Литмир - Электронная Библиотека

— А как дела с овражской ведьмой? — поинтересовался отец Люцер.

Петр покачал головой.

— Ничего нового. Упрямая, стерва — молчит. Или в припадках трясется.

— И что думаешь дальше делать?

— А что делать? Испытание водой она не прошла, этого уже достаточно для публичной казни. Завтра торговый день — народу будет много…

— Ну что ж, — отец Люцер поднялся, — если так, то, с благословением божьим, действуйте. А поскольку сообщников ведьма не выдала… — отец Люцер сделал многозначительную паузу, — поглядывайте во время Церемонии по сторонам…

Петр кивнул и вышел из кельи.

День обещал быть удачным. Безмятежно чистое небо, ветра нет. Вот только очень уж жара допекает.

— Дождя не будет, — сказал Иоанн.

Они стояли на площади, в тени городской ратуши. Эшафот был готов — на помосте возвышался обитый медью столб, снабженный цепями. Цепями этими ведьму приковывали к столбу — веревки не годились, потому как быстро перегорали. На помосте суетились монахи, настилая на доски листы железа. Рядом стояли два воза с дровами, готовые к разгрузке. Толпа уже собралась. Поглядывали на эшафот, на небо, глухо галдели. У многих еще стоял в ушах визг вампира на последней Церемонии. В тот раз произошла неприятная история. Начиналось все хорошо, достали даже омелу для костра, но как только вампир стал поджариваться, внезапно хлынул ливень. Костер быстро затух, а обожженный вампир принялся дико вопить. Напрасно монахи силились распалить костер снова, дрова уже были мокрыми. А вампир все орал. Тогда не выдержавшие клерики наспех закололи его серебряными кинжалами. Церемония была нарушена. Для ее завершения пришлось поливать дрова жидким Огнем, только тогда пламя разгорелось вновь.

— Нет, сегодня дождя не будет, — повторил Иоанн.

— На все воля божья! — Лука вздохнул.

— Вы лучше за толпой поглядывайте, — напомнил Петр.

— А что там можно разглядеть в такой толчее? На агентов только и надежда.

Агенты, переодетые в горожан (а некоторые и в монашеском одеянии) были методично распределены в толпе. В задачи их входило наблюдение за возможными сообщниками ведьмы и не слишком лояльными зрителями. Как-то булыжник, запущенный из толпы по ведьме, угодил почему-то в клерика, идущего рядом. Дело так и не окончилось бы ничем, не будь рядом с кинувшим камень агент Ордена. При доследовании оказалось, что кидал камень помощник ведьмы, ловко улизнувший при ее, ведьмы, поимке…

— На агентов надейся, но и сам не плошай, — изрек Иоанн. — А что это братия задерживаются? Пора бы уже начинать.

К ним подошел королевский глашатай. Переводя бойкие глаза от одного к другому, он спросил:

— Кто из вас отец Петр?

— Я.

Глашатай повернулся к Петру.

— Скажите, отче, Церемония скоро начнется? Вы здесь командуете?

— Вам, я вижу, не терпится покончить с делом?

— Да, сегодня мне предстоит еще немало побегать по городу. И по королевским делам, и по делам Святого Ордена тоже.

Петр задумчиво посмотрел на королевский герб, вышитый на кафтане посла.

— Интересная у вас профессия, сударь, — проговорил он. — Прочитал, значит, бумажку, и человека нет, читай следующую. Ваше слово можно принять за саму смерть.

— Ну, положим, слово мое немного значит, — насмешливо ответил глашатай. Ежели я от своего имени говорить начну, так и вообще никакого весу иметь не будет. А вот что истинно воплощение смерти, так это ваши приговоры, отцы.

Глашатай потряс указом.

— Вот, вот она, смерть-то — ваша бумажка! А слово вообще мало значит, даже королевское. Ему, слову, почему-то никто не верит — всем бумажки подавай. Скоро, наверное, и совсем говорить перестанем, будем на бумажках слова писать да друг другу передавать. Для надежности. Один вот мой знакомый зашел недавно к приятелю поболтать о том, о сем… А потом возьми, да и ляпни: хорошо бы, говорит, систему правления поменять, а то где это видано — один человек страною правит! Долго ли ошибиться? Пускай лучше соберутся мудрецы со всего Королевства и на каждый вопрос совет держат. Приятель тогда ему и говорит: это ты, брат, здорово придумал! Возьми-ка ты бумагу, да чернил добрых, да все это на ней изложи. Для ясности, мол…

Глашатай нахмурился.

— А сегодня вот, после вашей Церемонии, поеду я на Цветочную площадь, другой указ читать. Будут по тому указу знакомому моему бумажки его на спине сжигать…

Петр промолчал. Иоанн хмыкнул, но тоже предпочел не ввязываться в скользкий разговор.

— Глядите, — указал Лука, — никак, везут?

В конце улицы показалась черная масса. Толпа, сдерживаемая цепью гвардейцев, загомонила, зашевелилась. Шествие приближалось. Впереди шли монахи в черных рясах с горящими факелами в руках. Сзади тоже. А в центре медленно катилась телега, запряженная парой лошадей. На телеге стояла железная клетка с ведьмой. Клетка была низкой и не позволяла стоять, поэтому ведьма сидела, ухватившись руками за прутья. На ней было надето грубое серое рубище, светлые, нечесаные волосы торчали во все стороны. Ведьма жмурилась и закрывалась рукой от яркого солнечного света. Толпа быстро расступилась, пропуская шествие, послышались крики.

— Ведьма!

— Колдунью везут!

— Ведьма! Проклятая!

— Младенцев живьем варила!

— Боже праведный! Что делается на свете!

— Из самого Оврага везут. Тамошняя. — Нечистые там места, я всегда это знал…

— И когда их уже изведут, проклятых?

— Ведьма!

— Сейчас получишь свое, стерва!

— От них, от них все беды! И Красная Напасть от них!

— Я всегда это знал…

— Ведьма!

— Поглядите, глаза-то краснющие, чисто упырь!

— А морду от солнца, вишь, воротит — не выносит свету божьего. Истинно, ведьма!

— Испытания водой, говорят, не выдержала.

— Говорят! Сам вчера видел, на речке. Как вкинули ее в реку, а она не тонет! Тут я сразу и понял — ведьма. Ведьма, она в воде никогда не потонет, ей сам Сатана помогает!

— Я всегда это знал…

— Теперь ей уже никто не поможет.

— Не говорите, коли не знаете. Еще всяко может статься! Вон, прошлый раз упыря казнили, так он, стервец, дождь призвал. Такой ливень грянул, что и костер погас!

— Вот те на! Чего только не придумают, дьяволы!

— У-у-у, ведьма!

— Сейчас сжигать начнут.

— Не, сначала указ зачитают, а после уж казнить начнут.

Шествие остановилось. Монахи с факелами обступили эшафот. Двое клериков вывели ведьму из клетки, затянули на эшафот и, прислонив к столбу, обмотали цепями. Ведьма не сопротивлялась. Она почти не держалась на ногах. Ей трое суток не давали есть, поспать удавалось только в перерывах между допросами. Яркое солнце жгло кожу, от криков толпы кружилась голова. Ведьма прислонилась к столбу. Медная обшивка столба, нагревшаяся на солнце, была приятно теплой. Из толпы вылетел камень и больно ударил по щеке. Заныла задетая кость, ведьма почувствовала, как выступила кровь. Она посмотрела в толпу. Стоявшие в первых рядах испуганно попятились.

На помост поднялся глашатай и развернул бумагу.

— Тихо! Слушайте указ! — прокричал он.

На площади воцарилась тишина. Слышно было, как фыркают и изредка стучат копытом по булыжнику лошади.

— Исходя из результатов следствия и решения суда, обвиняемая, овражская селянка Маричка, дочь Саналия, за колдовство и ересь, а также другие преступления злостные против народа и Святого Ордена, приговаривается к смертной казни через сожжение.

Глашатай перевел дух.

— Подпись: его преосвященство архиепископ Эвиденский Валериан Светлый.

Глашатай свернул указ и спустился с помоста. Внизу его ждал оседланный жеребец и двое гвардейцев. Указ был зачитан и он покинул площадь.

К Петру подошел один из клериков.

— Прикажете начинать?

Петр кивнул. Клерик подбежал к подводам и принялся командовать. Монахи сгружали дрова, заносили их на эшафот и обкладывали столб. Через несколько минут все было готово. К эшафоту подошел седой монах и открыл книгу. Клерик махнул рукой, монахи с факелами зажгли костер одновременно с нескольких сторон. Седой монах принялся читать экзорцизмы, но гнусавый голос его потонул в реве толпы.

7
{"b":"182995","o":1}