Внутри оказалось неожиданно светло. Лучи Алателя проникали через высокие окна, застекленные неровными прозрачными пластинами. Башни Эйд-Мера казались через них кривыми и переливающимися.

— Хорошее стекло стоит больших денег, — пояснил Лукус, заметив взгляд Сашки, и повторил вопрос. — Что же ты сделал с псом?

Сашка оглянулся. Высокая деревянная стойка выдавалась вперед, вокруг нее расположились несколько элбанов, а внутри без спешки, но сноровисто распоряжался кухонной утварью высокий и полный человек, одетый в просторную желтоватую рубаху из грубой ткани с рукавами по локоть. Его повязанная платком голова словно парила над опущенными плечами едоков. Человек беспрерывно резал, наливал, накладывал и время от времени покрикивал в открытую за спиной дверь. Оттуда доносились запахи приготовляемой пищи и звон посуды. Спутники прошли в угол, где стоял деревянный стол с двумя скамьями.

— Я сам не все понимаю, — наконец сказал Сашка, потирая забинтованную ладонь.

Помолчал и добавил:

— Точнее, я не понимаю ничего. Все, что я могу — это чувствовать. И может быть, немного внушать. Поэтому попытался внушить псу, что я друг. Но это не простая собака.

— Я заметил, — усмехнулся Лукус.

— Я говорю не о размерах, — качнул головой Сашка, все еще словно приходя в себя. — Пес обладает силой. Он может чувствовать не только запахи. Что-то во мне вызвало его злобу.

— Может быть, он натаскан против колдунов? — вопросительно прищурился Лукус.

— Я не колдун и не воин! — выпрямился Сашка. — Боль владеет псом! Отчего-то я напомнил ему о ней.

— Открылся, внушил, боль… — задумался Лукус. — Я люблю ясность. Хотя готов согласиться насчет боли. Без нее тут не обошлось, если такой зверь на привязи!

— В этом животном нет ни капли рабской зависимости перед кем бы то ни было, — не согласился Сашка.

— Ты не знаешь, что такое нукуд, — произнес Лукус. — Опытный колдун может стянуть жизненную силу любого элбана или животного в узел и заключить в какой-нибудь предмет. Я видел гордых элбанов, которых колдовство превратило в рабов. Впрочем, они не нуждались в цепях и ошейниках. Да и сомневаюсь, что у того верзилы есть разрешение на использование магических предметов в пределах города. В любом случае он уже наказан. Корчмарь не отстанет от него. Придется ему раскошелиться за разоренное заведение. Вот и еще один враг.

— Еще один? — не понял Сашка.

— Валгас, — объяснил Лукус. — Он желал нашей смерти.

— Он так смотрел на тебя, Лукус, — робко вмешался Дан, — словно хотел раздавить.

— Я тоже почувствовал, — сказал Сашка. — Но не думаю, что эта собака нападет когда-нибудь на нас впредь.

— Не хотел бы проверять, — ответил Лукус.

— Здравствуй, травник! — навис над столом добрый малый, выбравшийся из-за стойки. — Давненько тебя не видел! Надеюсь, ты принес то, что обещал?

— Конечно, Бал, — ответил Лукус, доставая из своего мешка аккуратный сверток. — Семена альбы.

— Отлично! — трактирщик расплылся в широкой улыбке. — Не знаю, где тебе удается отыскивать это растение! Ни один из торговцев уже лет десять не привозил мне ни чашки его семян. А о листьях и корнях я даже не спрашиваю! Благодаря тебе мой трактир остается по-прежнему единственным, где в блюдах чувствуется вкус альбы!

— Мое предложение остается в силе, Бал! — улыбнулся Лукус. — Я все еще могу научить тебя выращивать ее здесь!

— Я не крестьянин, Лукус! — рассмеялся трактирщик. — А выдать кому-то твои секреты, значит, рассказать их всем. С меня станется, пока ты приносишь семена сам. Этого хватит до осени, а перед холодами ты еще навестишь меня, не так ли?

— Надеюсь, — ответил Лукус. — Так же, как и на сытный обед.

— А ты думаешь, старый Бал подошел бы к тебе просто так? — усмехнулся трактирщик и обернулся в сторону кухни. — Велга! Ну-ка неси сюда угощение для травника и его друзей! Белужский суп! Орехи с соусом! Мелс! Пиво! Все, как любит уважаемый белу. Ну а уж для твоих спутников, не обессудь, я приготовил нечто посущественней. Надеюсь, что от копченых ребрышек дикой свиньи они не откажутся?

— Где ты берешь мясо? — поинтересовался Лукус. — Или проблемы, которые преследуют охотников и крестьян на равнине, тебя не касаются?

— Касаются, — погрустнел Бал. — Цены на продукты растут, но старый Бал знает свое дело, обо всем заботится заранее. Многие уже с месяц назад начали поговаривать о трудных временах. Как раз когда к нашему бургомистру прибыл Индаинский Князь. Он гостил здесь две недели. Уж не знаю, что он хотел, но вряд ли получил то, на что рассчитывал. Я ходил смотреть, как его кортеж скатывается со Стены. Лицо у него было довольно злым. Вот тогда я скупил всех диких свиней, что были на рынке. Они теперь похрюкивают у меня в сарайчике и ждут своего времени.

— Война? — спросил Лукус.

— В том то и дело, что никакой войны вроде как и нет, — растопырил пальцы Бал. — Только дома крестьян горят, люди гибнут, и вот уже все окрестные жители съехались под защиту стен. Здесь, конечно, нас не достанут, но что будем делать, когда беженцы проедят свои запасы, даже и не хочется думать.

— Хозяин! — донеслось со стороны стойки.

— Иду! — бросил в ответ Бал, и, обернувшись к столу, расплылся в улыбке. — Однако у нас крепкие стены, чего нам бояться? В башнях магистрата, говорят, Оган хранит запасы зерна, которых хватит на год беспрерывной осады! А вот и Велга!

Когда Дан есть уже больше не мог, даже вовсе развязав пояс, он откинулся на скамье, оперся о стену, занавешенную затейливым ковром, и стал разглядывать посетителей трактира. Желающих перекусить все прибывало, видимо, наступало обеденное время, и вокруг стойки жители Эйд-Мера стояли плотным строем. Трактирщик, совершая плавные неторопливые движения, успевал обслужить всех, кто хотел отведать местной стряпни.

— У него неплохо идут дела, — сказал Дан себе под нос.

Мальчишке нужно было чем-то занять себя, чтобы картина пылающего дома Трука, наполненного трупами, не вставала перед глазами. Заговорить с Сашем он не решался. Лукус же быстро поел и ушел к аптекарю, который якобы не любил, когда к нему являлись целой толпой, то есть более одного элбана за один раз.

— У Трука никогда не было столько едоков. Поэтому он еще и торговал, и скупал шкуры.

— Ты умеешь читать, Дан? — спросил Саш.

— Да.

— Тогда скажи, что написано на вывеске над трактиром?

— Там написано на языке ари «Веселый Мал», но буква "М" и "Б" очень похожи, так что можно прочитать и «Веселый Бал», — улыбнулся Дан.

— Но нарисован все-таки мал? — уточнил Саш.

— Да, — согласился Дан и тут же снова улыбнулся. — Но разве хозяин сам не похож на огромного мала?

— Пожалуй, — кивнул Саш. — Особенно если внезапно подпрыгнет до потолка и хрюкнет. Дан, расскажи мне о равнине Уйкеас. Что находится к югу от Эйд-Мера и что там к северу за горами?

Дан внимательно посмотрел на Саша. Мальчишка уже заметил, что Лукус учил Саша языку ари, но почти никогда не отвечал на вопросы. Дан не знал, можно ли говорить с Сашем о чем-либо, но все, что он мог рассказать, было известно любому жителю города и любому крестьянину на равнине.

— К югу от Эйд-Мейда лежат свободные земли, это и есть равнина Уйкеас, — начал рассказывать Дан. — Между горами, морем, топью и Индасом. А что за горами, я не знаю. Точнее, я знаю то же, что и все. Там Мертвые Земли. Дара, называли когда-то ари эту страну. Еще дальше — северные леса. Там родина моего народа и большинства жителей Эйд-Мера — земля Плеже. Но еще севернее, там, где в глухих чащах лежат развалины проклятого города Слиммита, живут архи и прочие чудовища. И племена раддов, которые вытеснили наш народ из родных мест и разметали по всему Эл-Айрану. Та земля называется Аддрадд. Дед моего отца привел свою семью и семьи соплеменников в свободные земли и основал около половины варма лет назад город Лингер. Которого уже нет…