лошадь в галоп. Друзья последовали за ним.

Они действительно прошли через заставу раддов шагом. В темноте едва угадывались потрепанные шатры, костры шипели и дымились под иссякающими струями дождя. Пускис спрыгнул с коня у крайнего шатра, громко осведомился о каком-то помощнике вармика — плежце, засмеялся, затем перешел на раддский язык. Кутающийся в мокрое одеяло старый охранник ответил, хрипло расхохотался. Саш взглянул на Леганда.

— Пускис сказал ему, что мы отстали от нашего варма, а в воротах оборонной стены стоят маги, грозятся головы снести нерасторопным. Просит пропустить здесь, — объяснил старик.

— А что отвечает тот?

— Говорит, что если вармик узнает, лишит жалованья за следующий месяц, — перевел Леганд, бросая плежцу монету.

— Вот так, — сказал Пускис, возвратившись. — Один золотой — и старик радд, у которого дома остались восемь детей и столько же внуков, остался жив.

— А если бы по золотому было у тех элбанов, которых ты убил? — свесилась с лошади Линга.

— Меня бы это не остановило, — сухо ответил Пускис. — Слезайте с лошадей и идите за мной.

Плежец поднял с земли факел, зажег его в костре, кивнул старому стражнику и пошел вперед. Саш подхватил под уздцы его лошадь и пошел следом, морщась от боли в ногах, на которые пришлось натянуть раддские сапоги. Спутники прошли еще пару костров, миновали растянутый над подрубленными стволами деревьев драный тент, под которым пытались укрыться еще двое стражников. Пускис махнул им рукой, что-то спросил, пошел дальше.

— Здесь, — остановился Леганд у края пропасти.

Дождь уже почти закончился, и под звездным небом явно обозначились бездонный провал и узкий карниз, уходящий в темноту вдоль обрыва.

— Здесь пройдут и два всадника рядом, — сказал Пускис, протягивая факел Леганду. — Дальше под горой будет узкий участок длиной в несколько дюжин шагов. Над ним устроен навес, чтобы защитить тропу от мелких камней. Стражники просят, чтобы мы не зацепили крайний кол с этой стороны. Это ловушка для плежцев.

— Что ж, — кивнул Леганд, — я пойду первым. За мной Тиир, Ангес, потом Линга и Йокка. Последними Саш и Пускис.

Саш дождался, когда мимо пройдут все, кивнул Пускису:

— Проходи.

Плежец хотел что-то сказать, затем молча кивнул и повел лошадь вперед. Не успели друзья пройти и варма шагов, как за спиной послышались крики.

— Догнали, — отчего-то улыбнулся в светлеющем сумраке Пускис, разворачивая лошадь.

— Ты куда? — не понял Саш.

— Я остаюсь, — спокойно сказал плежец. — Спеши. Тропа сужается. Я перекрою террасу, едва ты пройдешь. С той стороны камнепад не сделаешь.

— А потом?

— Потом? — не понял плежец. — Для меня уже нет никакого «потом». Я не заслужу прощения, даже если убью лигу раддов. Пусть я убью дюжину, но умру с мечом в руке. Я не могу жить. Сердце сгорело и рассыпалось пеплом.

Саш молча коснулся его плеча и пошел по тропе дальше. Осторожно миновал изогнувшийся под давящим сверху каменным замком деревянный кол с наброшенной веревочной петлей, прошел под набранным из сухих ветвей навесом, вновь выбрался на широкую часть дороги. У подножия горы его ждали друзья.

— А где дозорные? — спросил Саш.

— Одураченные мальчишки-плежцы, — фыркнула Йокка. — Леганд отправил их по домам. Шеи бы не переломали, как понеслись!

За спиной послышался рокот обвала.

— Погони не будет, — сказал Саш.

Леганд кивнул. Никто не спросил о судьбе Пускиса.

И снова все стало почти как прежде. Только Ангес, похудевший и молчаливый, все же не был похож сам на себя. Леганд успел набить в Орлином Гнезде мешок немудрящей провизией, но кони с трудом шли по горам. «На таких бы лошадках въезжать в побежденные крепости», — повторял Ангес. На коротких привалах Тиир продолжал учить Лингу умению управляться с мечом. Леганд, хмурясь, смазывал Сашу ноги мазями, всматривался в синеватые контуры Плежских гор. Йокка обеспокоенно поглядывала на небо, терла ладони, колдовала над язычком пламени, о чем-то шепталась с Легандом. В конце недели после выхода из Орлиного Гнезда, когда тропа вывела путников к самому основанию Плежского хребта, Леганд объяснил причины беспокойства.

— Я веду отряд тропами, на которых нет жилья, тропами, о которых известно единицам, и все-таки опасность преследует нас по пятам. Чувствую погоню. Еще немного — и мы окажемся в ловушке. За этими горами — княжества тарров, родственных раддам. Они худо-бедно торговали с плежцами, но никогда никого не пускали в свои земли. Тарры — гордый народ, зажатый между Горячим хребтом на юге, Плежскими горами с востока и болотами и непролазными чащами со стороны Слиммита. С запада Таррия обрывается скалистыми берегами в океан. Тарры никогда не участвовали в войнах Слиммита, но еще более воинственны, чем радды.