— Не люблю ждать, — пробурчал Хейграст.

— Напрасно ты с ним споришь, — отозвался Лукус. — Призрака уже нет.

— Как ты это увидел? — раздраженно спросил Хейграст.

— У меня зоркие глаза, — улыбнулся белу.

— В таком случае используй свои зоркие глаза, чтобы разглядеть, насколько удалились эти твари, — приказал Хейграст.

Лукус кивнул, снял с плеча лук и начал спускаться с холма.

— О чем ты думаешь, — спросил Дан Хейграста, потому что тот присел на камень и опустил голову на руки.

— Сердце у меня болит, парень, — вздохнул Хейграст. — Не все гладко в Эйд-Мере. Когда у тебя появится дом, дети, ты поймешь это. Ты можешь спрятать самое дорогое для тебя за крепкими стенами, но будешь спокойнее себя чувствовать только когда они рядом. Даже если находишься в чистом поле.

— А если по этому полю в сторону твоей семьи катится конница вастов? — спросил Дан.

— Я понимаю тебя, Дан, — посмотрел Хейграст в его сторону. — Боли и зла все еще очень много в этом мире. Но Леганд говорит, что так было всегда.

— Значит, не имеет смысла бороться против врагов? — не отставал мальчишка.

— Если не бороться, зло затопит Эл-Лиа вместе с самыми высокими горами, — ответил Хейграст.

— Вместе с Меру-Лиа?

Нари вновь поднял голову. Дан смотрел на него внимательно, словно пытаясь получить ответ на главный вопрос.

— Вместе с Меру-Лиа? — повторил мальчишка.

— Ты хочешь спросить меня, почему боги не вмешиваются в то, что происходит в Эл-Лиа со смертными? — усмехнулся Хейграст. — Я думаю, потому что они не пастухи, а мы не домашние свиньи. Тебе никогда не хотелось навести порядок в муравейнике?

— Но мы и не муравьи! — возразил Дан. — Трук говорил, что Эл любит смертных!

— Твой Трук иногда казался мне похожим на священника Храма, — сказал Хейграст. — На настоящего священника настоящего Храма. Но если Эл любит смертных, почему он должен оказывать кому-то предпочтение?

— Кто-то достоин его любви, а кто-то нет, — пожал плечами Дан.

— Это решать не нам, — вздохнул Хейграст. — Наш долг исполнять то, что требуют от нас сердца, и спокойно принимать то, что предлагает судьба. Еще раз повторяю, благодари Эла уже за то, что ты появился на свет. Все остальное в твоих руках.

— Но тогда… — Дан, поморщившись, запнулся, — тогда я не понимаю. Сердце говорит мне, что мы должны были вместе с Чаргосом и Бродусом встать на стены Северной Цитадели и защищать Эйд-Мер от серых воинов. Куда мы идем? Мне очень нравится Саш, но неужели наша цель только привести его куда-то? И это все, что мы можем сделать?

— Пойми, — Хейграст задумался. — В этом мире есть кое-что, на что покушаются высшие силы. Боги не вмешиваются в дела смертных. Они даже не делают знаков, чтобы раскрыть свою волю. Жизнь смертных касается только их самих. И даже если они утопят собственные земли в крови, когда-нибудь родятся дети, чьи души будут свободны от зла. А их отцы предстанут у порога Эл-Лоона перед глазами Эла и узнают свою дальнейшую судьбу. И кровь жертв будет гореть у них на руках. Но злу преданы не только многие смертные. Высшие силы, которые могут сравниться с богами, не прочь добавить страданий народам Эл-Лиа. И эти силы вмешиваются в дела смертных. Но смертные не бессильны. Они могут постоять за себя. Боюсь, что в этом скоро придется убедиться и тебе. Именно поэтому мы ведем Саша.

— И эти силы есть в Эл-Лиа? — спросил с ужасом Дан.

— Леганд считает, что да, — ответил Хейграст. — По крайней мере, один из моих друзей уже погиб от рук демона.

— Я не встречал Заала, — пробормотал Дан. — Но Трук вспоминал его. Он говорил, что один шаи — лучший из людей, которых он когда-либо встречал.

— Шаи — лучший из людей, — грустно усмехнулся Хейграст. — Заал погиб страшной смертью, Дан. Он был очень хороший воин. Мечом владел даже лучше меня, хотя шаи не любят оружия. И все же он ничего не смог сделать против демона.

— Что им надо от этой земли? — спросил шепотом Дан. — Трук говорил, что небесная страна Эл-Лоон это дивный сад, равного которому нет среди сущего. Зачем им Эл-Лиа? На что они покушаются?

— Не все готовы довольствоваться дивным садом, и не всем есть доступ в Эл-Лоон, — ответил Хейграст. — А что этим силам надо в Эл-Лиа, точно не знает даже Леганд. Но Леганд считает, что это может знать он.

Хейграст кивнул в сторону скал, где на носилках продолжал неподвижно лежать Саш, и вновь опустил голову на руки.

— Но ведь он, кажется, даже не воин? — растерянно прошептал Дан.

— А ты считаешь, что элбаны рождаются сразу воинами? — удивился Хейграст, поднимаясь на ноги. — Ничего подобного. Воинами становятся. Если не веришь, спроси у нашего мудрого белу, вот он как раз бежит вверх по склону. Не иначе, как нашел какую-то редкую траву.

— Они идут сюда, — крикнул Лукус, подбегая. — Их дюжина. Они пересекли наш след за вторым холмом и сразу пошли по нему. Это стая жутких тварей. Нам придется сражаться.

— Ну, если белу говорит, что надо сражаться, значит, у нас есть шансы, — зло усмехнулся Хейграст. — Встретим их здесь.

Хейграст бросился к своему багажу, а Лукус застыл, вглядываясь в утренний сумрак.

— Двенадцать, — прошептал он. — Я ненадолго опередил их. Они уже близко.

— Каждому из нас по четыре, — бросил Хейграст, вернувшись к камням и рассыпая перед отрядом порошок. — У нас мало времени. Дан. Будь чуть позади меня. Следи, чтобы твари не обошли нас и не двинулись к лошадям. Приготовьте мечи. Лукус, забираешь тех, что слева. Дан. Твои правые. Так. Вот уже и я вижу их. Дан! Видишь две тени с правого края? Они начинают отходить в сторону. Стреляй, когда до них останется не более полварма шагов.

Дан снял с плеча лук и наложил на тетиву стрелу. Алатель еще только серебрил верхушки холмов, внизу на склоне стоял сумрак, и в этом сумраке все ближе становились резкие черные тени.

— Впереди четыре стукса, — повысил голос Лукус. — Это каменные вараны. У них светящиеся глаза. Именно по глазам и нужно стрелять. Все остальное тело — броня. За ними пять падальщиков. Потом что-то крупное. И две кошки сзади. Эти очень осторожны. Обычно нападают из засады. Думаю, что кошки уйдут, если мы возьмем верх над стуксами.

— Демон с тобой, Лукус, — выругался Хейграст. — Что значит что-то крупное?

— Не знаю, нари, — покачал головой белу. — Как ты понимаешь, я не местный житель. К тому же нечисть идет с севера. Кажется, волк.

— Ну, с волками то нам дело иметь приходилось! — прошептал нари.

До схватки оставались мгновения. Хейграст воткнул между камнями пику, найденную в Ургаине, провел руками по топорикам, висящим на поясе.

— Что, Лукус? Надеюсь, ты стреляешь не хуже, чем сын плежского кузнеца?

В ответ белу выпустил стрелу. Одна из летящих вдоль каменной поверхности теней с шипеньем свернулась клубком. Почти сразу Лукус выпустил вторую стрелу, а затем выстрелил Дан. Мальчишка не понял, попал ли точно в цель, потому что два из четырех огибающих отряд красноватых огней погасли, а еще два вдруг рванулись ему в ноги. И с ужасом думая, что он слишком медленно достает вторую стрелу, мальчишка отпустил тетиву, когда два огромных светящихся круга были почти перед ним. Затем что-то тяжелое ударило его в грудь, и Дан упал. Последнее, что он увидел, перед тем, как потерять сознание, это горящих падальщиков и Хейграста с обнаженным мечом.

Дан пришел себя от падающих на губы капель воды. Над ним склонился Лукус. Белу улыбался на фоне ясного неба. Алатель уже поднялся над горизонтом.

— Я жив? — спросил Дан.

— Сейчас пригляжусь и скажу, — усмехнулся травник. — Хотя откуда сомнения? Когда ты путешествуешь с двумя такими воинами, как мы с Хейграстом, другого варианта просто и быть не могло! Ты даже не поцарапан. Просто сильный удар. Но синяк я тебе обещаю!

Дан с трудом поднялся и, потирая ноющую грудь, огляделся. Несколько черных тел валялось на склоне. Лукус отошел от него и теперь пытался отрубить голову огромной ящерице покрытой костяными пластинами. Из ее глаза торчала стрела Дана. Но потери были не только среди тварей. Шет, оказалась мертва. Саш лежал неподалеку на мешках.