Соколов мельком взглянул на меня, он следил за дорогой и переглядываться со мной не мог.

— Я и имею в виду Рязань. Если корешки чистые, то могут взять. Тем более что ты знаешь эти машины... Мы их теперь будем получать на базу... Как с жильем? Родных поблизости нет? Иначе с пропиской ерунда получится.

— На Севере у меня собственный дом... — сказал я. — Его можно продать и купить дом под Рязанью.

— Купить! Это выход... Но если под Рязанью, будут уговаривать работать в колхозе или в совхозе... Тоже работа, но у нас куда интереснее... Какой у тебя класс?

Водительское удостоверение на имя Кудеярова было изготовлено с указанием, что я водитель первого класса.

— Первый класс! — ответил я.

— Нарушений много?

— Нет!

— Покажи! — попросил Соколов.

Я передал ему водительское удостоверение. Соколов взял, выбрал удобную минуту, открыл удостоверение и тут же мне его вернул.

— Корешки у тебя чистые! На наших это подействует!

«Так вот что такое «корешки», — догадался я и вздохнул с облегчением. — Водительское удостоверение называют «корешками»!»

За разговором пробежало время. Возникла на обочине надпись «Лесной Городок». Соколов остановил машину. Я полез в карман за деньгами, но Соколов запротестовал:

— Что ты, браток! Мы со своих не берем. Ты мне помог! Запиши адрес в Рязани. Если надумаешь к нам, кое-что подскажу.

Адрес я записал. Мы простились. Я проводил глазами машину и тихо побрел на станцию.

Можно было и подвести итоги.

Благополучно совершил прыжок. Оторвался от своих спутников. Выбрался из леса, доехал до Можайска, переоделся, влился в общий поток и даже выдержал разговор с шофером.

Из Москвы я по двум адресам отправил в ФРГ открытки с условным текстом на немецком языке. Текст самый безобидный, как будто бы турист проездом сообщает о здоровье, но это означало, что я благополучно прибыл в Москву.

Радиопередатчиком я в ближайшее время пользоваться не собирался. Да и возвращаться в смоленские леса за ним пока не имел возможности. Радиопередачи, предназначенные для меня, я мог слушать по любому приемнику первого класса. Мне объяснили еще на Тегерзее, что такой приемник я могу купить в комиссионном магазине радиотоваров на Садовой, около Планетария. Магазин я нашел, удостоверился, что приемник купить можно.

Надо было где-то ночевать. В гостиницы нам не рекомендовали обращаться, особенно предостерегали против московских гостиниц. Там волей-неволей придется предъявить паспорт и командировочное удостоверение.

Я решил первые дни обойтись поездами. Взял билет до Ленинграда. Ночь провел в поезде, в мягком вагоне. Побрился, помылся. В Ленинграде пополнил свой чемодан необходимыми вещами.

Посмотрел город, прислушивался к говору, вылавливая незнакомые мне словечки, а их немало нашлось! Ночь опять провел в поезде.

А как дальше жить?

Еще задолго до заброски на моем горизонте возник Василий Васильевич Голубенко. Его личностью заинтересовался Виктор Михайлович, своими каналами они установили его местонахождение. Меня он уговаривал не возвращаться на родину, пугал, а сам вернулся через лагерь для перемещенных лиц. Я знал год его рождения, имя и место рождения. Адрес его получил через адресный стол. Поселился он неподалеку от Москвы в Тульской области. Заведовал молочным пунктом. Был женат.

Мне добыли очень любопытные документы: фотокопию его обязательства сотрудничать с гестапо, несколько его доносов на советских людей, находившихся в плену.

— Он наверняка скрыл от советских властей эту сторону своей деятельности, — говорил мне Сергей Сергеевич. — Если покажешь гестаповскую расписку, он твой. И приютит, и на работу устроит...

Мог я поехать к Василию, но решил остеречься. Не хотел попадать в зависимость от него.

Была и еще одна рекомендация. Поехать на Вырку и поискать, не остался ли там кто из моих бывших сверстников. На Вырке таились свои опасности. Я должен тогда пустить в ход документы на Плошкина, а если кто проверил бы, когда и как я вернулся?

Третий вариант был от начала и до конца моим: дорожное знакомство с Владимиром Соколовым.

Но прежде хотелось мне проверить: годен ли мой паспорт для предъявления официальным лицам?

Я решил рискнуть и предъявил паспорт в рязанской гостинице. Администратор посмотрел его, взял деньги за двое суток вперед, паспорт тут же вернул.

Два дня я изучал Рязань, на третий пошел к Владимиру Соколову.

Второй этаж нового дома, дверь аккуратно обита дерматином. Звонок. Я нажал кнопку. Тоже своеобразный рубеж. Я переступал порог квартиры советского человека. Открыла дочка Соколова. Вылитый отец. Те же голубые глаза, светлые волосенки. Девочке лет семь. Соколов встретил меня в спортивных брюках, в бумазейной рубашке в клетку.

У Соколова оказалась милая, приветливая жена. Мне она понравилась.

Я больше молчал и старался подметить даже малейшие детали быта.

Квартира из двух комнат. Нарядная полированная мебель. Телевизор с большим экраном. Не из плохих аппарат и по западным стандартам. Стены оклеены простенькими обоями.

Я уловил, что хозяева очень довольны своей квартирой. Обратил я внимание на книжный шкаф. Он был до отказа наполнен книгами. Книг у Соколовых было куда больше, чем у нас с Мартой.

После ужина мы вышли на лестничную площадку покурить.

— Ну что? — спросил Соколов. — Решил ко мне?

— Мне все едино: Рязань, Калуга или Можайск. В Москве не устроишься с пропиской. Деньги у меня есть. Думаю, что куплю дом. Мне говорили, что за городом можно купить недорого...

— Если близко к городу, дешево не купишь. А зачем тебе близко, холостому! Почитай, в месяц три-четыре дня будешь ночевать дома... А там все время в поездках! Мы сейчас ходим в дальние рейсы. В Брест, на финскую границу, а то и на Кавказ. Туда груз — оттуда груз. И не в Рязань, а опять же на другой конец света. Жизнь на колесах, но заработок хороший...

— Мне-то годится, — согласился я, — но твоя жена, наверное, в обиде?

— Я оставил бы эту работу, но, когда втянешься, на месте крутиться скучно... Ну что по городу за езда? А тут вольготно, просторно. И на дорогах уважение: встречные к обочине жмутся. Дальний рейс. Страну поглядишь, не нужно туристских путевок. Жена два раза отпуск со мной в поездках проводила... Как мы будем? Сначала дом присмотришь или сразу на базу?

— Наверное, надо дом купить...

— Ну, это мы мигом найдем! Ты у меня остановишься?

— У меня номер в гостинице! — ответил я как о деле, совсем для меня обычном.

— Перебирайся! Чего деньги на ветер бросать!

Я перебрался к Соколовым. Чтобы не быть в тягость хозяевам, предложил деньги Владимиру. Но тот обиделся:

— Это что же, у вас так на Севере принято? Друг в гости, а с него деньги?

Через два дня подъехал к дому «Москвич». Олег Иванович, так звали друга Соколова, поехал с нами. Они где-то раздобыли адрес дома, который срочно продавался.

Дом как дом, километрах в двадцати от города. С Рязанью автобусное сообщение. Сорок минут — и в городе. Сговорились с хозяйкой, тут же и оформили покупку в сельсовете. А для меня еще один рубеж. Я второй раз предъявил официальным лицам свой паспорт: председателю сельсовета и секретарю. Очень я опасался этой минуты. Отдал паспорт, а сам осторожно переместился к двери, чтобы иметь возможность выскочить и бежать.

Теперь нужно было идти на базу и устраиваться на работу, а потом прописываться в милицию. Неуклонно приближались два самых ответственных момента: предъявление трудовой книжки в отделе кадров базы и паспорта в милиции.

И тут мне нежданно-негаданно повезло, да так, что и ни в сказке сказать, ни пером описать. Повезло, а вместе с тем и надолго отсрочило мое понимание жизни на русской земле.

Соколов сказал мне:

— Механику я тебя рекомендую! Хороший человек, он любит тех, кто знает машину! Он тебе сразу «мерседес» даст... Но вот кадровик наш...