— Не приснилось. — Баюл стал серьезным. — Вот перекуси-ка! — Банги протянул Дану чашку супа. — Кажется, наша жизнь опять меняется. А вот и Хейграст!

Дан вскочил на ноги, потер руки, на которых все ещё оставались рубцы, но Хейграста разглядел не сразу. Непросто было рассмотреть одного-единственного нари среди лиг его собратьев. Хейграст вышел из толпы сам, быстрым шагом подошел к Дану и сжал его в объятиях, прошептав глухо:

— Спасибо, парень!

— А что я? — встряхнул головой Дан. — Это ведь камень ари!

— Да уж, — довольно прогудел Баюл. — Бесценный подарок! Одного я не пойму, ведь нет в нем никакой магии, отчего ж он выручает нас в который раз? Что в Азре, что в Багзе расположил к нам вастов, а тут вообще, считай, войну остановил!

— Остановил? — недоуменно переспросил Хейграста Дан.

— Остановил, — кивнул нари. — Часть войны. Правда, кажется, самую грязную ее часть. Впрочем, не камень это сделал, Баюл. Ты же сам говорил, что в нем нет никакой магии. Наверное, он просто не терпит магии. Ничего напускного, лживого, выдуманного… Надень его на шею, и все тебя будут видеть таким, как ты есть. Как и Аенор увидел Дана.

— Аенор, — прошептал мальчишка, оглядываясь на эрн. — Баюл рассказал тебе о Бродусе, о Латсе?

— Да, — кивнул нари. — Вот уж никогда бы не подумал, что все могло так переплестись. Только что-то я пока не вижу, что спасением повеяло для Эл-Айрана. Небо по-прежнему серо, а войско нари — только малая часть беды, что обрушилась на нашу землю.

— И что же теперь будет? — спросил Дан.

— Посмотрим, — негромко ответил Хейграст, оглядываясь. — Или у нас мало дел?

— А что же армия нари?

— Уходит, — вздохнул Хейграст. — Правда, некоторые до сих пор еще как в бреду, но большинство уходит. Я только что говорил с главами родов. Они все торопятся за Горячий хребет. Займут свои крепости и будут ждать, когда васты придут в себя и отправятся им мстить.

— И опять прольется кровь? — переспросил Дан.

— Не знаю, — хмуро бросил Хейграст. — Крови уже пролилось достаточно и прольется еще не меньше. Глава южного рода Кираст остается. С ними все те нари, руки которых не выпачканы в крови. Часть обозных, часть оправившихся от ран, но не успевших отличиться в этом страшном шествии под властью демона, часть воинов, не участвовавших в схватках. Из всей армии их набралось всего четыре варма.

— Лучше четыре варма на нашей стороне, чем лиги против нас, — довольно пробурчал Баюл. — Да и вообще, приятно остаться в живых после такой бурной ночки.

— А остальные? — встрепенулся Дан. — Все живы? Кроме… Бродуса?

— Все, — кивнул Хейграст. — Даже мне, как видишь, бока не намяли, хотя я в яме провалялся больше вашего. Ведь сам сдался им! Поверить в это не могу: едва подошел к лагерю, только что догола не разделся на первом же посту! Все в порядке, Дан. Вот только Райба замкнулась, Бродус ведь дочерью ее своей назвал после гибели Вадлина. Ничего, еще придет в себя.

— А как же демон? — спросил Дан. — Мне показалось… что она… волчица улетела?

— Улетела, — кивнул Хейграст.

— Улетела, — поддакнул Баюл. — Это уж точно, только силы она потеряла здесь столько, что очухается не скоро. Я, конечно, не знаток демонов, но, когда наведенная магия моментально рассеивается, это первый знак, что уязвили мага изрядно. А может, и того лучше, подыхать она полетела?

— Я бы на это не рассчитывал, — бросил Хейграст.

— Я бы тоже, — стал серьезным банги. — Одно скажу: спасибо псу, что устоял против мамочки, а она ведь намного сильнее его была. К счастью, простенькая магия лесной хозяйки сгодилась. Что посложнее эта Барда бы унюхала, а на семена в шерсти да волокна травы она внимания не обратила. А им только и надо было, чтобы кровь на них брызнула.

— Так ведь не Барда это была? — оглянулся Дан. На месте помоста темнела черная проплешина.

— Не Барда, конечно, — согласился банги. — Едва ари колдовство свое начать попытались, как эрн ветвями зашумел, а мертвяк в кресле сам по себе и вспыхнул. Колдуны сразу все поняли и так шустро поспешили убраться, что только их и видели.

— А вас кто освободил? — не понял Дан.

— Этот самый Кираст и освободил, — сказал Хейграст. — Кстати, пойдем, Дан. Кое-кого покажу тебе. Вон в том шатре мы пока остановились. Правда, мертвечиной там попахивает. Барды — это шатер, зато все наше оружие там, и меч твой, конечно, тоже.

Хейграст шагнул вперед, Дан поспешил за ним и под недовольное сетование Баюла на короткие ноги начал протискиваться среди зеленых воинов.

— А ведь мы в самом центре Лингера, — поразился мальчишка. — Вытоптано-то как все! Здесь вот дорога, вон в той стороне был мой дом, там мы хоронили крестьян, а вот и холм. За ним источник, где мы нашли… Аенора.

— Здесь мы его и потеряли, — сказал Хейграст. — А вот и наш шатер.

Нари откинул полог, Дан шагнул внутрь и увидел Омхана, Бруска, Гринша, Дарлина, а также Райбу и Негоса, суетящихся у ложа израненного человека.

— Кто это? — спросил Дан.

— Не узнаёшь? — послышался знакомый голос. — Это же я, Фарг.

— Ничего? — спросил Леганд.

— Нет, — покачал головой Саш, отнимая руки от зеркальной поверхности.

Ничего не было за плоскостью зеркала, только толща скалы. Но оставалась память. Как легкое сожаление об утраченном, она мерцала на поверхности камня, и даже собственное отражение казалось Сашу зыбкой фигурой незнакомца из прошлого.

— Надо уходить, — вежливо, но твердо сказал маленький шаман, вытирая губы.

Копченый поросенок, действительно удивительно вкусный, был уже съеден на каменных ступенях, и Тиир, потирая живот, с удовольствием заметил, что, оказывается, есть у дикарей Дье-Лиа обряды, в которых он готов принимать участие каждый день.

— Это еще не весь обряд, — напряженно проговорила Линга.

— Ждешь волков? — спросил Тиир. — Далековато отсюда до Башни! К тому же еще ни разу убитый в окрестностях Селенгара волк не достигал и половины того размера, о котором доносили в своих жалобах крестьяне. Да и запах чудесного поросенка, что разнесся на многие ли вокруг, давно уже должен был привлечь всех волков в округе!

— Он и привлек, — отчего-то слишком спокойно произнес Леганд и потянул с плеча мешок.

— Смилуйтесь над нами, боги Дье-Лиа! — прошептал Тиир.

В глубине ущелья стояли два гигантских зверя. Они неуловимо напоминали Аенора, но превосходили его размером и отличались непроницаемо черной мастью. Звери словно ждали, когда их заметят, и не побежали, а скорее неторопливо пошли к алтарю, насторожив уши и внимательно наблюдая за будущими жертвами, но именно это неотвратимое приближение повергло всех в ужас.

— Что ты там говорил, Леганд, о своих схватках с белыми волками в Аддрадде? — Саш положил дрогнувшую руку на рукоять меча.

— Сейчас, сейчас, — торопливо копался в мешке Леганд. — Нужно только немного порошка толченой печени змееголова, и волки, забывая обо всем, начинают охотиться на своего же собрата.

— И на кого из этих зверей ты собираешься сыпать порошок? — дрогнувшим голосом спросил Саш.

Волки уже преодолели четверть расстояния до алтаря, и с каждым их шагом уверенности в победе над чудовищами становилось все меньше и меньше.

— Ук-Чуарк! — Леганд встряхнул оцепеневшего от ужаса шамана, подтолкнул его в глубину ущелья. — Иди, мой дорогой. Иди к выходу и не оглядывайся. А когда завернешь за угол, беги.

Шаман попятился, сделал один шаг, второй, третий, развернулся и неожиданно рванул со всех ног в сторону спасительной норы. И в то же мгновение перешли на легкий бег звери.

— Прости меня, Эл, за все глупости, что я совершил, — пробормотал Леганд, высыпая на себя порошок.

Едкий, дурманящий запах мгновенно залепил ноздри, перебил запах жареного поросенка, перебил все запахи.

— Нападайте, когда они будут пробегать мимо! — крикнул Леганд и попятился вслед за Ук-Чуарком. — Теперь их цель только я! Линга, брось лук, он не принесет особой пользы, но магию порошка может разрушить.