— Вот, так-то оно лучше будет…

Он отряхнул ладони, вытер их об халат и подошел к столу, стоявшему около окна. Стол был завален бумагами, на нем также присутствовала большая чугунная чернильница и грязная кастрюля. Открыв кастрюлю, хозяин дома повозил в ней находившейся там же ложкой, зачерпнул что-то, напоминающее засохшую кашу и отправил в рот. Машинально прожевав, он достал из-под стола блюдце с оплавленным огрызком свечи, поставил его на стол. Зажег свечу.

— Что тут у нас? Ну-ка, ну-ка…

Он отодвинул звякнувшую крышкой кастрюлю и стал рыться в бумагах.

— Нет, не то… Это что такое? Тьфу ты! Как она здесь оказалась? Ну где же, где? А-а-а, вот ты, голубушка…

Хозяин дома положил на стол исписанный лист бумаги и бережно расправил его. Затем он подвинул стул, уселся за стол и надел очки. Нацепив их на острый нос, он принялся медленно, шевеля губами, читать.

Он читал долго, перебирая и обсасывая каждое слово, каждую фразу, словно прицениваясь к какому-то невидимому товару. Дочитав наконец свой таинственный текст, он удовлетворенно крякнул, окунул гусиное перо в чернильницу и, старательно вычерчивая буквы, написал в самом низу листа некое слово. Наверное, это слово чем-то рассмешило или обрадовало его, потому что несколько минут он просидел, таращась на лист и тонким голосом хихикая. Это слово было «Доброжелатель».

Зашипел факел.

Здесь не было окон. Только четыре каменных стены и маленькая дверь. И темнота.

Колдун подошел к широкой чаше, стоявшей на полу и сунул в нее факел. Вспыхнуло и затрепетало темно-красное пламя, заставив тьму отступить от центра комнаты. Выглянули из мрака развешанные по стенам полки, заблестели многочисленные бутыли и склянки, по этим полкам расставленные. Выступил из угла стол, в железной клетке захлопал крыльями ворон.

Колдун подошел к столу, зажег две толстые свечи. На столе громоздилась стопка свитков, были разложены книги, какие-то карты, испещренные непонятными знаками, стояло несколько клепсидр разного размера. Были там и амулеты, и прочая дребедень.

Колдун взял один из фолиантов, раскрыл его и принялся искать, водя пальцем по строкам. Найдя интересующее его место, он несколько раз внимательно перечитал этот фрагмент, шевеля губами и хмурясь. Затем взял карту созвездий, факел, погасил свечи и направился к двери.

Сразу за дверью начиналась узкая винтообразная лестница. Колдун начал медленно, прихрамывая, подниматься по ступенькам. Ступени были старые, стершиеся, скользкие. Колдун ступал осторожно, освещая себе дорогу факелом. Он шел долго, и могло показаться, что лестница никогда не кончится. Она все вилась и вилась, однообразная до умопомрачения. Но вот наконец лестница остановила свой ход и уперлась в дверь.

Колдун распахнул ее и оказался на вершине башни. Факел зафыркал и сделал попытку угаснуть. Тогда Колдун вернулся в башню, поместил его в железную скобу, вбитую в стену, а затем снова вышел на открытую башенную площадку. Здесь тоже было темно. Ночь разжижали лишь многочисленные звезды и надорванный лунный диск. Колдун посмотрел на небо и удовлетворенно вздохнул — звезды были яркие, хорошо различимые. Колдун принялся изучать расположение светил, сверяясь иногда с едва различимой в темноте картой.

Ночной воздух был теплым и мягким. Отсюда, с башни, можно было различить силуэты гор. Где-то далеко внизу темнел густой массой лес. Ничего более рассмотреть было нельзя — ночь закутала природу своей черной бархатной пеленой. И тишиной. Невидимыми волнами накатывались усталость и сон.

И только Колдун не поддавался ночным чарам. Он сосредоточенно высматривал одному ему известные знаки на ночном небосклоне. Что это были за знаки? Быть может, он видел нечто, скрытое от обычных человеческих глаз? Быть может, он говорил со звездами? Или звезды говорили с ним. Для этого нужно было, по крайней мере, понимать звезды. А может быть, он и понимал их…

Вспыхнул и сгорел метеорит. Колдун вздрогнул. Но не от страха, потому что губы его улыбались. Он просто не ожидал увидеть «падающую звезду». Это был знак удачи. Знамение.

Колдун бросил последний взгляд на небо и похромал к лестнице. Факел ждал его. Колдун плотно прикрыл дверь и начал спускаться скользкими ступенями. Спуск прошел быстрее подъема.

В чаше все так же пылал огонь. Ворон покосился на Колдуна одним глазом и отрывисто проскрежетал что-то. В его стеклянном взоре отражался огонь. «Погоди, дойдет и до тебя очередь…» — пообещал Колдун ворону, идя к столу. Здесь он снова зажег свечи, бросил карту на стол и взял книгу в черном кожаном переплете. Держа книгу под мышкой, он подошел к широкой полке и принялся шарить там в поисках необходимой вещи. Этой вещью оказалась большая свеча из черного воска. Заодно Колдун прихватил небольшую глиняную миску, кривой нож и кожаный мешочек. Все эти предметы он выложил на пол, возле пылающей чаши. Затем он подошел к клетке с вороном. Ворон беспокойно зашевелился. Колдун приоткрыл дверцу клетки, просунул руку и вытянул птицу, крепко охватив пальцами ее туловище. Ворон попытался высвободиться. Бесполезно. Колдун подошел к огненной чаше, поднял с пола нож и отхватил ворону голову. Быстро подставил глиняную миску и принялся сцеживать в нее кровь. Обезглавленное туловище безмолвно затрепыхалось, разбрызгивая веер красных капель.

Вскоре конвульсии стихли. Колдун дождался, пока кровотечение прекратилось и бросил птичий труп в чашу с огнем. Пламя слегка заикнулось, но быстро оправилось. Теперь по комнате начал распространяться запах горелой плоти.

Колдун фыркнул и, макнув пальцы в кровь, стал чертить на мраморном полу большую окружность. Завершив круг, он начертил внутри перевернутую пятиконечную звезду — пентакль. В центре пентакля он укрепил черную свечу. Поднялся с колен, вытер пальцы вытянутой из кармана тряпкой. Потом взял книгу, открыл ее и принялся читать вслух, изредка поглядывая на магический круг.

— Ечто шан, ежи исе ан исебен! Ад яститявс ями Еовт, ад тедиирп еивтсрац Еовт, ад тедуб ялов Яовт, окя ан исебен и ан илмез. Белх шан йынщусан джад ман сенд; и иватсо ман иглод ашан ежокя и ым меялватсо макинжлод мишан; и ен идевв сан ов еинешукси, он ивабзи сан то огавакул. Нима.

Закончив читать, Колдун закрыл книгу, отложил ее и зажег черную свечу. Развязал кожаный мешочек, зачерпнул оттуда горсть зеленоватого порошка и бросил в чашу с огнем. Густой, темно-зеленый дым повалил из чаши…

Клубы дыма сгущались, тяжело ворочаясь и шипя. Они стали приобретать странные, фантастические очертания. Злобная, оскаленная пасть уставилась на Колдуна и беззвучно захохотала, постепенно расплываясь и теряя очертания. Вслед за ней появилась неподвижная фигура в саване. Фигура сделала непонятный знак и за спиной у нее выросли горы. Они все ширились и приближались, как вдруг сверкнула молния, и горы раскололись. Но не раскаленная лава хлынула из них. Из расщелины медленно поднимался человек в темном плаще. Он шел, оглядываясь по сторонам, как будто видел этот мир впервые. Подойдя к Колдуну, человек в плаще посмотрел ему в глаза, и Колдун увидел, что лицо у человека очень бледное, с зеленоватым оттенком, а глаза холодные и бездушные. И усталый, безразличный взгляд.

— Ты звал меня, — таким же бесцветным голосом произнес человек в плаще.

Глаза Колдуна сверкнули.

— Настал час Крови, — сказал он, внимательно глядя на своего страшного собеседника. — Ты благословляешь меня?

— Сердце Зла ни пред кем не склоняет главы… — изрек человек. — Ничто не изменит его путь.

Колдун задумался.

— Ты хочешь сказать мне, что время выбрано неудачно? Да?

— То, чему суждено сбыться — сбудется. Я не в силах задержать поступь Судьбы. Я просто иду впереди нее.

— Скажи мне, что будет?

Человек ответил не сразу.

— Лик Грядущего ужасен для смертного, — сказал он холодно. — Ибо каждый узреет в нем свою смерть, и свою боль. Не найдет исцеления и не найдет ответа.