— Да, — задумчиво протянул Баюл, отбрасывая в сторону шип, — конечно, если бы мне пару месяцев назад сказали, что я буду есть нечто зубастое, обитающее в непроходимой южной топи, я бы скорее предположил, что нечто зубастое съест меня, и уж в топь не полез бы ни при каких обстоятельствах. Но с другой стороны, теперь болотное приключение не кажется таким уж страшным. Конечно, если после каждого болота встречают заботливые элбанки, снимают с тебя одежду и обещают ее постирать, это приободряет. Весьма ободряет! Осталось только дождаться ее. Я об одежде говорю… Как ты думаешь, будет ли от моих штанов после стирки вонять болотом? И найдутся ли в этой деревне приличные сапоги? Или в следующей?

Дан только пожал плечами. Со слов Смеглы он уже знал, что полоса твердой земли длиной три ли и шириной полторы отделена от равнины Уйкеас полудюжиной ли непроходимой топи, но деревня, в которой они оказались, не единственная. На восточной оконечности острова у неиссякаемого колодца раскинулся целый палаточный городок, одних только женщин и детей там три варма, а мужчин…

— Мало мужчин, — вздохнула Смегла. — Из Эйд-Мера очень мало кто сумел сюда добраться. В основном те, кого удалось встретить по дороге. Бродус и сейчас ушел на равнину, собирает вастов, уцелевших охотников и крестьян. Вода здесь есть, шабры сами на берег лезут. Сначала, правда, брезговали их есть, а теперь привыкли. Только следить приходится за берегом, вот как Райба следила. Кто мог знать, что вы из самой глубины топи появитесь? Здесь выжить можно… если недолго. И топлива для костра в избытке. Болотная трава полежит пару дней под лучами Алателя, потом горит долго и жарко. Стебли жирные, соком можно лампы заправлять!

Дан смотрел на Хейграста, и ему казалось, что нари слушает голос жены, но не понимает, о чем она говорит. Видимо, и Смегла почувствовала это, потому что остановилась, прижалась к осветившемуся улыбкой мужу, замерла.

— Откуда взялся этот остров? — спросил Хейграст. — Что-то я не слышал об убежище в топи.

— Чаргос показал, — улыбнулась Смегла. — Он ушел в сторону тропы Ад-Же почти сразу. Только провел сюда через топь, показал тропу, тайные знаки. Вот в этих трех домах жили когда-то валли. Точнее, укрывались, когда им нужен был отдых.

— И валли бывает нужен отдых, — пробормотал тогда Хейграст.

Теперь он, так же как и друзья, завернувшись в чистую ткань, сидел на траве и любовался на собственных детей.

— А вот и Смегла! — объявил Баюл. — И не одна. Послушай, или я ничего не понимаю, или с ней сапожник!

Дан пригляделся и вскочил на ноги. Рядом со Смеглой шли женщина, двое пареньков и Негос! Шаи едва не опирался руками о землю, а на плече у него висело несколько пар обуви.

— Мама! — закричала Валлни, устремляясь навстречу нарке.

— Приветствую тебя, мой зеленый друг! — прогудел Негос еще в полуварме шагов. — Очень рад тебя видеть. Вот и я решил провести несколько дней на болоте, но только потому, что дышать здесь легче, чем в нашем родном городе.

— Это не навсегда, — поднялся Хейграст. — Я тоже рад тебя видеть, Негос. И тебя, Алдона!

Едва Хейграст произнес имя чуть полноватой, седой, но далеко не старой женщины, как Дан вспомнил и призрачного проводника, и его работу, которую тот продолжал выполнять и после смерти.

— Здравствуй, Хейграст, — низким грудным голосом произнесла женщина. — Вот мои парни, мне удалось уберечь их. К несчастью, Лемех, который учил старшего, погиб. Но мы-… живы. Смегла сказала, ты что-то можешь рассказать о Нике?

— Почти ничего, — вздохнул Хейграст. — Подай-ка мне пику, банги.

Алдона приняла из рук карлика пику, покачала головой, бросила ее в траву.

— Ты принес оружие Ника? Оно мне не нужно. Я все сделаю, чтобы мои дети не пошли путем своего отца. Чтобы они не стали причиной несчастья своих семей.

— Ник вовсе не хотел сделать тебя несчастной, — нахмурился Хейграст. — Баюл, забери пику. Теперь-то она уж точно твоя. Алдона, — нари выдержал паузу, поднял мешок, — я ничего не скажу тебе о Нике, кроме того что нашел место, где он погиб. Думаю, он был бы не против, если бы его оружие досталось его детям.

— Я против, — поджала губы Алдона. — Не скрою, Вик Скиндл рассчитался за Ника. Была у них какая-то договоренность, но теперь не осталось ничего. Мы сделались нищими. И все это по милости моего непутевого муженька!

— Что ж, — нехотя произнес Хейграст, — Ник не был баловнем судьбы, но даже собственную жизнь он отдал не по глупости, а желая прокормить семью.

— Я ухожу, — развернулась Алдона.

— Подождиг — Хейграст поймал ее за руку, — возьми.

— Что это? — Алдона уставилась на золотые монеты, высыпанные нари в ее ладонь.

— Здесь те деньги, что Ник заплатил мне за пику. Она обошлась ему дорого, но не дороже того, что я в нее вложил. Я с удовольствием выкуплю ее обратно. К тому же здесь те монеты, которые я нашел на месте гибели Ника. Я не смог взять их себе. Считай, что я обещал Нику передать их тебе.

— Что значат обещания? — проворчала Алдона, пересчитывая монеты. — Здесь точно вся сумма, что ты нашел возле того места, где погиб Ник?

— Уходи, Алдона, — напряженно прошептал Хейграст, — иначе я действительно подумаю, что Ник погиб зря.

Женщина бросила на нари взгляд, полный ненависти, подхватила молчаливо застывших детей за руки и двинулась обратно.

— Я проверю одежду. — Смегла мягко коснулась плеча мужа, подняла на руки Валлни и пошла к дому.

— Не обижайся на Алдону, нари, — негромко пробурчал Негос. — Каждый элбан служит тому, что живет у него внутри. Ты ведь сам знаешь: чем беднее тан, тем злее у него слуги.

— Да поможет ей Эл обрести покой и не потерять остатки разума, — пробормотал Хейграст. — Меня порадовало уже то, что в глазах ее детей не было злобы. Запомни, Баюл, этих пареньков, рано или поздно пику придется передать одному из них. Такова воля их отца. Конечно, если судьба будет к нам милостива…

— Как скажешь, нари, — зевнул банги — В таком случае я по-прежнему тебе за нее ничего не должен.

— Только в том случае, если ты ее не потеряешь, — грустно усмехнулся Хейграст, шагнул к шаи, на мгновение обнял, хлопнул по плечу: — Знакомься, Негос! Это Баюл, искусный каменщик из Индаина. А это — известный тебе пес. Я рад тебя видеть, шаи, но ничем не обрадую твой слух. Аддрадд напал на Салмию, Азра захвачена лигскими нари, Индаин — в руках врага. А,чем порадуешь меня ты, старый друг?

— Боюсь, что радостные вести вовсе покинули равнину Уйкеас, — вздохнул сапожник, церемонно поклонившись вскочившему на ноги банги. — Конечно, они еще вернутся, но каждую радостную весть будут сопровождать вереницы плохих. Меня уже радует, что жив ты, что жив этот паренек.

— Лукус погиб. — Глухо бросил Хейграст.

— Смегла сказала, — шаи кивнул и присел на вытоптанную траву. — Только сейчас не время плакать. Боль похожа на зерна маоки. Когда бросаешь их в землю, еще не чувствуешь вкуса лепешек, но рано или поздно… Не будем об этом. Вот держи, Дан, новую пару. Твои сапоги не перенесли топи. Так же как и твои, Хейграст. А уж про обувь банги и говорить нечего. Считай, Баюл, что башмаков у тебя вовсе не было. Примерьте-ка вот это.

— Никак ты захватил с собой всю мастерскую? — удивился Хейграст.

— Только то, что унес в карманах, — буркнул Негос. — Остальное… Бродус нашел на равнине воз кожи. Хозяева были порублены, а кожа осталась. Ладно, не о том ты спрашиваешь. Лучше запомни: если лезешь в сапогах в топь, туго подвязывай голенища, а сами сапоги жирно смазывай соком болотной травы. Вообще-то по болотам лучше босым ходить, но не по южной топи. Многовато заразы скрывается в ее глубинах. Ничего. Бродус с отрядом чуть ли не через три дня на равнину ходит, а сапоги у него как новые!

— А меч у него в порядке? — негромко спросил Хейграст.

— А вот придет сегодня вечером, сам у него и спросишь. — Негос поднял голову. — Только он ведь может то же самое и о твоем мече спросить. Или нет?

— Прости, Негос, — вздохнул нари. — Не прав я.